Продавец таблеток

У Тамары в очередной раз отвисла челюсть.

Антонио делал то же, что и Чейз – тыкал носом Тамару в ее же кучку. Но, слова журналиста были реальными, даже осязаемыми. Они прозвучали, как пощечина. И девушке вдруг стало стыдно. Только с помощью сильного пинка журналиста, она смогла осознать, что сама является причиной «грязи» в своей жизни.

Тамаре захотелось разрыдаться и упасть на колени, что бы просить прощения за свою ничтожность. Глаза защипало.

– Ты никогда не увидишь солнца, если не будешь пропалывать свой огород, уничтожать вредителей и удобрять почву. Смысл в удовлетворении собственных желаний, а твоя жизнь больше похожа на жизнь первобытного животного – только природные инстинкты.

– Я… я… - начала Тамара, не в силах закончить из-за душащих слез. Это были слезы обиды в первую очередь на себя. Антонио уверенно ломал выстроенные печати и не прилагал к этому никаких особых усилий.

– Говори связно. Если не можешь, то лучше молчи. – безапелляционно заявил он.

– Я не знаю как… - тихо сказала она, пряча лицо в ладонях.

– И никогда не узнаешь. Даже у величайших умов этой планеты были учителя. – ответил мужчина, положив руку ей на плечо.

– Научи меня. – еще тише попросила Тамара.

Теплые руки оторвали ладони девушки от лица. Но она упорно старалась не смотреть мужчине в глаза. Он схватил ее за подбородок и вынудил поднять взгляд.

– Я могу научить тебя. Но, позволь предупредить: ты добровольно доверяешь свою жизнь мне, а это значит, что ты беспрекословно следуешь всем моим правилам.

– Хорошо. – прошептала Тамара.

– Запомни – это нужно тебе, а не мне. Для меня это просто проверка своих способностей, как ювелира. – резко сказал Антонио.

– Я согласна. – все так же безропотно ответила девушка. Журналист просиял широкой улыбкой.

– Договорились. – подмигнул он. Тамара вновь ощутила, что жар прилил к ее щекам.

Мужчина поднялся с дивана, одевая пиджак, а затем протянул руку ей.

– Вставай. Мы идем. Снова разговор о жутко удачливом парне, который выиграл четырнадцать миллионов в лотерею, откладывается.
– хмыкнул Антонио.

– Я могу рассказать по дороге. – сказала Тамара, принимая руку и поднимаясь с дивана.

– Я четко разделяю работу и досуг. И никогда не совмещаю эти два понятия. Так что для этого разговора мы выделим специально время. У меня появилось вдохновение, ты ведь не хочешь его перебить? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Нет. – усердно покачала головой девушка.

– Умница. – проворковал мужчина.

Тамара, словно завороженная не могла оторвать взгляда вмиг изменившегося мужчины. На его лице сияла игривая улыбка, а взгляд был прищурен. Казалось, что он стал совсем по другому смотреть на нее. Как скульптор ласкает взглядом брылу гранита, которая со временем станет шедевром. «Брыла» же смотрела на своего скульптора с нескрываемым обожанием.

Разница между Чейзом и Антонио была в том, что первый принуждал Тамару к изменениям. Возможно, если бы он действовал более мягко, то у него был бы шанс на успех. Антонио же никого ни к чему не принуждал. Все было сугубо добровольно. Даже более того: если Тамара ослушается, то журналист просто откажется от нее. Даже гениальным скульпторам попадаются никудышные брылы гранита, с которыми невозможна дальнейшая работа.

А еще была разница конкретно в них самих. Чейз не внушал трепета и уважения. Он не заставлял ее смущаться или чувствовать себя неловко. Тамара чувствовала свое превосходство над ним и это было ей не интересно. Антонио был для нее неприступной горой, которую она очень хотела покорить. Или покориться. Она еще не определилась с понятием.

– Куда мы идем? – спросила она, засовывая руки в рукава куртки, которую любезно подал ей журналист.

– Отметим наше соглашение. – бодро ответил Антонио.

– Но, я не одета для ресторана. – возразила девушка.

Журналист остановился в дверях и окинул ее оценивающим взглядом.

– Ты выглядишь не лучше, чем в прошлый раз. Так что не имеет значение, во что ты одета – все это жуткая безвкусица. Весь твой гардероб нужно отправить в топку. – заявил он.

– Но… - начал было Тамара, но Антонио прервал ее, подняв руку вверх.

– Не смей возражать мне. Ты сама дала согласие на полное повиновение. Еще одно возражение и я уйду. – неожиданно резко и холодно сказал журналист.

Девушка от неожиданности больно прикусила язык. Слова застряли в горле, не смея выбраться наружу. Шпилька была проглочена вместе с возмущением. Несколько секунд мужчина любовался эффектом своих слов. Его лицо снова смягчилось. Он мягко улыбнулся.

– Мы идем в одну хорошую пиццерию. Туда не нужно надевать платье.

– Мог бы и сразу сказать. – едва слышно проворчала Тамара, закрывая двери на два оборота ключа.

Антонио не то засмеялся, не то закашлялся.

– Я говорю, что хочу и когда хочу. Не привык подстраиваться под ожидания других. Что и тебе советую делать.

– Э-э-э… хорошо. – замялась Тамара.

– Еще одна твоя проблема в том, что ты не умеешь связно изъясняться. Либо мычишь, либо заикаешься, либо мямлиш, словно у тебя каша во рту. Ни один человек никогда не захочет слушать тебя. Первое правило успешного оратора – уверенность. Ты всегда должна говорить уверенно, даже если несешь полную чушь. Тогда у собеседника не возникнет и толики сомнения в правдивости твоих слов.

Они шли по коридору прямиком на парковку. Она встретила их мягким вечерним солнцем и теплым весенним воздухом. Тамара прищурилась и полной грудью вдохнула дурманящий свежий аромат.

– Как тебе погода сегодня? – внезапно спросил Антонио.

Девушка оглянулась на него и по хитрому прищуру глаз, поняла, что это наводящий вопрос, что бы проверить, как она восприняла урок.

– Вдохновляющая. Приятный ветер, словно кашемировый свитер, а солнце светит, словно раритетный торшер у бабушки дома. – ответила девушка, подставляя лицо лучам.

– Хорошо, только с торшером и бабулей ты явно переборщила. Но, уже намного лучше. – улыбнувшись, похвалил журналист.

Что ж, это можно причислить к маленьким победам. Антонио обошел машину и открыл перед Тамарой дверь. Она робко улыбнулась ему в ответ и села. Ее будоражило неизвестное ей чувство. Ей хотелось бежать вперед, ходить босиком по песку, танцевать под дождем и делать все это одновременно. Рука так и порывалась включить на стерео какую ни будь заводную мелодию и качать ногой в такт. Она едва себя сдерживала. Журналист сел на соседнее сидение, завел мотор, который взревел, словно разъяренный лев. Девушка ерзала на месте, не в силах сидеть спокойно.

Антонио сурово посмотрел на нее из-под лба. Она тут же застыла, словно кто-то нажала на паузу.

– Не дергайся. Дергаются только психически неуравновешенные люди. К тому же это действует на нервы.

Тамара нахмурилась.

– Есть, хоть что-то, что не действует тебе на нервы? – проворчала она, отворачиваясь к окну. Антонио насмешливо хмыкнул.

– Да, когда рядом сидит опрятная эрудированная женщина и при этом не дергает ногой. Это не только НЕ раздражает, а даже вызывает эстетическое восхищение. – спокойно ответил он.