Проект «Геката»

— Позови Хольгера. Пусть посмотрит.

Дождавшись сигнала о закрытии шлюза, он отодвинул защитный экран и склонился над твэлом. Жидкий обсидиан, облепивший наконечники стержней, уже начал остывать — по крайней мере, больше он не булькал. Гедимин выдвинул на пару сантиметров коготь и осторожно разъединил склеенные стержни. Их тусклое зеленоватое свечение на долю секунды побелело, но ладонь сармата, поставленная между ними, преградила путь излучению, и вспышка тут же угасла. Гедимин положил вдоль ладони пластину рилкара, проложенного серебристой фольгой, и медленно убрал руку, с подозрением наблюдая за стержнями. В этот раз ирренций «успокоился».

За плечом сармата послышался изумлённый протяжный свист. Хольгер склонился над стендом, опираясь на него двумя руками, и снова присвистнул.

— Вспышка?

Гедимин угрюмо кивнул, разглядывая деформированные оболочки стержней. Обсидиан отскоблить было несложно, — куда хуже было то, что рилкар оплавился и потерял по миллиметру толщины со всех сторон.

— На замену, — буркнул он. — Деформация…

Хольгер тронул кончиком пальца ближайший стержень и покачал головой.

— Да, очень наглядно… Под три тысячи?

Гедимин снова кивнул.

— Две шестьсот. Чуть менее полусекунды.

Хольгер присвистнул.

— М-да, тут нужна хорошая реакция… И, насколько я могу судить, в охладителе необходимости нет.

— Такое не охладишь, — пробормотал Гедимин, отделяя от стержней нетронутые хвостовики и вытряхивая ирренций в экранированный контейнер. Наконечники и всё, что рядом с ними, прогрелось до оплавления, и светящиеся диски спеклись в длинные столбики, но структура в верхних частях сохранилась — тепло не успело подняться вверх по стержню.

— А сколько он проработал до этой вспышки? — спросил Хольгер, откладывая испорченные куски в отдельный контейнер — для переработки в Инженерном блоке.

— Чуть больше четырёх часов, — Гедимин покосился на разобранный на части механизм — много стеклоподобных материалов, небольшие элементы и проводки из ипрона и флии. — Не так плохо. Я настрою автоматику, чтобы глушила при первой вспышке. Может, удастся отладить.

— Давай, — покивал Хольгер, закрывая контейнеры и заворачивая их в непрозрачное защитное поле. — Четыре часа — очень неплохо. И… при заглушении одного твэла остальные продолжают работать, и мощность не сильно падает?

Гедимин качнул головой.

— Нельзя глушить часть, — угрюмо сказал он. — Только всё. Пока оно ищет, где там что, — всё расплавится. Будет такой… импульсный реактор. По мне — сойдёт. Если Ассархаддон согласится…

31 декабря 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Синевато-зелёное свечение на долю секунды посветлело, и Гедимин развернулся всем телом к просвету в экранах, прикрывающих реактор, но двинуться к нему не успел — свет резко потускнел. Дуга, изогнувшаяся над топливными сборками — электромагнит, удерживающий стержни — разомкнулась, сбросив ипрон в реактор, и разогрев прекратился, не успев причинить вреда. Гедимин нашёл «вспыхнувший» твэл, внимательно осмотрел его, осторожно тронул самый горячий стержень, сместив его чуть вверх, довольно кивнул и вышел, задёрнув за собой экранирующую перегородку. В наушниках засвистело — вентиляция набирала обороты; «реакторный» зал пора было охладить.

— Ну что там? — спросил Константин. Гедимин, вышедший из шлюза дезактивации, посмотрел на свою ладонь — на этот раз на перчатке не было следов оплавления — и довольно кивнул.

— Пять часов пятьдесят три минуты. Автоматика сработала. После перерыва попробую ещё раз. Рано или поздно я там всё выправлю…

— Перерыв? — Константин выразительно хмыкнул. — Уже достижение… Сходи пройдись, атомщик. Нечего тут сидеть. Меньше чем за час твоя яма не остынет. Можешь съездить в Биоблок.

