Проданная Польша: истоки сентябрьской катастрофы
Шрифт:
Как известно, Варшава находится на западном берегу Вислы, на восточном же берегу расположено ее предместье — Прага, которое не раз приходилось штурмовать русским войскам. Так вот, 31 июля 2-я танковая армия завязала бои на подступах к Праге, и в ее предместья вошла советская разведка. Именно несколько бронемашин и мотоциклов разведбата одной из танковых бригад Красной Армии, прорвавшихся в Рембертов, информаторы командования АК и приняли за победоносные русские войска — откуда полякам было знать, что броневики и мотоциклы — уже давно не главное оснащение всерьез сражающихся войск!
Получив эти недостоверные данные, не связавшись с советским командованием, не сочтя нужным хотя бы выслать к наступающим русским своих представителей — к восстанию в Варшаве под командованием коменданта варшавской области полковника Антонина Хрустеля (псевдоним
Хотя в течение первых дней боев повстанцы взяли много стратегически важных объектов, и со временем число повстанцев увеличивалось (всего сражались около 34 тыс. солдат) — им не удалось полностью вытеснить немцев из центра города, а также овладеть главными коммуникациями и мостами. 16-тысячный немецкий гарнизон был сильно подкреплен (между прочим, частями, предназначенными для борьбы против партизан, из белорусских и украинских полицаев).
5 августа немцы начали контратаку с помощью танков, тяжелой артиллерии и ударной авиации. В первом из взятых районов (Воля) было совершено массовое убийство жителей, оно повторилось еще несколько раз. Атакующие немецкие колонны разделили Варшаву на «повстанческие острова», между которыми удерживалась связь через переходы в подвалах и через подземные коммуникации. На этой территории власть захватила польская администрация, издавались газеты, действовало радио («Блыскавица» — «Blyskawica») и городские службы.
Далее официальная польская история восстания гласит:
«Предусматривалось, что бои будут продолжаться несколько дней, то есть до прихода Красной Армии, но накануне 8 августа Сталин — несмотря на призывы, между прочим, премьера правительства РП, который с 31 июля находился с визитом в Москве — дал приказ о прекращении наступательных действий в районе Варшавы».
Ну, просто зла не хватает! «Сталин приказал!» Как будто 2 августа от Воломина не последовал немецкий контрудар танкового корпуса СС «Герман Геринг» с приданными ему частями (всего пять танковых и две пехотных дивизии), и наши войска не были отброшены от окраин Праги! Если польские историки не верят советской версии — никаких проблем, почитайте историю в изложении немецких генералов! Четко и ясно и Типпельскирх, и Гудериан описывают тяжелые бои в Восточной Польше и гордо сообщают о своих успехах начала августа.
К немцам непрерывно подходили подкрепления, в то время как советские части были измотаны длительным наступлением. Был тяжело ранен командующий танковой армией Богданов, в некоторых бригадах оставалось по 5-6 танков (при штатной численности в — 50 машин). Советские войска отошли на 15-20 км и закрепились у Минска Мазовецкого и юго-восточнее Гуры Кальварии.
Тем временем в самой Варшаве повстанцам (помимо «аковцев», в восстании участвовали и сторонники коммунистов, и просто примкнувшее население) поначалу удалось добиться некоторых успехов. Однако немцы быстро перехватили инициативу и без труда удерживали все важные военные объекты. Поделив город на несколько секторов, они приступили к методичному подавлению восстания.
И дальше поляки продолжают демонизировать Сталина. «Он не согласился даже на посадку союзнических транспортных самолетов на советских аэродромах, что практически сделало невозможным поставлять помощь воздушным путем, так как ближайшие военные базы находились на юге Италии и в Великобритании». Ну и что бы было, если бы Сталин разрешил посадку союзнических транспортных самолетов? Что от этого бы изменилось? Англичане бы перебросили по воздуху на помощь Варшаве две-три дивизии индийских сипаев? Что за бред?!
Англичане в ночь на 4, 8 и 12 августа доставили повстанцам 86 т грузов. 18 сентября, когда восстание приближалось к концу, американцы со 104 бомбардировщиков «либерейтор» осуществили массовый сброс с большой высоты амуниции, вооружения и продовольствия, из которых повстанцы перехватили только 47 т.
