Проданная

Я сам вышел на парковку в тот момент, когда Варий выходил из корвета, опираясь на трость. Весь в белом и сиурском жемчуге, снежные волосы тщательно уложены. Он будто светился и величием не уступал Императору. Улыбнулся, увидев меня. В голубых глазах плясали азартные искры. Казалось, у него было очень хорошее настроение, и это не предвещало беды. Я обнял его, но никак не мог избавиться от засевшего внутри напряжения:

— Ты мог предупредить.

Старик лишь фыркнул:

— Излишняя предусмотрительность убивает радость сюрприза.

Что ж… не поспоришь. Но я не любил сюрпризы. Пожалуй, больше всего на свете. И он это знал.

Больше всего на свете, кроме наложниц с внушительной грудью, Варий любил сады и жареные капанги. Он сам попросил накрыть в беседке. Мы сидели в резной тени, слушали шум листвы и плеск фонтанов. А он с жадностью глазел по сторонам, будто впервые; пил кофе и, кажется, никуда не торопился. Я понимал, что дядя явился не просто так. Но Варий — это Варий. Он никогда не скажет большего, чем хочет сказать. Как его ни пытай.

Он допил кофе, с наслаждением втянул воздух и откинулся на спинку мягкого кресла, но голубые глаза резанули холодом:

— Мой человек перестал выходить на связь.

Я сразу понял, о чем речь. Вместе с Невием в свите Урса Оллердаллена отправился человек Вария. Я не знал его, не знал его должности, но это не имело никакого значения. Если ему доверял Варий — значит, он заслуживал его доверия.

— Как долго?

— Три недели.

Я положил в рот капангу, раздавил зубами, чувствуя кислый сок:

— И ты решил сказать только сейчас?

Старик повел бровями:

— Теперь я уверился, что это не случайность.

Я вздохнул:

— Болен, наказан, переведен, умер, в конце концов…

Варий едва заметно кивнул:

— Все может быть… Но это молчание вызывает у меня беспокойство. Ты не говорил с сыном?

Я усмехнулся:

— Он демонстративно считает себя обиженным.

Варий лишь кивал:

— У меня никак не получается выйти на связь с Урсом. Норбонн принимает только устаревший сигнал. Я отписал ему. Но пока нет ответа. Будем надеяться на лучшее, но у меня скверное предчувствие… Имей в виду.

Я лишь кивнул. Предчувствия Вария — отдельная история. Но очень часто они оказывались верными. Три недели… примерно столько времени занимает перелет тяжелого флагмана с Норбонна в Сердце Империи. Месяц. Легкое судно преодолеет это расстояние в два раза быстрее… Я очень надеялся на технические неполадки. Как сказал мой сын, Норбонн — задница вселенной. Змеиное Кольцо и вовсе превращало эту планету в настоящую дыру. Но… у меня тоже бывали предчувствия.

Варий покручивал в пальцах жемчужную серьгу:

— Я расстроил тебя?

Было бесполезно скрываться — он видел меня насквозь:

— Увы. Мне не нравятся твои новости.

Старик повел бровями, потянулся за второй чашкой кофе, кольнул лукавым взглядом:

— Тогда поговорим о твоих.

Я кивнул, соглашаясь:

— Его величество принял решение освободить меня от должности посланника и повысить до статуса действительного военного советника. Я получил последнее назначение на Лигур-Аас.

Варий прищелкнул языком:

— Это уже давно не новость… Лигур-Аас… Не лучшее назначение. Дурная планета. С дурным ненадежным правителем. Только идиот мог отстроить там имперский военный завод.

Я усмехнулся:

— Все еще злишься, что к тебе не прислушались? Прошло двадцать лет.

Старик казался обиженным до глубины души:

— И я до сих пор так считаю.

В свое время Император не прислушался к нему. Впрочем, как и к моему отцу, и к де Во. Но именно Варий счел себя оскорбленным настолько, что подал в отставку. И благополучно засел в собственном доме. Впрочем, сейчас мне казалось, что это было скорее удобным предлогом.

Варий долго цедил кофе, унимая неприятные воспоминания.

— Когда ты уезжаешь?

— Дата еще не определена. Полагаю, не раньше, чем через пару месяцев.

Он кивнул:

— Я рад, что это последний визит. Здесь будет гораздо спокойнее.

— Желаешь мне покоя? — я даже усмехнулся.

— Добра.

Я кивнул, вздохнув:

— Знаю. Пожалуй, ты — единственный, кто мне его желает. Даже мой сын не входит в число моих доброжелателей.

— Не преувеличивай. Ты всегда был на хорошем счету и никогда не позорил наш высокий дом.

Я усмехнулся:

— Ни дурными привычками, ни порочащими связями…

Варий прикрыл пергаменные веки:

— Поэтому я надеюсь, что ты и впредь будешь поступать так, как подобает. Ведь я никогда не сомневался в тебе.

В такие моменты я чувствовал себя мальчишкой. Варий это умел. И тогда, и сейчас. Но я уже научился различать его уловки.

— Куда ты клонишь?

Он делано удивился, сверкнул хитрой улыбкой и снова присосался к кофе, глазея по сторонам. Вытянулся, отставил чашку. Даже привстал:

— Какие дивные волосы.

Я проследил его взгляд и увидел светлую макушку Лелии, гуляющей в саду. Вот теперь все встало на места, прояснив цель этого неожиданного визита. Не Невий и не назначение. Старика распирало любопытство. И его верные «уши», которые гарантированно были в моем доме, уже успели все старательно донести. Не скажу, что я был в восторге. Даже закурил, чтобы скрыть раздражение, потому что теперь я точно знал, с какими увещеваниями он явился.

— И как давно тебе известно?

Он просиял:

— Конечно, недавно. Думаешь, я бы усидел? — Он вновь приподнялся, лицо вытянулось: — Это она? Ведь так?

Мне оставалось только кивнуть.

— Позови ее, пусть подойдет.

— Зачем?

Он удивленно поднял брови:

— Я посмотрю. Хотя даже отсюда вижу, что девка чудо, как хороша. У нее будет красивый ребенок.

Я кивнул, но визит Вария уже не радовал:

— Это лишнее, дядя. Тебе ни к чему смотреть на нее.

Старик изумленно вытаращился: