Проект Босс

— И кем же вы были? — у меня голова шла кругом: авария, операция, а теперь еще и это! Я провел рукой по волосам. — Любовниками? Ты трахал ее?

Аарон нахмурился.

— Мне пора...

— Пора? Тебе, блядь, вообще быть здесь не должно!

Он продолжал смотреть вниз.

— Мне жаль, что тебе пришлось вот так узнать об этом. И жаль, что это случилось.

— Ты был с ней в самолете?

Аарон кивнул.

— По-видимому, шасси не до конца выпустилось. Я узнал это, только когда меня вытащили из-под обломков. Если бы знал, никогда бы не позволил ей сажать самолет. У нее не было достаточного опыта.

Я долго молчал, давая всему улечься в голове.

— Почему ты не пострадал?

— Мы врезались в землю одним боком: со стороны пилота. Пассажирская сторона выдержала.

Мое хотелось избить его, но разум не позволял рукам и ногам двигаться. Я просто стоял там, потрясенный до глубины души.

В конце концов, Аарон взял куртку со стула.

— Я ухожу. Надеюсь, с ней все в порядке. И мне очень жаль, Меррик. Она любит тебя.

*********

Возможно, я бы уже ушел, если бы у Амелии был кто-то другой. Но она большую часть жизни, еще с колледжа, была сама по себе. У нее не было никого, кроме меня. Ну и Аарона, очевидно.

Последние восемь часов, пока шла операция, я пытаясь собрать все воедино. По правде говоря, с самой нашей первой встречи я пытался понять Амелию Эванс. Я как бы смирился с тем, что она никогда не откроется мне полностью, что всегда остануться закрытые от меня места. Я считал это механизмом самозащиты: Амелия все детство провела в приемных семьях, и никому полностью не доверяла. Но я и подумать не мог, что эти закрытые места будут скрывать любовную интрижку.

Медсестра сообщала последние новости каждые несколько часов. В последний раз она сказала, что, вероятно, операция закончится через час. Прошло два, и я уже начал нервничать. Как раз в этот момент к сестринскому посту подошел врач в синем медицинском халате и такой же синей хирургической шапочке и маске. Когда медсестра указала на меня, я встал.

Сняв маску, доктор протянул руку.

— Мистер Кроуфорд?

— Да.

— Я доктор Розен. Нейрохирург, который оперировал мисс Эванс.

— Как она?

Доктор упер руки в бока и вздохнул.

— Хотел бы я знать ответ на этот вопрос. Мисс Эванс получила тяжелую травму головы. Ее привезли с проломленным черепом, несколькими треснувшими позвонками, кровотечением и довольно значительным отеком мозга. Учитывая это, операция прошла так хорошо, как можно было ожидать. Мы смогли выполнить краниэктомию, чтобы остановить кровотечение и освободить место для отека, чтобы избежать еще большего повреждения при сдавливании. Она жива, и ее жизненные показатели удивительно стабильны после такой серьезной травмы и сложной операции. Но когда мы попытались вывести ее из наркоза, она не проснулась. Это не значит, что в какой-то момент мисс Эванс не придет в сознание, но это явно не к добру. Так что на данный момент все, что мы можем сказать: она держится молодцом. Потребуется некоторое время, чтобы понять, насколько серьезен ущерб.

Он сделал паузу и посмотрел мне в глаза.

— Но вам нужно подготовиться к тому, что она может не пережить ближайшие несколько дней. Или, если она все-таки выживет, то может столкнуться с довольно существенными последствиями травмы.

Ноги подогнулись и я сел на стул.

— Могу ее увидеть?

Доктор Розен кивнул.

— Скоро ее переведут в отделение интенсивной терапии. Лицо у нее распухло, что часто бывает после травмы головы, и мы собираемся на некоторое время оставить верхнюю часть черепа открытой — ее мозгу нужно пространство. Но вы сможете увидеть ее, когда мы все закончим. Только будьте очень осторожны, двигаясь или прикасаясь к ней.

— Как долго ее череп будет открыт?

— Трудно сказать. Мы заморозим костный лоскут, который удалили, чтобы в будущем его можно было прикрепить обратно.

Мне было трудно дышать. Я сглотнул.

— Хорошо.

— Мисс Эванс заполнила доверенность на медицинское обслуживание, когда была здесь прежде.

— Да. В прошлом году ей удалили аппендикс.

— В этой форме вы указаны как ее агент – человек, который принимает решения о всех медицинских процедурах, когда она не в состоянии принимать их сама.

Я потер затылок.

— Она не общается с семьей.

Он кивнул.

— Уверен, что скоро у вас появятся много вопросов. Я вернусь, когда мисс Эванс переведут в интенсивную терапию, осмотрю ее, и мы сможем снова поговорить.

— Спасибо.

Он начал уходить, но потом повернулся.

— Простите, я так увлекся ее неврологией, что даже не упомянул о том, что у ребенка все хорошо. Акушер-гинеколог осмотрит ее более внимательно чуть позже, но на данный момент беременности ничего не угрожает. Честно говоря, это просто невероятно.

— Беременность?

Доктор нахмурился.

— Мисс Эванс, по крайней мере, на четвертом месяце.

*********

— Хотите послушать сердцебиение? — акушер улыбнулась. — Оно очень сильное.Я не могу представить, через что вы сейчас проходите, но заметила, что сердцебиение ребенка часто вселяет в родителей надежду.

Я смотрел на экран монитора, на жизнь, растущую внутри Амелии.

— Конечно.

Доктор что-то покрутила на установке УЗИ, и звук эхом разнесся по маленькой стеклянной палате интенсивной терапии.

Тук-тук, тук-тук, тук-тук.

— Сердцебиение учащенное. Пульсирует со скоростью сто сорок семь ударов в минуту. Так и должно быть. — Она нажала несколько клавиш на клавиатуре и еще немного поводила сенсором по животу Амелии.

«Как же я раньше не заметил этот бугорок?»

Я корил себя до тех пор, пока на вопросы, которые задавало правое полушарие моего мозга, не ответило левое: «Потому что в последнее время она редко позволяла видеть себя голой. Потому что трахалась с другим…»

Дерьмо! Этот ребенок вообще от меня? Я час ждал, когда ее перевезут в палату, но ни разу об этом не подумал.

Так вот почему она мне ничего не сказала? А я-то думал, что, возможно, смогу принять все это...

Доктор прервала мои размышления.

— Ребенку около семнадцати недель. Вы на втором триместре беременности. Обычно мы делаем сонограмму примерно на восемнадцатой-двадцатой неделе, и в это время можем определить пол ребенка. Но в этом случае анатомия ребенка довольно ясна. Вы хотели бы знать, мальчик это или девочка?

Я хотел знать: мой он или нет.

Врач ждала ответ, а у меня были лишь вопросы. Я пожал плечами.

— Разумеется.

Она улыбнулся.

— У вас девочка. Поздравляю, папочка.

Глава 26

Эви

— Хочешь поговорить о том, что там произошло? — спросила я, устроившись на пассажирском сиденье и пристегиваясь ремнем.

Меррик на мгновение закрыл глаза и вздохнул.

— Не очень.

Я кивнула. Вероятно, ему нужно немного времени и пространства.