Толку в подобной «помощи» было лишь чуть. Большинство парашютов с грузами приземлилось
на территории, контролируемой немцами, часть — за Вислой, в расположении советских войск. Отказ оказывать надлежащую поддержку с воздуха союзники мотивировали оперативными и техническими причинами.Всего повстанцы получили от своих западных союзников 430 карабинов и пистолет-пулеметов, 150 пулеметов, 230 противотанковых ружей, 13 минометов, 13 тыс. мин и гранат, 2,7 млн. патронов и 22 т продовольствия. Это — данные штаба Варшавского округа Армии Крайовой.
В то же время советское командование оказало существенную помощь восставшим. Наши летчики совершили 2243 вылета, доставив повстанцам 156 минометов, 505 противотанковых ружей, 2667 автоматов и винтовок, 41 780 гранат, 3 млн. патронов, 113 т продовольствия, 500 кг медикаментов. Сброс грузов осуществлялся с самолетов По-2 с малой высоты, и посему подавляющее количество грузов попало по назначению.
Бои продолжались, росло число жертв среди гражданского населения, не хватало продовольствия, медикаментов и воды. Эту ситуацию не изменило ни взятие Краёвой Армией Праги, ни — неудачные — попытки Войска Польского под командованием генерала Берлинга взять плацдармы в Варшаве.
Прагу советским войскам удалось взять только через полтора месяца после начала восстания, 14 сентября, и уже через два дня после этого, в ночь на 16 сентября, 3-я польская пехотная дивизия им. Траугутта, усиленная рядом советских частей и подразделений, начала форсирование Вислы. Героический порыв польской пехоты удивил даже видавших виды офицеров 1-го Белорусского фронта — под шквальным огнем с западного берега поляки на тихоходных лодках и понтонах двинулись через довольно широкую в этом месте Вислу — и, потеряв на переправах до половины личного состава, высадились-таки на правом берегу! Два польских полка с легкой артиллерией даже заняли несколько кварталов за набережными на западном берегу Вислы, напротив Саской Кемпы. Но районы Уяздов и Повисле были заняты немцами, повстанцы были далеко, на Мокслуве и Охоте. Пробиться к ним польские десантники не смогли — главным образом, ввиду ограниченности сил и нехватки боеприпасов. Немцы яростно атаковали закрепившихся у самого уреза воды «наших» поляков, и, к сожалению, удержать захваченные плацдармы не удалось. Немцы расчленили переправившиеся подразделения и начали прижимать их к реке. На шестой день кровопролитных боев на плацдарме, 22 сентября, был отдан приказ об отходе. Только помощь авиации и огонь артиллерии с нашего берега спасли участвовавшие в форсировании войска от полного истребления — на наш берег вернулось чуть более пятисот донельзя изможденных бойцов, на 80% — раненых и контуженных. Всего потери 3-й пехотной дивизии им. Траугутта во время этой десантной операции превысили пять с половиной тысяч человек убитыми и попавшими в плен (из шести с небольшим тысяч списочного состава десантных партий накануне форсирования Вислы).
К сожалению, это восставшим не помогло, и 2 октября командующий Армией Крайовой генерал Коморовский подписал акт о капитуляции. Погибло около 150 тыс. гражданского населения, большая часть города была разрушена (позже специальные немецкие бригады уничтожали уцелевшие здания), около 520 тыс. жителей были выгнаны из города. 17 тыс. повстанцев попали в плен.
Авантюра лондонского эмигрантского правительства стоила 200 тыс. жизней, в основном мирных жителей Варшавы. Что же касается самого пана Тадеуша, то, попав в немецкий плен, он благополучно дожил до конца войны, после чего остался жить в эмиграции.
Легенды утверждают, что на восстание поднялась вся Варшава, как один человек. И это тоже — очевидная неправда. А вот то, что губернатор Варшавского округа Л. Фишер писал о поляках в своем отчете в Берлин, является сущей правдой (по одной простой причине ~ ему было выгоднее представить дело так, что немцам пришлось сражаться в неимоверно трудных условиях, когда из каждого окна по ним стреляли даже женщины и дети): «… При анализе восстания в Варшаве напрашивается еще один вывод огромного политического значения. Речь идет о поведении всего населения. Когда польская Армия Крайова начала борьбу, ее вожди твердо рассчитывали на то, что они увлекут за собой широкие массы варшавского населения, и что тогда восстание в Варшаве явится сигналом для присоединения к нему всех поляков. В этом предположении вожди Армии Крайовой полностью ошибались.