Продана Миллиардеру

Он гасит все мои возмущения долгим и страстным поцелуем. Вгрызается губами в губы, напрочь выбивает воздух из легких.

– Я для тебя все приготовил, – выдает Глеб, с явным нежеланием отрывается от моих губ, проходится ладонями вдоль спины, опускается все ниже, обводит ягодицы, сминает, заставляя вскрикнуть. – Жду, а пока веники проверю. Надо запарить.

Шлепает меня по попе. Ухмыляется. А я едва соображаю. Никак не выходит привыкнуть к его поцелуям. Мозг в прямом смысле плавится.

Я прохожу в просторную раздевалку. Везде царит стерильная чистота и уют. Пожалуй, Волков не лукавит, когда утверждает, что приглашает лишь свой ближний круг. Здесь много комнат и разных приспособлений. Но Глеб везде выбирает размах, живет на максимум.

Я снимаю одежду и набрасываю халат, завязываю пояс покрепче, прихватываю полотенце и выхожу. Прохожу по коридору, толкаю дверь и застываю, с шумом втягиваю влажный воздух.

– Так и знал, что укутаешься, – насмешливо замечает Волков. – Но теперь можно все сбросить. Кого стесняешься?

Мои глаза невольно расширяются.

Глеб голый. Совсем. И точно не смущается, спокойно расхаживает по комнате, осматривает веники, поглядывает на меня.

Я замираю на пороге, судорожно сжимаю ручку двери.

Волков подступает вплотную. Двигается лениво, неторопливо, будто сытый хищник прогуливается.

Мои щеки горят огнем. Я стараюсь не смотреть, но взгляд сам липнет к мощному телу, свитому из стальных мышц, скользит по широкой груди, опускается ниже, изучая рельефный торс, застывает на окаменевшем от возбуждения органе.

Глеб уже на взводе. А мы ведь ничего не делали. Только поцеловались. Впечатление, точно он заводится в момент. Одной искры достаточно.

Мужчина голоден. Дико. Это ощущается кожей. Напускная расслабленность меня не обманет. От Волкова исходит такой жар, что я задыхаюсь.

– Так и тянет тебя обработать, – хрипло произносит Глеб. – Отходить веником, чтобы еще сильнее раскраснелась и разгорелась.

Его ладонь накрывает мою, дергает вперед, захлопывая дверь, отрезая нас от мира вокруг.

Я жадно глотаю ртом раскаленный воздух.

– Или может, ты хочешь быть первой? – он склоняет голову к плечу, наблюдая за моей реакцией. – Возьмешь веник и разогреешь меня?

– Я никогда не, – рефлекторно облизываю губы. – Я не умею.

– Я научу, – заговорщически подмигивает.

Даже такая невинная фраза кажется до жути пошлой, когда ее произносит Волков. Он ужасно испорченный. Порочный.

Халат падает к моим ногам, оседает внизу пушистым облаком.

Глеб подхватывает меня на руки и относит на лавку, укладывает на живот. Нервы оголены до предела. Тело напряжено.

– Чего такая зажатая? – хрипло спрашивает он.

А не нахожу ответ.

Волков забирается на лавку, располагается за моей спиной. Пара секунд – и он как будто седлает меня, зажимает мои ноги между своими крепкими бедрами. Его вздыбленный член упирается в попу, заставляя меня дернуться и глухо вскрикнуть.

– Расслабься, – выдыхает Волков в мой затылок. – Это просто массаж.

Нет, нет. Это что угодно, только не массаж. Его пальцы проходятся по моим плечам, по спине, и впечатление такое, точно оставляют огненные следы, воспламеняют душу через кожу.

– Т-ты, – запинаюсь. – Что ты делаешь?

– Разминаю, – бросает коротко. – Ты как струна. Рано по тебе веником прохаживаться. Ни черта не зайдет.

Он задевает какие-то странные точки, иначе мои ощущения не объяснить. Еще пару секунд назад я была скована, а теперь тело обмякает, внутри разливается теплота. Низ живота тянет. Дышать становится труднее. Дрожь струится под кожей.

– Глеб, это не массаж.

– Разве?

Он собирает разметавшиеся пряди моих волос в хвост, накручивает на кулак. Его ухмыляющиеся губы прижимаются к моей шее сзади, вызывая волну колючих мурашек.

Горячие пальцы не знают стыда. Проходятся по моей попе, сминают и поглаживают, перемещаются на бедра, а после резко взмывают к груди.

Принуждают простонать.

Я теряюсь. Сама себя не узнаю.

– Глеб, – выпаливаю прерывисто.

Трепет наполняет каждую клетку. Жидкий огонь заменяет кровь. Может, все дело в клубах пара повсюду. В дурманящем древесном аромате, который сливается с ароматическими маслами. Я раскаляюсь изнутри.

Эти ласки дурманят, реально сводят с ума и заставляют забыться. Падаю в бездну.

Глеб трется щетиной о мое плечо, прихватывает кожу зубами, скользит языком, а после снова прикусывает, чередуя нежность с грубостью. Его крупные ладони обводят каждый изгиб тела. Низ моего живота сводит судорога.

– Теперь можно парить, – заключает Волков и резко отстраняется, поднимается с лавки.

А я ловлю себя на том, что такой быстрый разрыв контакта ощущается будто жгучая потеря. Невольно тянусь к нему. Выгибаюсь на лавке, точно сама хочу попасть обратно во власть его сильных рук.

– Готова? – хрипло спрашивает он.

– Да, – роняю на автомате.

Я плохо осознаю смысл вопроса. Пар клубится не только вокруг, но и в моей голове, мешает трезво мыслить.

Веник медленно скользит по моему телу. Прижимается к лопаткам. Движется вниз. Застывает на пояснице. Неспешно проходится по ягодицам, обводит бедра, икры. Замирает на стопах.

Ощущения безумные. Бешеные. Конечно, я не знаю, как это обычно происходит, как правильно париться в бане.

Но черт, по жилам льет электрический ток. Разряд за разрядом сотрясает распластанное на деревянной лавке тело.

Тот массаж. Вдруг Волков надавил на особые точки? От этого меня и колотит, трясет точно в лихорадке.

– Расслабилась? – хриплый голос звучит над ухом, заставляя вскинуться, обернуться. – Тише, не дергайся.

Глеб возвращает меня в прежнее положение.

– Сейчас самый кайф пойдет.

Плавные движения сменяются хлесткими шлепками. Веник жалит тело, заставляя вскрикивать.

Это не больно. Просто странно. Необычно. Непривычно. И трудно с чем-то сравнить.

Я теряю чувство времени. Даже не знаю, сколько проходит. Минута? Час? Вечность? Но знаю, мне совсем не хочется, чтобы это прекращалось.