Проект Икар. Альфа-тест

Парень как раз скинул бревно в общую кучу, выпрямился и, как бы извиняясь, сказал:

– Аня просила не рубить живые деревья.

Я перевел удивленный взгляд на девушку:

– Аня, ты чего? Они же вырастут буквально завтра.

– Деревья живые и им больно, – как для непонятливого ребенка проговорила эльфийка.

Ну ни фига себе, за расу отыгрывает! Я бы понял, если услышал это от НПС–эльфа, но не от игрока. Я поднял свой мешок, кинул в общую кучу и тоже пошел собирать валежник.

Ребята уже какое–то время занимались обустройством лагеря, пока я валялся на травке. Со смешанным чувством я отметил отсутствие попреков в безделье, даже косого взгляда. Ну устал человек, сейчас вот отдохнул и присоединился. Мне много доводилось выезжать, как говорится, на пленэр. В разных коллективах отношения выстраивались по–разному, вплоть до митингов с говорильней и спорами при распределении обязанностей и переходом на повышенные тона, когда кто–то считал, что ему выпало самое трудозатратное задание. В нашей устоявшейся дельта–тусовке подобные инциденты, конечно, были исчезающе редки. Но и то нет–нет да и услышишь вроде бы беззлобную шутку, типа «ты там не уработался, хворост собирая, пока мы вон то здоровое бревно тащили?».

Так что когда малознакомые люди принимают твое участие вот так вот просто – сколько смог, столько сделал, – наряду с удивлением немалым испытываешь еще и теплоту.

Наконец над костром на металлической треноге пристроился котелок. В котелке забурлила вода, которая вместе с крупой обнаружилась в бездонном мешке воина. На ужин ожидалась каша с медвежатиной.

Устроившись перед костром, подобрав под себя ноги по–турецки (кстати, крылья это позволяли), я завороженно уставился на огонь. Все же за темной полосой всегда идет светлая или хотя бы менее темная, чем предыдущая. Глядя на кашеварившего Руса, я вспомнил, что в тот раз на Юце я все же неплохо налетался. Тяжкий подъем остался в памяти как вызов, с которым справился и который был оттенен почти 5–часовым налетом на следующий день. Я нависелся в динамике, сходил до Золотого Кургана, вернулся, покрутил пока еще робкие виндговеры… После двухмесячной абстиненции это был просто пир какой–то.

– Признаться, первый раз буду в игре ночевать под открытым небом, – я поежился, – как–то непривычно.

Не лукавил, ибо до сих пор удавалось находить то высокорасположенную пещеру, как прошлой ночью, то заброшенный дом. Нельзя не упомянуть и гостиницы с Личными Комнатами.

– Ага, я тоже, – Анахита, запахнувшись в плащ, завороженно уставилась на огонь. – Рома–а–антика.

– В игре? – Рус, сидя чурбаке, занимался починкой кольчуги, на мой взгляд насквозь кустарной: достав из своего бездонного мешка моток проволоки, латал прореху, оставшуюся от медвежьих когтей. – А не в игре? Турист?

– Почти. Доводилось выезжать на природу в прошлой жизни…

– В прошлой жизни? – Руслав с Анахитой одновременно переглянулись.

– Ну да, попутешествовал в свое время. Теперь вот пришлось забросить…

Помолчали. Тут как раз и каша подоспела. Вынимая плошку, заметил бурдючок с вином, достал.

– Будете? Здесь немного, но как говорится, чем богаты, – развел я руки в извиняющемся жесте.

Ребята с благодарностью приняли угощение.

– Ты нас тоже извини за скудную трапезу, к сожалению, все что осталось. Если бы медведи не попались, ели бы пустую кашу.

– Вот, а я о чем, лук – это еще и возможность раздобыть дичины. Хотя извини, не хотел напоминать…

– Ерунда, я не страдаю. А насчет охоты – Аня против, жалко ей зверушек.

– Ну… так есть еще грибы, ягоды разные. Каша с грибами и чай с ягодами – это ж пальчики оближешь!

– Феникс, травник у нас ты. А мы наберем каких–нибудь бледных поганок…

Хотел было сказать, что уж мухомор да бледную поганку даже без специальных навыков можно опознать, но сдержался: я ведь не знаю, как тут в игре опознавание работает. Травником же я просто назвался, на самом деле не имея никаких познаний.

