Продавец шаурмы

А перед поцелуем, жалобно произносит:

— Девочка, моя…

*******

Несколько секунд застываю «как вкопанная», пытаясь понять, что делает этот придурок? Почему снова целует?

Неужели опять «грибная волна» нахлынула?

А я почему не сопротивляюсь? Почему вдруг руки приклеила к его бедрам? К тому же, глазки закрыла, пытаясь ответить таким же безрассудным поцелуем на неожиданное насилие над чужими губами.

Да что сегодня за день-то такой!

Максим нежно, но очень чувственно приоткрывает мои стиснутые губы своими пухлыми губами, пытаясь пропихнуть мягкий, невероятно влажный и безумно горячий язычок в мой рот.

Пока не пускаю засранца! Надо бы опомниться, и наподдать как следует за повторную попытку изнасилования! Но руки, почему-то отказываются подчиняться своей хозяйке, словно суперклеем приклеились к твердым соблазнительным бедрам незнакомого юнца.

''Боже… Ведешь себя как девка лёгкого поведения!'' — ругаю собственное «Я», но ничего не могу поделать… Кто-то управляет моим телом, моим разумом, моими губами! Я как кукла-марионетка, которую дергает за ниточки некто, под названием "Страсть''.

Макс прерывисто дышит и прижимается к моему влажному телу, а я нахожусь будто под действием сверхмощных наркотиков, потому что, ни капельки не сопротивляюсь. Но, вдруг, его руки начинаю скользить по спине и уходят под воду, а затем, наступает ощущение, как мой оголенный зад, кто-то хорошенько жмякает!

Почему оголенный? Твою ж… Да я шорты потеряла, когда в воду упала! Они ведь порваны были!

— Казел! — выкрикиваю, со всей силы, замахиваюсь и награждаю мощной пощёчиной наглого извращенца.

Парниша заваливается на спину и ныряет под воду. Когда выныривает — его глаза приобретают нормальный естественный оттенок (до этого были цвета угля), а зрачки возвращаются в исходное положение (сужаются до маленькой точечки).

На смазливом личике виднеется розовый отпечаток в виде четырех неравномерных полосочек.

«Ох, вот так удар, Мария!» — мысленно улыбаюсь себе любимой, испытывая несравненное удовольствие, как будто после удачного шоппинга домой вернулась.

— Макс! Ну наконец-то! Где тебя черти носили? — к нам подбегают дружки из ''Хогвартса", — Развлекаешься тут?

Гавнюки хихикают, явно из-за того, что видели наши «страстные целовашки».

— За девкой гонялся, мы на пирсе были, а потом она в воду упала! Пришлось спасать! — мычит сквозь стиснутые зубы, держась за пылающую щёку.

— Спасать? А мы думали ты её убить мечтаешь? — хохочет рыжий, демонстративно кривляясь, — Или ненависть превратилась в любовь? А может эта девчонка тебе любовное зелье в шаурму подсыпала? Чего вы зажимались как парочка счастливых голубков?

Последнюю фразочку Макс пропускает мимо ушей, а я начинаю закипать словно бешенный переполненный чайник, который оставили на плите и забыли выключить. Помалкиваю, сжимая кулаки до хруста, а в мыслях воображаю, как и его дружочки беспощадно корчатся от моего великодушного удара за свои надменные словечки.

— Нееееет, смерть слишком быстрое и слишком лёгкое наказание! — голос лидера «весёлого трио» становится ещё холоднее, — Что там с полицией?

— Сказали, скоро будут, но у них типа итак дел навалом, — лениво отвечает темноволосый, демонстративно зевая (а на лице у «Поттера» явно написано «когда уже эта долбанная интрижка закончиться, и мы все дружно потусить в клуб свалим»).

— Ну что ж, — Макс задумчиво почесал затылок, — Есть у меня для тебя, детка, заманчивое предложение, вряд ли ты откажешься!

О Боги! Мои коленки непроизвольно задрожали. Что-то нехорошее надвигается, и это не грозовая туча над нашими головами, а нечто (или некто) более ужасное.

— Хватайте её, парни! — даёт команду своим верным псам.

Друзья пускаются в воду по мою душеньку.

— СТОП! — ору во всё горло, выставляя руки вперед, собираясь обороняться до последнего удара сердца.

— Ну чего ты? Тебя никто не обидит! — делает паузу и наслаждением облизывает верхнюю губу, — Пока Максимка рядом!

Не верю как-то!

Блииин! Я же в нижнем белье! Что делать?????

— Я… В общем… Я шорты потеряла. Дайте мне полотенце! — настойчиво требую.

И кстати, замечаю, что у меня майка просвечивается, а лифчик без поролона.

Мужское трио как по команде заливается бурным смехом.

— Врет опять? — шипит очкастый.

— Пусть докажет! — хохочет рыжий.

А Макс ехидно лыбится. В этот миг, в его глазах вспыхивает красное пламя:

— Нет, правду говорит. Я точно знаю!

— Придурок, — бубню себе под нос, скрещивая руки на груди, тем самым прикрывая отчетливо виднеющуюся грудь, обтянутую влажной полупрозрачной тканью.

— Валите быстро за тряпкой, вам она точно ничего доказывать не будет! Эта девка МОЯ! — вальяжный рык вырывается из надменной варежки главного лидера шайки.

— Ну лады! — друзяки недовольно фыркают и отправляются за полотенцем, а я продолжаю трястись, то ли от холода, то ли от раздражения, словно меня только что собрались делить, эти дикие хищники, как кусок мяса.

Внезапно, слышу мощный раскат грома, и мне становиться еще страшнее. Находиться в воде во время грозы опасно. Хотя, что может быть опаснее Максима Высоцкого?

— Боишься?

— Тебя-я б-больше! — звучит чистосердечное признание.

— Значит уважаешь! — чертёнок продолжает глумиться.

— Презираю! — рявкаю в ответ.

— Милая моя, ты ведь сама виновата! — довольный гад напяливает маску победителя и ехидно улыбается, обнажив идеально белые зубки (как модель из рекламы «Blend-a-Med».

— Это не дает тебе право издеваться, оскорблять, заявлять, что ''я твоя собственность''. К тому же, мне было не известно, что дурацкая шаурма не свежая.

— Это не мои проблемы! — парень медленно приближается, словно лютый зверюга, пристально рассматривая кровожадным взглядом, свою несчастную, обречённую на верную гибель, жертву. — Кстати, как тебя зовут?

— Не скажу! — фыркаю, гордо вздёрнув подбородок.

— Говори! — резко хватает за руку и притягивает к себе. Наши влажные, холодные (от долгого пребывания в воде) тела снова сталкиваются друг с другом, словно две ледяные глыбы.