Проект «Геката»

Гедимин уже знал, что перчатка Ассархаддона раскаляется быстро — менее чем за секунду до тёмно-красного свечения — и, не дожидаясь, когда жжение станет нестерпимым, а внутренности скрутит болью, привычно «отстыковался». «Говоришь, дыхательная система…»

Лёгкие хватали воздух быстро и часто, заполняясь едва ли на четверть. Гедимин отсчитал ритм и начал замедлять его, пропуская каждый второй вдох. Кровь в ушах застучала громче — кислорода не хватало. «Замри…» — сармат слабо повёл левым плечом. Какие-то мышцы внутри свело судорогой, и стук начал замедляться. Перед глазами замелькали красные и белые круги, нестерпимо яркие, обжигающие сетчатку. «Не то…» — он представил себе длинный ряд урановых стержней под толщей воды. Холодное свечение погасило неприятные вспышки, ещё немного — и вокруг осталось только оно. Стук в ушах сменился звоном, и он становился всё громче; рёбра крепко стянул невидимый широкий обруч. Он сжался ещё сильнее, и на секунду сармату стало нестерпимо больно — словно в груди взорвалась плазменная граната. Кто-то резко ткнул его в шею — голова безвольно мотнулась, но даже подумать о том, чтобы шевельнуться, Гедимин уже не мог. Ещё секунда — и всё его тело скрутило судорогой.

— Heta! Возвращайтесь!

Обруч на груди лопнул, и сармат обнаружил, что дышит — неглубоко, но часто. Над ним склонился медик. Ассархаддона рядом уже не было, но его негромкий голос доносился из соседней загородки. Действие сыворотки понемногу сходило на нет; медик ещё не успел уйти, когда сармат приподнялся на локтях и с трудом сел, потирая ноющие рёбра.

— Получилось, — усмехнулся медик, похлопав его по плечу. — Выждал бы ещё четверть часа — был бы трупом.

— А это… легко, — мысль показалась Гедимину довольно неприятной. Медик кивнул.

— Да, подохнуть — это легко. Вылечиться сложно. А уж ожить… Ладно, встанешь, как сможешь. Пей воду. Мне ещё других откачивать.

Слабость ещё ощущалась во всём теле, от мышц шеи до кончиков пальцев, но Гедимин всё же поднялся, опираясь на хрустящие стены загородки. Видимо, он привёл в действие скрытый механизм, — когда сармат полностью выпрямился, стена справа от него поползла вниз. Из-за неё выглянул Хольгер. Он опирался за стену и на ногах стоял нетвёрдо. Гедимин придержал его за плечо. Хольгер выдохнул сквозь стиснутые зубы и слабо мотнул головой, указывая на следующую загородку. Оттуда донеслась приглушённая ругань.

— Линкен… он скорее взорвёт всё и вся, чем убьёт себя, — химик криво ухмыльнулся и взглянул Гедимину в глаза; его красная радужка странно поблескивала. — Я, надеюсь, тоже.

Гедимин кивнул.

— Побег и диверсия. Если убьют — прихватить мартышек с собой.

Из загородки послышался невесёлый смешок.

— Хорошая идея, Гедимин. Но я не уверен, что вам позволят это сделать.

Сармат сузил глаза и повернулся к загородке. Хольгер несильно сжал его руку.

— А кто сказал, что нам позволят умереть? — спросил он. — Вы знаете, как остановить процесс. Люди, скорее всего, тоже.

Вместо ответа из-за стены донёсся треск разряда, сдавленный хрип, а потом — быстрые шаги сармата-медика.

— Займитесь им, — приказал Ассархаддон, выходя из загородки и поворачиваясь к Гедимину и Хольгеру.

— Вы правы, — он задумчиво посмотрел на сарматов. — Приматы с каплей мозгов не позволят вам ни сбежать, ни умереть. Остаётся надежда на то, что такие приматы — редкость… Можете подойти к Линкену, он уже очнулся.

…В столовой не было никого, кроме четвёрки сарматов, — даже охранники остались за дверью. Линкен, сняв шлем, то и дело морщился и тёр шрам на затылке. Константин угрюмо рассматривал контейнер с едой. Гедимин из любопытства ускорял и замедлял сердцебиение, пока голова не начала кружиться; тогда он прекратил опыты и с недоумением посмотрел на мрачного Константина.

