Продажная шкура

Индеец Джо посмотрел на меня в упор и ничего не ответил.

— Мерлин, — произнес я. — Он не верит, что это совершил Морган.

— Совершил он это или нет, — сказал Индеец Джо, — Морган был правой рукой Мерлина. Если его будут судить и признают виновным, это нанесет сильный удар по авторитету Мерлина.

Я тряхнул головой.

— Как я люблю эту политику…

— Не будь младенцем, — негромко произнес Индеец Джо. — Нынешнее равновесие сил — во многом заслуга Мерлина. Его смещение с поста председателя Совета посеет в сверхъестественном мире хаос и смуту.

Я подумал еще немного.

— Вы полагаете, — спросил я, — он попробует смухлевать?

Секунду-другую Индеец Джо молчал, потом медленно, но решительно покачал головой.

— Я ему не позволю.

— Почему?

Индеец Джо кивнул в сторону кабинета.

— Из всех членов Совета, — сказал он, — Ла Фортье обладал самыми обширным связями в третьем мире. Очень много членов Совета родом из Азии, Африки, Латинской Америки, преимущественно из маленьких, нищих государств. Они считают, что Белый Совет безразличен к их проблемам, их мнению. Ла Фортье был их союзником, единственным членом Совета Старейшин, который — по их мнению — относился к ним со вниманием.

Я скрестил руки на груди.

— И поэтому его убил человек — правая рука Мерлина?

— Виновен Морган или нет, они считают,что это совершил он — возможно, по приказу Мерлина, — вздохнул Индеец Джо. — И если его признают невиновным и освободят, события могут принять неприятный оборот. Очень неприятный.

Мой желудок снова свело болезненной судорогой.

— Гражданская война.

Индеец Джо вздохнул и кивнул головой.

С ума сойти.

— И на чьей стороне вы? — спросил я.

— Я рад бы ответить, что я на стороне правды, — честно сказал он. — Но не могу. Потерю Моргана Совет переживет, хотя и ценой некоторого хаоса, пока страсти не улягутся. — Он покачал головой. — А гражданская война гарантированно нас уничтожит.

— Значит, убийца — Морган, и с этим ничего уже не поделать? — тихо произнес я.

— Если падет Белый Совет, кто защитит человечество от тех, кто считает его своей дичью? — Он снова покачал головой. — Я с уважением отношусь к Моргану, но такого допустить не могу. В конце концов, если на одной чаше весов единственный человек, то на другой — все человечество.

— То есть когда вы завершите процедуру, заклятие укажет на Моргана, — сказал я. — Вне зависимости от того, кто это совершил на самом деле.

Индеец Джо низко опустил голову.

— Я сомневаюсь, что оно подействует. Даже с учетом Мерлинова опыта.

— А если сработает? Если оно покажет другого, настоящего убийцу? Вы сами станете выбирать, кому жить, а кому умереть — и черт с ней, с правдой?

Индеец Джо поднял на меня взгляд своих темных глаз, и голос его, хоть и сделался тише, окреп как камень.

— Однажды, Гарри Дрезден, на моих глазах погибло племя, которое мне полагалось защитить. Я не сделал этого, потому что по моему тогдашнему убеждению Совету или его членам не полагалось участвовать в политических махинациях смертных. Я не позволял себе вмешиваться до тех пор, пока не было уже поздно. Тогда я сделал выбор, кому умирать, а кому жить. Мой народ погиб из-за моих убеждений. — Он тряхнул головой. — Больше я такой ошибки не совершу.

Я отвернулся от него и промолчал.

— С твоего позволения, — произнес он и вышел из комнаты.

Блин-тарарам.

Я-то надеялся заручиться поддержкой Индейца Джо — но не принял в расчет побочных политических факторов. Не думаю, чтобы он стал мне мешать, узнай он, что у меня на уме, но и помощи от него ожидать я не мог. Чем глубже я копал, тем безнадежнее выглядела вся эта история. Если Моргана обрекут на смерть, всем кранты. И если не обрекут— тоже кранты.

Кранты, и все тут.

Черт.

Я даже не мог сердиться на Индейца Джо. Я понимал, в каком положении он оказался. Блин, да будь я членом Совета Старейшин и доведись мне оказаться на его месте, не уверен, что я не поступил бы так же. Голова снова разболелась.

Как, черт подери, мне поступить по справедливости — если ее, справедливости этой, и нет вовсе?

Глава шестнадцатая

Еще с минуту я молча смотрел на труп Ла Фортье, потом тряхнул головой и достал из кармана одноразовый пленочный фотоаппарат — из тех, что продают в торговых автоматах. Я обошел всю комнату, щелкая тело, кровавые брызги и сломанную мебель. Я отснял всю пленку, стараясь по возможности полнее запечатлеть место преступления, после чего убрал камеру в карман и вышел из покоев на галерею.

Откуда-то снизу донеслись голоса. Я приятельски кивнул Везунчику, который ответил непроницаемым взглядом, и подошел к перилам.

У столика с закусками стояли, переговариваясь о чем-то вполголоса, Слушающий Ветер и Мерлин. Где-то на заднем плане витал Пибоди, на сей раз с другим набором папок, гроссбухов и авторучек.

Я застыл, прислушиваясь. Слушать я научился уже давно — это не столько магия, сколько умение концентрироваться и отсекать посторонние раздражители.

— …выяснить истину, — говорил Мерлин, накладывая себе на тарелку миниатюрные сандвичи, нарезанный кубиками сыр и зеленые виноградины. — Уж наверняка ты не имеешь возражений против этого.

— Я полагаю, истина и так уже достаточно ясна, — негромко отвечал Слушающий Ветер. — Мы только теряем время. Нам стоит сосредоточиться на потенциальных последствиях инцидента.

Мерлин — высокий мужчина с царственной осанкой, длинной седой бородой и соответствующей седой шевелюрой — этакий эталон чародея. Он был облачен в синюю мантию, голову его венчал серебряный обруч, и на посохе белого дерева не виднелось ни одной отметки. Пальцы с зажатыми в них виноградиной застыли в паре дюймов от тарелки, и он внимательно посмотрел на Индейца Джо.

— Я приму этот совет к сведению.

Индеец Джо, Слушающий Ветер, вздохнул и поднял руки ладонями вверх.

— Мы готовы начинать.

— Позволь мне подкрепиться немного, и я подойду.

— Гхм, — подал голос Пибоди. — Право же, чародей Слушающий Ветер, я был бы вам чрезвычайно признателен, если бы вы, пока Мерлин кушает, подписали бы несколько бумаг. У вас на столе лежат два документа, требующих вашего одобрения, и у меня с собой имеются еще три… — он переворошил стопку бумаг, которую держал в руках, — нет, четыре. Четыре документа.