Продолжение следует

Смех в зале.

— Это не так смешно, коллеги. Нет, ничего не изменилось. Поражённые болезнью территории остались адом, и конца-края этому не видно.

И нет никакого прогресса — ни технического, ни духовного. Как начали плавить плохое железо в сыродутных горнах полторы тысячи лет назад, так и плавят. Как висели казнённые на столбах, так и висят. Ну хоть распятых вдоль дорог нету — одни повешенные, какой-никакой прогресс! И ведь люди привыкли к этому. Ну висят, что такого, надо только зажать нос и быстрее проходить мимо. Ко всему привыкли — к плохому железу, к грубой одежде, к вонючим убогим жилищам и дрянной пище, к побоям и унижениям на каждом шагу. Привыкли к скотству. И даже христианство пока не способно повлиять на ситуацию. Бытие тут определяет сознание, а бытие — это повешенные вдоль дорог.

Я решил расшевелить это болото, коллеги. Не разрушить всё вдребезги, как это сделали дикие народы с бывшей Великой Империей Зла, а дать развитию новый толчок. Нужен был запал, и я нашёл такого человека. Это некто Мухаммед, житель городка Мекка в пустынных горах Аравии. Сирота, араб по происхождению, лентяй по убеждению, мыслитель и философ по сути. Камень, который обрушит лавину.

Да, я нарушил закон. Нарушил, потому что знал — мне не позволят сделать это. Вы не позволите, коллеги. Впрочем, не сильно и нарушил. Закон гласит — нельзя предпринимать ничего такого без ведома Совета, и вот я вас уведомил. А когда следует уведомить, до или после, закон о том умалчивает.

Шум в зале, смех и возмущённые возгласы.

— Процесс уже пошёл, и пошёл быстро. Это не буддизм или христианство, меняющие мир веками. Пока у меня всё. Задавайте вопросы, коллеги.

Встаёт один из сидящих в первом ряду, объёмное изображение оратора тут же возникает рядом с изображением Гаурила.

— Вопросов масса, но мне кажется, что задавать их должна следственная комиссия. Я полагаю, нам следует готовить звездолёт для спецрейса, и готовить координатора на замену Летящему через горы. Я рассчитываю вскоре встретиться с ним на следствии, лично. У меня всё.

— Спасибо за откровенность, коллега. Что ж, я предвидел и такой вариант. Скажите, чего вы боитесь? Я спрашиваю — чего вы все боитесь? Того, что рухнут две империи? Такой вариант весьма вероятен. Ну и что? Любые изменения в этом застойном аду могут быть лишь благими, потому что хуже просто некуда. Я несколько лет занимался расчётами будущего этого мира, уважаемые коллеги, и утверждаю — всё получится. В ближайшие триста лет произойдёт расцвет науки и культуры. Мои слова может подтвердить уважаемый председатель, он досконально проверил мои расчёты. Скажи своё слово, мудрый Взлетающий в зенит!

Рядом с изображением Гаурила возникает изображение председателя Верховного Совета. Несколько секунд председатель молчит.

— Да. Всё сказанное правда. Действительно, будет расцвет науки и культуры в ближайшие триста лет. Ну и что? Всё это мыльные пузыри, Летящий через горы. За периодом расцвета наступит глубокий застой.

— Это слова, уважаемый. Глубина просчёта современных прогностических машин не превышает триста, от силы триста пятьдесят лет. Я имею в виду земные годы, а они заметно короче райских.

— А не надо никаких прогностических машин, Летящий через горы. Твой новый пророк имеет четырёх жён, насколько мне известно. И последователи его не отстают от мессии. Дальше будет хуже, владыки-завоеватели организуют себе обширные гаремы. А там, где женщина является разновидностью домашнего скота, никакого прогресса быть не может в принципе. Это подтверждают недавние наблюдения новооткрытой цивилизации… не могу никак выговаривать их слова, извините… В общем, «зелёных». И сэнсэи придерживаются того же мнения. От домашней скотины могут происходить только скоты, более-менее хитрые и коварные — не более того. Разумных существ рождают и воспитывают разумные существа. Так что этот твой «прогресс» — это просто выбег развития.

