Проект «Геката»
Шрифт:
— Эй, в кочегарке! — крикнул Линкен; ему было весело, и он едва удерживался от хохота. — Антиграв?
— Давай, — отозвался Гедимин, прикасаясь к переключателю. — Ток есть.
— Atta’an!
Платформу подбросило вертикально вверх, и Гедимин вцепился в пульт и зажмурился. Виски обжигало до боли. Платформу бросило с боку на бок, потом обратно, на щите управления мигнула тревожная лампочка, — Гедимин видел её сквозь стиснутые веки. Он опустил стержни на сантиметр — сигнал погас.
— Держись, атомщик! — закричал Линкен, и сармата мотнуло в сторону.
Первые тридцать секунд он слышал только тревожный писк дозиметра — сигма-излучение просачивалось, и прибор его чувствовал, как, собственно, и сам Гедимин. Потом его встряхнули за плечо. Открыв глаза, он обнаружил, что сидит рядом со щитом управления, прикрыв голову локтем, и смотрит прямо на Линкена, склонившегося над ним.
— Атомщик, ты жив? — с тревогой спросил тот. — Что тут было? Реактор вроде цел…
— Вроде, — Гедимин болезненно поморщился. — Не надо, сам встану…
Он поднялся на ноги, бросил быстрый взгляд на мониторы, — реактор действительно был цел, реакция прервана, малые роторы замедлили вращение, главный — пока нет.
— Спрингеры всегда так прыгают? — спросил сармат. Линкен обиженно фыркнул.
— Я взлетал плавно, как дряхлая мартышка! Тебе надо привыкать, атомщик. Мы ещё только взлетели, а ты уже испугался. Я хотел смоделировать бой…
Гедимин качнул головой — на обиду не осталось сил.
— Не сегодня. Надо кое-что доработать. Я многое не учёл.
— Я тут, атомщик, — Линкен сжал его руку и радостно осклабился. — Мы давно не работали вместе. Что надо делать?
10 октября 37 года. Луна, кратер Кей, малый полигон
Гусеничная платформа остановилась.
— Heta! — раздалась в наушниках команда Линкена. — Перерыв. Я к тебе. Кислород нужен?
Гедимин вяло покачал головой, не сразу вспомнив, что Линкен не может его видеть сквозь две непрозрачные переборки.
— Тут есть, — сказал он, выдирая прикипевшие когти из платформы. Пока он на них держался, металл успел остыть и едва не поймал его в ловушку. Гедимин сел на пол и включил лучевой резак — дырки в полу надо было заделать.
— Ну что? — спросил минуту спустя ухмыляющийся Линкен, вваливаясь в «кочегарку». — Не взорвался? А что с платформой?
— Порвал когтями, — ответил Гедимин, глядя на остывающую гладкую поверхность.
— Это ты зря, — осуждающе покачал головой Линкен. — Ты сармат. Удержать равновесие не так уж сложно.
— Здесь нужно кресло, — Гедимин указал на щит управления. — Все люди сидят у пультов. На кой мне-то стоять?!
Линкен мигнул.
— Точно. Я не подумал, — признал он. — Завтра достанем кресло. А что с реактором? Держится?
— Пока да, — Гедимин, поднимаясь на ноги, взглянул на монитор. — Не стал глушить. Стержни опущены на десять сантиметров, вот здесь, в центре, — на двадцать. Но в целом — работать можно. Далеко мы… улетели?
— Улетели? — пилот невесело хмыкнул. — Мы едва стартовали, атомщик.
Я включил антиграв и немного проехал по прямой. Нам теперь надо отработать развороты и резкое торможение. Я думаю, как лучше смоделировать обстрел. Есть идея закрепить понемногу взрывчатки по всему корпусу и взрывать в произвольном порядке.Гедимин посмотрел на монитор, опустил центральные стержни ещё на сантиметр — омикрон-излучение многообещающе «мерцало», и это следовало пресечь, не дожидаясь вспышки — и тяжело вздохнул.
— Смоделируй сразу попадание ракеты в реактор. Я испарился, и дальше ты летишь без меня.
— Тихо, тихо, — Линкен неуклюже похлопал его по спине. — Не надо расстраиваться. Ну хорошо, пока не будет взрывчатки. Я придумаю что-нибудь получше. Ну что, ещё один прогон?
— Давай, — без особой радости сказал Гедимин, становясь к щиту управления. — Что теперь — развороты?
15 октября 37 года. Луна, кратер Кей, малый полигон
Если бы в реакторном отсеке был воздух, Гедимин услышал бы треск переборок — а так ему оставалось только в полной тишине следить за ползущими по стенам трещинами. Линкен, как водится, перестарался со взрывчаткой, и один из зарядов раздробил оба слоя рилкара и выгнул внутрь ипроновую фольгу. Металл выдержал, и Гедимин, привычно выводя реактор из надкритического состояния, следил за ним вполглаза и радовался, что на их «корабле» есть что-то прочное.
— Лиск! — крикнул он, отслеживая выбросы нейтронов. — Хватит скакать! Переборка пробита, я уже сдох!
— Мать моя пробирка, — донёсся из рубки сокрушённый вздох. — Переборка? Опять слишком сильный заряд?
Реактор «успокоился» ещё до того, как Линкен вошёл в отсек, — достаточно было прекращения тряски. Демпферы гасили большую часть толчков, но того, что оставалось, хватало, чтобы встряхнуть стержни, и Гедимин пока не знал, что с этим делать.
— Tzahasu, — выдохнул Линкен, рассматривая «пробитую» переборку. — Будем считать, что в тебя попали ракетой. Турели так не бьют.
Гедимин убедился, что нейтроны рассеялись, и подошёл к повреждённой стене.
— Нужен ремонт… А вообще — почему ты не позвал своих, с полигона? Там много турелей, бластеров, пусть тащат всё сюда. Они потренируются, и мы отработаем обстрел.
Линкен покачал головой.
— Я об этом думал, атомщик. Нет. Моя взрывчатка пробьёт только переборку. А если кто-то из них тебя ранит… — не договорив, он стиснул зубы и опустил голову. — Работы не будет, атомщик. Пусть палят на полигоне. Подальше от тебя.
17 октября 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»
Гедимин и Линкен входили в столовую вдвоём; с полигона они вернулись последними, и почти все места за их столом уже были заняты. Взяв на раздаче контейнер перцовой жжёнки, Гедимин тяжело опустился в кресло. Его взгляд, как и мысли, был далеко отсюда.
— Энцелад, приём! — сердитый тычок в плечо вывел сармата из задумчивости. К нему, перегнувшись через стол, придвинулся Константин.