— Тебе плохо?

— Ему стыдно, — поморщился Линкен. — Сдаться ни за щепоть ржавой пыли…

Константин вскинулся и ударил кулаком по столу. Гедимин поймал на лету упавший от сотрясения контейнер и озадаченно мигнул.

— Это идиотская тренировка! Ну какой смысл изображать из себя героя-повстанца?! Я понял, что Ассархаддон хочет нам сказать. Не такая уж сложная наука. Но доводить себя до разрыва связок и остановки сердца — зачем?!

Гедимин снова мигнул и перевёл взгляд на Линкена.

— Он что, сдал ключ?

Взрывник криво ухмыльнулся и кивнул.

— Зря, — Гедимин пожал плечами и сделал ещё глоток из контейнера с Би-плазмой. Константин, странно оскалившись, придвинулся к нему, как будто ждал продолжения — и, не дождавшись, толкнул сармата в плечо, едва не расплескав Би-плазму.

— Чтобы не пришлось изображать повстанца, достаточно одного! Не попадать в плен, — медленно и чётко проговорил он. — Включи, наконец, мозг, а не регенерацию!

Сарматы в недоумении переглянулись.

— Ясно одно, — сказал Хольгер, сворачивая пустые контейнеры в плотный комок перед забрасыванием в утилизатор. — Вместе с Константином в плен лучше не попадать.

14 декабря 39 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Гедимин рухнул на россыпь дымящихся обломков, напоследок взмахнув рукой в надежде уцепиться за что-нибудь, и услышал скрежет сминаемого металла. Кровь текла по разбитому лицу — респиратор крепко впечатался в плоть, разорвав крылья носа и рассадив верхнюю губу. Сармат дёрнулся, попытался вскочить и получил сильный удар в грудь, отбросивший его обратно в обломки. Гуальтари перешагнул через распластанное тело и вскинул руку.

— Hetatza!

Приказ остановиться прозвучал в тишине, нарушаемой только треском догорающих обломков. Гедимин осторожно поднял голову, затем приподнялся на локте, — тренировочный зал выглядел, как после недавней бомбёжки. Подвесные конструкции попадали с потолка и разлетелись на куски, вывернутые перекрытия дымились, пол зиял воронками, оборванные провода искрили и капали расплавленной изоляцией. Трое сарматов в чёрных скафандрах сидели среди обломков, ошеломлённо оглядываясь по сторонам, оценивая свои и чужие повреждения, и вставать не торопились.

— Три-ноль в твою пользу, Колючка, — угрюмо сказал Линкен, выползая из-под упавшей конструкции из сваренных вместе труб и балок и нашаривая сбитые со скафандра пластины среди дымящегося мусора. — Ты времени зря не терял. А вот мы размякли от мирной жизни.

— Вы неплохо держались, на самом деле, — отозвался Гуальтари, доставая из-под брони пульт управления; роботы-уборщики по его щелчку сползли со стен и принялись наводить порядок. — У вас был план, и вы его держались. Ты хорошо отработал со своими взрывпакетами. Хольгер удачно использовал скорость. У Гедимина стальная… да нет — ипроновая хватка!

Сармат смущённо опустил взгляд и увидел, что до сих пор сжимает в кулаке смятое сопло бластера, с мясом выдранное из брони инструктора. Пальцы разжались с трудом; то, что в них побывало, не подлежало восстановлению — проще было пустить металл в переплавку.

— Константин, как координатор, тоже неплох, — продолжал Гуальтари. — Вот только надо вам было добавить кого-нибудь к Гедимину. Он хорош, но в одиночку не справляется. После первого раза это можно было понять.

Пока он говорил, все успели подняться на ноги. Хольгер заметно хромал, но на встревоженный взгляд Гедимина только махнул рукой. Константин, сняв перчатку, рассматривал руку со свежими кровоподтёками. Линкен поводил плечами и болезненно щурился. Гедимин снял шлем и выплюнул кровь в мусоросборник ближайшего робота. Два передних зуба шатались — удар по респиратору повредил не только нос и губу. «Закрепятся или нет?» — Гедимин осторожно ощупал их языком. «Или отращивать новые?»