* * *

Экран гаснет, свернувшись в точку. Солнце уже подбирается к горизонту, заканчивая свой четырёхчасовой бег.

«У тебя есть вопросы?» — на этот раз в глазах Ирочки ни намёка на смех.

Вопросы? Да. Вот сейчас у меня появились вопросы.

«Скажи, зачем он сделал это?»

Ирочка молчит, глядя на ускользающее солнце. Долго молчит.

«Его до сих пор у нас называют экстремистом. А ещё Великим проклятым. Он был осуждён на вечное изгнание»

Она делает неуловимое движение бровью, и виртуальный экран вспыхивает опять. Я чувствую мимолётный укол зависти — у меня до сих пор не всё ладится с их виртуально-глобальной компьютерной сетью, а уж поиск нужных материалов — сущая мука. А тут одно лёгкое движение брови…

«Смотри, не отвлекайся!»

* * *

— … Подсудимый Летящий над горами, ты обвиняешься в превышении служебных полномочий, в совершении незаконного вмешательства в ход истории цивилизации планеты Земля, чреватом тяжёлыми последствиями. Суд рассмотрел все документы и свидетельства и считает тебя полностью виновным. Тебе запрещено далее заниматься какой-либо активной деятельностью на планете Земля в любом качестве. Ты осуждён на вечное изгнание, Гаурил. Отныне твоим уделом должно стать полное одиночество. Ты будешь изолирован на одном из необитаемых островов на планете Земля до изменения приговора либо до своей смерти. Тебе не позволено общение по межзвёздному каналу связи. На острове, где ты будешь изолирован, будет смонтирован глушитель, не позволяющий вести телепатическое общение на дальнем расстоянии, а также контрольное устройство типа «надзиратель» для пресечения возможных попыток покинуть остров. Тебе позволено лишь получать общую информацию через аппаратуру ближайшей миссии, ибо закон не разрешает ограничивать ангела в получении такой информации. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Есть ли у тебя вопросы либо пожелания?

Изображение на экране разделено надвое. В зале суда сидят штук тридцать ангелочков обоего пола — Верховный суд. Одновременно за сотни светолет в небольшой комнате, стены которой светятся розовым и зелёным, прямо на полу сидит подсудимый Гаурил, справа и слева от него несколько ангелов — сотрудники миссии, а теперь конвоиры.

— Я не буду доставлен в Рай?

— Нет. Посылать звездолёт из-за одного-единственного преступника слишком большая роскошь.

— Ваша доброта не имеет границ, почтенные судьи.

— Именно так. Добавлю от себя лично — мне очень жаль, что ты не оказал активного сопротивления при аресте. Ты был бы убит, и я спал бы спокойно. А так — живи, если позволит совесть…

— Моя совесть спокойна. Это твоя не даст тебе покоя.

— Это правда. Мне не будет покоя, потому что ты жив. Легендарная Рата со своим жалким плутонием — бескрылый младенец по сравнению с тобой. Ты страшнее противоастероидной кварковой бомбы, Гаурил…

— Не называй меня Гаурил, я не разрешаю.

— Прости, что по старой памяти назвал тебя так, Летящий через горы.

* * *

— Всё! Хватит! Ещё чуть, и мы пропустим закат! — Ирочка резким коротким движением кисти гасит экран. Я чувствую, как у неё внутри всё дрожит от перенапряжения. Всё-таки ангелы слишком эмоциональные существа… Нет, не так. Ангелы как раз нормальные. Это люди в большинстве своём существа чёрствые и эмоционально тупые.

— Да, Рома. Когда я в своё время проходила вводный курс истории Земли — а у миссионеров он ещё глубже — я часто плакала, и потом не могла спать, так что меня даже усыпляла моя бабушка.