Проект «Геката»

Гедимин сузил глаза.

— Маккензи, ты в себе? Завтра после полудня приедут за плутонием. Хочешь им ещё и крейсер Линкена… отгрузить?

Кенен сердито фыркнул.

— Глупая шутка, теск. Из вас всех мне меньше всего нужны проблемы. Вы-то выживете, хоть вас взрывай, а мирный сармат Кенен Маккензи… Думаешь, я не помню про плутоний?

— Тогда почему Лиска не предупредил? Послезавтра он открыть портал не может?

— А кто знает, что будет послезавтра, — отмахнулся Кенен. — Лиску сейчас непросто живётся. Слушай, теск. Завтра мы встречаем транспорт и отдаём им плутоний. Им нужен будет кто-то для прикрепления к броне. С ними поедешь ты. А я, пока макаки заняты плутонием, спущусь в туннель.

Гедимин изумлённо мигнул.

— Сам понесёшь ирренций?!

— А что здесь такого? — пожал плечами Кенен. — Там меньше полуцентнера. Донесу в одной руке. Если будет что-то у Линкена, оставлю в туннеле, под полем, сам разберёшься.

Он похлопал растерянного Гедимина по плечу и вышел в приоткрытый шлюз. Люк за ним захлопнулся. Ремонтник покачал головой, глядя на плотно пригнанную створку. «Кенен Маккензи. Сам понесёт ирренций. Хотя… Носил же он его, когда меня тут не было?»

20 ноября 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк — Земля, Австралия, город Микатарра

— Разворот!

Бронированный конвой слаженно развернулся к космодрому. Гедимин, покосившись на контейнеры с обеднённым ураном (их оставили у главного шлюза, и Кенен стоял над ними, дожидаясь, когда можно будет дать приказ Иджесу и Фланну), вышел на мостовую.

— Взять сармата на борт! — скомандовал кто-то из тяжёлых экзоскелетчиков. Двое из оставшихся на дороге шагнули к Гедимину и крепко схватили его за локти. Вырываться он не собирался, но невольно хмыкнул — «Всё равно боятся. Даже целым конвоем, даже с крейсером за плечами, — боятся…»

— Фланн, начинай загрузку! — приказал Кенен, оглянувшись на Гедимина, и помахал ему рукой. Сармат поднялся на бронеход. Его усадили между двумя экзоскелетчиками лицом к базе. Третий стоял над ним — сармат слышал, как скрежещут сочленения его брони, и сердито щурился. С тех пор, как всех «тесков» загнали в гетто, нормальных ремонтников на Земле не осталось, — Гедимин видел это по каждому экзоскелету и бронеходу, прибывающему на Луну, в некоторых случаях это сказывалось даже на кораблях.

— Мы справимся, Джед, — пообещал Кенен; уран уже унесли, и командир остался один у главного шлюза. — Но ты там не задерживайся!

— Не задержится, — вполголоса пообещал экзоскелетчик, ткнув Гедимина в плечо соплом ракетомёта. — Двигай уже!

В наушниках раздался писк, оборвавшийся резким скрежетом. Связь прервалась. Конвой тронулся по пустому западному шоссе — медленно, стараясь не раздробить дорожное полотно гусеницами бронеходов. «Тринадцать килограммов плутония,» — Гедимин со вздохом прислонился спиной к экзоскелетчику, за спиной хрюкнуло, но отступить придавленному человеку было некуда. «Я бы в карманах донёс. Ни один диверсант не заметил бы. Вечно у «мартышек» всё по-мартышечьи…»

Им освободили дорогу до самого космодрома, и конвой без задержки выехал из-под городского купола под чёрное небо. Гедимина ссадили и оставили ждать под охраной троих экзоскелетчиков. Четвёртый стоял поодаль, нетерпеливо щёлкая стальным «пальцем» по крышке наручного смарта; это был местный «коп» в жёлтом «Шермане» довоенного образца. На космодроме не было воздуха, и Гедимин не слышал, как лязгает при движении жёлтая броня, но видел, как заедает пневмопривод левой ноги.

— Эй, теск! — «коп», заметив его немигающий взгляд, убрал руку с запястья и развернулся к сармату. — Чего тебе?

— Передай Фостеру — вам всем пора на техосмотр, — буркнул Гедимин, кивнув на его левую ногу. — Пневмоприводы. Проводка. Конденсаторы. Обшивка. Всё пора смотреть и чинить. Когда эта штука в последний раз ремонтировалась?