— Завтра наездимся, — Гедимин, оторванный от мыслей о реакторе, недовольно сощурился. — Прерывать работу сейчас — плохая идея.

— Иди-иди, — махнул рукой Константин. — Куда хочешь. Главное, реактор не трогай.

Сармат вышел из лаборатории, медленно преодолел два плавных изгиба узкого коридора и вышел к платформе. Там в это время суток обычно никого не было, и Гедимин, услышав гул глайдера, удивлённо мигнул. Когда он подошёл к транспортному туннелю, глайдер уже успел выехать на платформу, и грузовой вагон, доставивший его в Ядерный блок, задраил люки. Тяжёлый бронированный грузовик со знаками биологической опасности на бортах медленно вползал в самый широкий из коридоров, расходящихся от платформы. Двое экзоскелетчиков в «Фенрирах» шли перед ним, один ехал на броне. Они переговаривались о чём-то, не переключив коммутаторы; на Гедимина никто не обращал внимания. Глайдер проехал мимо него и замедлил ход, вписываясь в очередной плавный изгиб коридора; часть обшивки со скрежетом прошлась по стене, и грузовик встряхнуло. Что-то выплеснулось из приоткрытого контейнера, следом шмякнулось что-то небольшое, тёмное, бесформенное. Экзоскелетчик, сидящий на броне, прикрикнул на водителя и с грохотом захлопнул приподнявшуюся крышку. Глайдер пополз дальше. Здесь, за поворотом, коридор выпрямлялся и выходил к соседнему транспортному туннелю. Насколько знал Гедимин, эта ветка вела в сторону «Койольшауки».

«Охрана,» — сармат брезгливо поморщился. «Разломают броневик за сутки.» Он огляделся в поисках роботов-уборщиков, но ничего не нашёл — их выпускали в коридоры по часам, и сейчас, видимо, у них был перерыв. Тёмная лужица, присыпанная какими-то остатками, выделялась на полу неряшливым пятном, и Гедимин невольно сделал шаг к ней. Её цвет показался ему неприятно знакомым — и когда он вспомнил, где это видел, то вздрогнул и, быстро подойдя, опустился на пол рядом с ней. «Кровь? Человеческая кровь?»

Маслянистые сгустки успели сменить цвет с красного на бурый, но всё же их было не спутать с чёрной кровью сармата. Гедимин тронул их пальцем — под грязной жижей что-то упруго дрогнуло, и наружу показался край оплывшей белесой сферы. Сармат успел перекатить её на ладонь, прежде чем его рука дрогнула и разжалась, — на него смотрел потускневший человечий глаз.

«Мать моя пробирка…» — он резко выпрямился, стряхивая кусок слизи на пол. Глаз был не один — второй, расплющенный и, видимо, вытекший, лежал рядом. Сармат посмотрел вслед глайдеру и растерянно покачал головой.

— Константин, — сказал он в коммутатор, но тут же вспомнил, что с лабораторией связаться невозможно. Он с трудом отвёл взгляд от кровавой лужи — и тут же рядом с ним вдоль стены проскользнул, едва не столкнувшись с ним, Хольгер.

— Гедимин, вот ты где. Я принёс тебе новый «арктус»… — выпалил он, прежде чем уткнуться взглядом в жижу на полу, замереть и медленно повернуться к Гедимину. — Hasu…

Пять минут спустя все трое сарматов собрались в пустом коридоре и окружили лужу. Охранники Гедимина и Константина подтянулись следом; ремонтник обнаружил, что Хольгер свою охрану где-то забыл, на секунду позавидовал ему, но тут же выкинул нелепую мысль из головы — сейчас ему было не до охранников.

— Как минимум двое, — мрачно сказал он, рассмотрев останки и положив их обратно на пол. — Здесь — двое. Контейнеры были большие.

— Да уж д-догадываюсь, — Хольгер нервно сглотнул, стараясь не смотреть ни на кровавые сгустки, ни на руку Гедимина. — Какие-то биоотходы… Интересно, что они тут забыли?

— В Ядерном блоке сейчас нет никаких испытаний на живых существах, — сказал Константин, покосившись на экран смарта. — Разве что в «Койольшауки». Но оттуда сюда не повезли бы — утилизатор там, а не здесь…