– Феникс, ты говорил, что тебе к Серединному морю. Куда–то конкретно?

– Честно говоря, конкретного пункта назначения нет. Мне надо сбросить… добычу, травы всякие, закупиться по мелочи, а то поизносился. Да, и пару умений хотел взять… Нужен какой–нибудь более–менее крупный город.

– Слушай, мы идем в город Коровий холл – у Анахиты квест лекарский. Пошли с нами. Город достаточно крупный, но не из великих.

Дежурить договорились по очереди. Кинули жребий. Моя очередь выпала под утро. Ложиться на кучу лапника у костра я отказался: не то чтобы я не доверял ребятам, брать у меня нечего, хотя… я вспомнил про драконьи клыки и когти в рюкзаке. Просто неуютно мне на земле, я и в реале предпочитал спать в машине – какой–никакой домик. Поэтому, проявив чудеса эквилибра, – лазить пришлось в сапогах, не снимая плаща, – я залез на дерево, под которым мы расположились. Выбрал развилку на одной из толстых веток, немного поколдовав с набранными снизу прутьями, сплел что–то типа гнезда и завернулся в плащ. Наличие встроенных часов отменяло необходимость караульщикам будить один другого. Предупредил ребят, что до своей смены схожу в офф, и нажал выход. Надо было позаботиться о физическом теле.

Обратно в игру я вошел минут за пять до условленного срока. Очнувшись, полежал несколько секунд, прислушиваясь сначала к ощущениям, а затем и сканируя окружающий мир. Вроде тихо. Открыл глаза и посмотрел вниз – у еле тлеющего костра сидит Руслав в кольчуге рядом лежат топор и щит. Сулицы, освобожденные от связок, воткнуты в землю. Мягко спрыгнул и подошел к костру, поправляя плащ на плечах. Не запахивался, просто чтоб скрывал мою спину.

– Как обстановка?

– Тихо…

– Ну ок. Давай, иди спи…

– Феникс, – Руслав посмотрел мне прямо в глаза, – тебе можно верить?

Я добродушно хмыкнул:

– Чего ты боишься? Что свистну что–нибудь ценное? Или прирежу во сне? Успокойся, если что, я ваш шмот буду заходов в десять перетаскивать на продажу. Так что раз девять меня перехватить сумеете.

– Вот и хорошо. Извини что спросил.

– Не за что извиняться. Это игра, и люди зачастую здесь ведут себя менее сдержанно, чем в реале. Там он, может, забитый офисный клерк, боящийся улицу на красный перейти. И максимальный стресс в его жизни – не вовремя сданный отчет. А здесь можно отыгрывать агра или «темного», грабить слабых, разрушать чьи–то постройки, глумиться над чужими святынями. И можно не бояться кары: даже если поймают, так это же только игра – всегда можно начать заново. Знаешь, я иногда думаю, что игра открывает скрытые человеческие желания…Ты в офф?

Хмыкнув что–то неопределенное, воин завернулся в плащ, прижался спиной к спине свернувшейся калачиком Анахите и заснул. Судя по тому, что ни Анахита, ни Рус не пропадали, ребята спали прямо в игре. И это я странный?

А я проверил свой кинжал и лук. Стрел оставалось совсем чуть–чуть. Часть, конечно, я забрал из «тел» медведей, у некоторых кончилась прочность, и они рассыпались. Попробовал, как вынимаются из земли сулицы. Покосился на топор, который Рус положил себе под руку – мне им, если что, даже как следует не размахнуться. И уселся у костра.

Глава 12 Глеб

От костра оставались одни угли, немного отсвечивающие малиновым. Было не холодно, плюс бонус икаров к переносимости холода. Но я все же подкинул несколько веточек и завороженно уставился на неяркий цифровой огонь. Как же мне всего этого не хватает в реальной жизни. Лишившись крыльев, я не только потерял возможность летать, но и все, что сопутствовало этому: дальние поездки, другие места, вот такие посиделки у костра – целый мир, связанный с полетами. А еще друзей–единомышленников – тех, кто разделял со мной страсть к небу, ветру, его свисту в растяжках…