Продай меня, если сможешь...

Сюрприз преподнесло следующее утро. Вместо школы отец повёз нас к себе на работу. Высадил около серого здания клинического морга, которое любой нормальный человек обходит стороной, и совершенно не реагируя на наши протесты, затолкал внутрь.

С опаской идем по кафельному полу длинного коридора, нос чешется от запаха формалина. Чувствую, как Федор бьет меня локтем в бок и кивает в сторону открытой двери. Заглядываю в светлое помещение и ощущаю, как наружу просятся утренние бутерброды. На столах лежат в ряд, торчащие из-под пелёнок, голые пятки. Папа ловит наши взгляды.

– Не, эти не наши клиенты.

– он ещё и издевается.
– Чего позеленели, ребятишки? Нам сюда.
– толкает дверь.

Переглядываемся и облегченно выдыхаем. Мы в учебной аудитории.

– Спасибо, что посетили нашу экскурсию, - продолжает стебаться отец.
– На полках вы можете видеть редкие демонстрационные научные образцы.

Мы испуганно таращимся на крыс, лягушек и внутренние органы в колбах. Отец подводит нас в самый угол стеллажа.

– А здесь, гордость нашей выставки. К сожалению, достаточно неуникальный образец легких курильщика. Вы тоже сможете приобрести такие в конце выставки, то есть в конце жизни.- губы родителя смеются, а глаза смотрят испытующе.

– Да поняли мы все, пап…

– Да, поняли, дядь Миш.
– вторит мне друг.

– Ну что? Покурим и домой, или поедем в кафе есть мороженое?
– вот за что люблю родителя.

За кнутом последует пряник. Главное - не повторять косяков.

Под перманентное ворчание Димы о молодежи, возвращаюсь к машине. Катя сидит на бордюре и смотрит стеклянными глазами в одну точку. Подхожу к ней, аккуратно ставлю на ноги. Похоже, девушка сильно испугалась аварии. Выглядят перевернутые машины и вправду впечатляюще. Пытаюсь ее успокоить, унять дрожь, чтобы не волновать ещё сильнее, отхожу от своей девочки в сторону, принимая входящий звонок.

– Алло.

– Серёг, - это Федор,- ребята досмотрели камеры. Было несколько мужчин, которые заходили в женский туалет, пока убирали мужской. Лиц на записях не видно. И ещё, друг, ты бы присел, - пауза на глубокий вдох, - Пол часа назад компания «Brucse» перевела пол миллиона. На счёт Ковалевой Екатерины Николаевны.
– выдаёт друг на выдохе.

– Что это значит?
– чувствую как холодеют руки.

– На счёт Кати, Серег…

– Это точно?
– в гуди что-то сжимается, как будто из легких выкачали весь воздух.

– Ребята работают. Ты пока не подавай вида, что знаешь. Нужно больше информации.

– Я понял.
– кладу трубку и не знаю, как сейчас сесть в машину.

Мозг никак не может поверить в то, что друг сейчас намекал на предательство той женщины, которая ночью стонала в моих руках. Шептала нежную чушь и утром готовила завтрак. Ещё пять минут назад я бы доказывал любому, что верю ей, как себе.

Да, Сазонов. Ничему тебя жизнь не учит. С чего ты вообще решил, что девушка выберет тебя, а не деньги? Разве за последние годы такие попадались? Катя первая.

Нет, я должен быть уверен на сто процентов, пусть мужики ткнут меня носом в доказательства, что меня развели, как влюблённого идиота.

Сажусь на заднее сиденье и сверлю взглядом девушку. Пытаюсь увидеть в ее глазах то, что ответит на мои вопросы.

Зачем она согласилась? Нужны деньги? Да я дал бы больше, если бы понимал зачем они ей нужны.

Мне хочется схватить ее за плечи и вытряхнуть всю правду, но Катя на меня не смотрит, погружённая в свои мысли, молчит всю оставшуюся до аэропорта дорогу.

Работать не получается, цифры путаются, запихиваю документы в сумку, даже не раскладывая по папкам. Взгляд цепляется за часы на руке. Черт!

– Дим, прибавь скорости. До вылета осталось полтора часа.
– фраза получается раздражённой.

– Не переживайте, Сергей Михайлович. Почти приехали.
– Дима, как всегда, невозмутим.

Хороший парень. Бывший спецназовец. После демобилизации работал в охранной организации у отца Фёдора. Когда решил жениться, начал искать работу поспокойнее. Мы с удовольствием предложили ему занять пост начальника охраны нашей компании.

– Ну вот. Сейчас найдём куда приткнуться и можно штурмовать регистрацию.
– говорит наш водитель, кружа по стоянке аэропорта.

Паркуется. Достает вещи из багажника и помогает выйти из машины Кате.

– Спасибо, Дима.
– ее первая фраза за последние пол часа. Неужели пятьсот тысяч решают вопрос женской привязанности настолько легко, что она уже сейчас готова игнорировать мое существование?

– Давай свою сумку и пошли быстрее.
– хватаю ее под локоть и тащу к терминалу.

Регистрацию и таможню проходим быстро. Можно расслабиться, выпить кофе и, наконец, попытаться разгрести почту. Садимся за столик кафетерия. У Кати сохраняется все тот же отсутствующий взгляд и я не выдерживаю.

– Что происходит? Ты молчишь почти полтора часа. Не хочешь ехать? Боишься летать?
– я даю ей шанс уйти прямо сейчас.

– Нет, прости, Сереж. Все хорошо. Разболелась голова. Я отойду в туалет. Хорошо?

– Конечно.
– я даже не замечаю, как сжимаю стакан воды с такой силой, что по нему бегут паутинки приближающихся осколков. Смотрю в след девушке. Твою мать! Я же все равно люблю её!

От этого признания самому себе становится еще хуже. Стакан разлетается на кусочки, по столу течёт жидкость и капает на штаны.

– Черт!

– Мужчина, у вас все хорошо?
– за спиной раздаётся настороженный голос бармена.

– Да, все в порядке. Я заплачу. Не переживайте.
– кладу крупную купюру и иду в сторону туалетов. В кармане звонит телефон.

– Серёг, деньги со счета Кати ушли. Пока нигде не приняты.- слышу, как другу тяжело говорить мне об этой новости.

– Скажи мне, шанс, что это - подстава, все-таки есть?

– В нашем деле каких только чудес не бывает. Срок операции стандартный - до трёх рабочих дней. На всякий случай, старайся, чтобы ничего нового она не узнала.

– Понял.

– Напиши, как прилетите.

Слушаю в трубке гудки. Вот зачем ей понадобилось в туалет… или это просто совпадение?

– Сереж, нашу посадку объявили, - Катя дергает меня за рукав.
– О чем задумался? Можно я сяду у окна?
– малышка явно повеселела.

– Тебе стало лучше?
– еле сдерживаюсь, чтобы не высказать ей все, что думаю. Стискиваю ручку сумки.