Продана Миллиардеру

Глеб вытворяет со мной абсолютно невообразимые вещи. От его поведения сбивается дыхание и горят щеки, а тело сводят жаркие судороги, тягучие спазмы проходятся по мышцам, заставляют выгибаться и трепетать от зашкаливающего напряжения.

Внизу живота мучительно тянет и саднит, но раскаленные импульсы пробивают тело с такой силой, что я уже сама перестаю понимать собственные чувства.

Волков искушен. Очень. До жути испорчен. Я попадаю во власть мужчины, который знает как довести до исступления. Для него нет никаких запретов. Даже страшно представить, сколько у него опыта. И с кем.

Я невольно хмурюсь и мотаю головой, отгоняю неприятные мысли.

– Тебе не нравится? – хриплый голос заставляет вздрогнуть. – Ты даже не притронулась. Паршиво выглядит?

– Нет, ты что, – невольно улыбаюсь. – Все отлично.

Вечер снова кажется идеальным. Из динамиков льется расслабляющая музыка. Передо мной на столе дымится аппетитный стейк из лосося с гарниром из спаржи. Рядом полыхают свечи. Бутылка белого вина отправлена в ведерко со льдом.

– Тогда почему ничего не ешь? – хмуро сдвигает брови Глеб. – Может, другое приготовить? Или доставку заказать? Говори. Разберемся. Если моя стряпня паршиво заходит, так и скажи.

– Все в порядке, – рефлекторно веду плечом. – Правда. Просто мне совсем не хочется есть.

– А сладкое? – сразу предлагает новый вариант. – Десерт?

– Лучше чай.

– Как скучно, – он картинно закатывает глаза и качает головой. – Ты сейчас серьезно?

– Я редко пью алкоголь.

– Я тоже.

Его ответ заставляет меня изумленно приподнять бровь.

– Черт, расколола, – усмехается Волков. – Прикинь, я совсем не могу тебе врать. Но вино я пью реально редко.

Раздается звонок в дверь.

– Я быстро, – говорит Глеб и скрывается в полутемном коридоре.

Кто мог прийти к нему настолько поздно? На часах уже давно перевалило за полночь. А я совсем не хочу спать. Внутри пульсирует тревога. Буквально раздирает на части, дурное предчувствие нарастает, хотя повода волноваться нет.

Глеб делает все, чтобы мне было комфортно. Учитывает каждую мелочь. Я замечаю, он даже простыни успел сменить. И мое тело он изучает, берет во внимание каждую деталь. Достаточно вспомнить душ.

Кровь мигом приливает к щекам, а под кожу заходят раскаленные иглы. Дыхание сбивается.

Душ у нас произошел дважды. Оба раза до одури порочно. Развратно. На грани. Но грязи не было.

А вот в постели один момент смутил.

Я невольно сминаю салфетку. Пальцы подрагивают. Кожу покалывает все сильнее.

Глеб ласкал меня, довел до самого пика, а потом прижался вплотную, и пусть не проникал внутрь, все равно будто вбил огромный раскаленный член между моих ног. Начал двигаться. Размашисто. Будоражаще. И возбуждение снова охватило меня, заставило запылать.

Мужчина кончил на мой живот. Размазал семя, точно помечал как свою личную собственность. Каждое его движение подавляло, показывало власть. В каждом жесте читалась безмолвная печать.

“Моя. Только моя. Никто не тронет”.

После мы долго лежали в постели, а потом он снова отнес меня в душевую кабину, запер стеклянную дверцу и ласкал под горячими струями воды до тех пор, пока я не застонала в голос, не закричала, выгибаясь под его губами.

Мир вокруг казался ледяным. А от Волкова исходил чистый огонь.

Я такого никогда не чувствовала. Ничего похожего не испытывала. Сила этих новых ощущений и эмоций ужасно пугала. В руках Глеба я лишалася контроля. Точнее он сам у меня этот контроль отбирал. Поцелуями, ласками, близостью мощного мускулистого тела.

– Что случилось? – я оборачиваюсь на звук приближающихся шагов. – Кто приходил?

– Курьер.

Волков ставит два огромных пакета с логотипом элитного торгового центра на пол, подходит к столу, откупоривает бутылку вина и разливает прохладный алкоголь по бокалам.

– Я испортил твою одежду, – говорит Глеб. – Решил, надо компенсировать. Короче, там шмотки на выбор.

– Но сейчас ночь, – роняю пораженно.

– Так магазин рядом, – бросает невозмутимо и так, будто это должно все объяснить.

– Зачем? – риторический вопрос. – Прости, но я не могу принять такие дорогие вещи. Лучше сразу вернуть все обратно.

– Не понравится – выбросишь.

– Глеб…

– Никаких возвратов.

Он подает мне бокал, и сжимаю тонкую хрустальную ножку так сильно, что пальцы белеют.

– Ты невыносим.

– Но тебе это нравится.

– Скорее – бесит.

– Ну видишь, – Глеб ухмыляется и склоняется надо мной, жадно вдыхает запах моих волос. – Как говорят, от ненависти до любви только один шаг.

– Этот шаг может быть и обратно.

– Нет, – он подается вперед и прихватывает мою нижнюю губу зубами, чуть прикусывает и оттягивает на себя, а потом проходится горячим языком по оставленным следам. – Я против любых возвратов.

Глеб целует меня так, что пальцы слабеют и бокал выскальзывает, но мужчина ловко его подхватывает. Стекло не бьется, только пара капель выплескивается. Реакция у Волкова молниеносная.

– Ты слишком глубоко вошла, чтобы я тебя отпустил, – хрипло произносит он, и его глаза одержимо мерцают в полумраке комнаты.

– Мне свобода нужна, – улыбаюсь. – Я не смогу жить в клетке.

– А разве я тебя закрыл? – хищно прищуривается. – Я тоже волю ценю. Тут мы на одинаковой волне.

Подозреваю, наше понимание “свободы” сильно различается. Но пока ничего ему не возражаю.

Хрустальный звон. Пламя свечей отражается в наших бокалах. Терпкий вкус белого вина расцветает на языке. Густой, тягучий, насыщенный. Он все равно никогда не сравнится с тем, как ощущается поцелуй Волкова.

Хотя вино хорошее. Я плохо разбираюсь, но эту марку запомнила. Любимое вино Айдарова. Однажды Бойко купил ему такую бутылку на день рождения. Жаловался, что стоит как дом.

– Попробуй, – говорит Глеб. – Тебе понравится.

– Стейк? Я уверена, он отличный. Выглядит потрясающе, а уж какой аромат от него исходит. И кстати, со спаржей ты угадал. Мой любимый гарнир.

Волков усаживается на стул рядом со мной, смотрит так, будто я сижу перед ним без халата.

Он вообще слушает?