Патрульный покосился на свой экзоскелет и нахмурился.

— У меня нормальная машина. Всего полгода как из мастерской.

— Левая нога отстаёт от правой, — сармат недовольно сощурился. — До сих пор не заметил? Через месяц увидишь. Я попрошу Кенена дать вам скидку. А то смотреть противно.

Охранники-«федералы», переглянувшись, заржали, «коп» фыркнул, но сказать ничего не успел — по общей связи пронёсся вой сирены.

— Сармата на броню! — услышал Гедимин. «Коп», прихлопнув ладонью наручный смарт, попятился к ограждению. На ближайшей полосе, освобождённой от пассажирских барков, остановился на середине манёвра австралийский «Скат». Это был полноценный боевой корабль, избежавший конверсии, — с полным набором турелей, гравитронов и ракетных шахт. Гедимин отвернулся, чтобы не видеть его неполадок, — от волнения его взгляд становился острее, а все несовершенства раздражали с утроенной силой. «Астероид с ним. Сюда долетел — долетит и обратно,» — подумал он, вместе с экзоскелетчиками поднимаясь на лобовую броню.

Это был участок на носу, поодаль от турелей, на усиленной броне противоастероидной защиты. Нос «Ската», широкий и приплюснутый, был прорезан бороздами в пару дециметров глубиной — нишами для датчиков и сканеров; между двумя такими углублениями к обшивке приварили массивные скобы.

— Ложись, — «федерал» подтолкнул Гедимина к двум креплениям, поставленным рядом. — Сюда ноги.

Скобы сомкнулись на лодыжках сармата впритык к обшивке скафандра, ему едва-едва хватило места. Один из «федералов» заставил его развести руки — крепления, закрывающиеся на запястьях, были разнесены далеко друг от друга. Второй, проверив кислородные датчики, щёлкнул пальцем по респиратору сармата и выпрямился.

— Готово! — доложил он. Ответа Гедимин не услышал, но оба «федерала» спрыгнули с брони и ушли куда-то вбок. Сармат уже не видел их — и вообще ничего, кроме иссиня-чёрного неба. Отсюда был виден Сатурн, окружённый кольцами, чуть левее — синеватый кругляшок Нептуна, слишком отдалённый, чтобы можно было различить спутники. Если бы не здание терминала, Гедимин увидел бы Солнце над северными пиками и полукруг Земли — она сейчас была примерно в той же стороне. «Скат» двинулся вперёд, плавно разворачиваясь, прежде чем выйти на полосу для разгона. Мимо замелькали попутные корабли, полосы световой разметки, сигнальные огни, сливающиеся в одну огненную черту, — и сармата вдавило в броню корабля, отрывающегося от поверхности Луны. Не успел он притерпеться к давлению, как сработал антиграв, и Гедимин стиснул зубы — снаружи, без демпферов, смягчающих удары, он практически слышал, как скрипят под нагрузкой кости. Грудь сдавило; он задержал дыхание, опасаясь порвать альвеолы, и лежал так, считая удары сердца, пока давление не сошло на нет. Впереди, прямо по носу, выплывал синевато-белый шар, за его «спиной» — ослепительно-жёлтый. Скорости Гедимин не чувствовал — Земля приближалась плавно, обманчиво медленно, и он, как завороженный, наблюдал за всплесками дымки над её поверхностью. «Вон там Австралия,» — очертания материков отличались от тех, что он привык видеть на глобусе, но узнать их было можно. «У них утро. Скоро войдём в атмосферу.»

Земля исчезла — над носом «Ската» поднялся белый щит. Защитные поля по всему корпусу ложились одно на одно, внахлёст, и вскоре сквозь них ничего нельзя было разглядеть. Гедимин, шевельнув рукой, прикрыл себя ещё одним, так же уплотнённым до непрозрачности, и сжал пальцы, защищая чувствительные участки. «Вот и атмосфера,» — внешний экран вспыхнул красным, и корабль едва заметно встряхнуло. Двойная гравитация вдавила сармата в обшивку. «Скат» входил в атмосферу носом вперёд, практически в пике, чтобы на полпути извернуться и в финишной точке лечь на брюхо; защитное поле от удара шло волнами, генераторы работали непрерывно, не пропуская воздух к обшивке. Спрингер снижался.