Проект "Карма"

В нерешительности я потоптался на месте. Потом оглядел дверные глазки незнакомых дверей - не смотри ли кто-нибудь на меня? Успокоив себя, что в такое время вряд ли кому-то захочется торчать перед входной дверью, шпионя за пространством перед лестницей, я развернулся и направился в свою квартиру, ругая себя последними словами. Давно пора понять, что все эти бытовые экшены - не моё!

Отчего-то чувствуя себя униженным, я, тяжело вздохнув, открыл дверь и ступил в прихожую. Едва я пересёк порог квартиры, как уши резанул мерзкий звук. Снова скрип! Но в этот раз он звучал как-то иначе, неправильно. Так, словно начал звучать ещё до моего появления, а я захватил самый краешек. Я с сомнением поглядел на свою дверь. Не так уж она и хорошо звук изолирует. Наверное. Почему же я не слышал ничего из-за тоненькой фанерки?

"Потому, что звук раздаётся только в твоей квартире, идиот!" - прозвучала в моей голове мысль настолько явственно, что я даже присел от неожиданности. О, уже и голоса слышу! У меня по спине побежали мурашки. Я сошёл с ума, сошёл с ума!

Дрожа всем телом, я повернулся ко входной двери, чтобы прикрыть её, и тут жилец квартиры сверху сделал очередное усилие, и вновь раздался пронзительный скрип. Нервное напряжение дало о себе знать, и инстинкты сработали куда раньше мозга: пригнувшись, я одним прыжком вылетел из квартиры.

Звук оборвался.

Звук оборвался ровно в тот момент, когда я пересёк порог. Чуть не плача, я осмотрел распахнутую настежь дверь. Теперь ни о какой звукоизоляции не шло и речи, но я не слышал ничего, кроме давящей тишины подъезда.

– Да что же происходит-то?
– с дрожью в голосе, спросил я у гулкой пустоты. Ответа не последовало. Ни изнутри моей головы, ни снаружи.

Паника захлестнула меня мгновенно, словно прорвало плотину. Жёсткая потребность увидеть хоть кого-нибудь живого затопила мой разум полностью, заставляя забыть обо всём: о правилах приличия, о моей стеснительности, о страхе перед незнакомцами. Подскочив на месте, словно мультяшный персонаж, я опрометью бросился соседней двери и, тихонько подвывая, с силой надавил на кнопку звонка. Я теперь сумасшедший, мне можно!

Я трезвонил долго, так долго, что, кажется, даже у самого упёртого любителя поспать должно было бы лопнуть терпение. Но никто мне не открыл. Я заметался по лестничной клетке, стуча и трезвоня во все двери подряд, крича что-то бессвязное, кажется, даже плача и ругаясь, но мне никто не открыл. Из-за запертых дверей не раздавалось ни звука.

А я всё бегал и бегал по тесной лестничной площадке, а в голову мне, словно против моей воли, лезли всё новые вопросы. Когда я переехал в этот дом? Как зовут моих соседей? Когда и как я устроился на работу?

Я не знал ни одного ответа.

К рассвету я окончательно выбился из сил. Зайдя в квартиру, ставшую внезапно чужой и незнакомой, я торопливо натянул на себя ботинки и куртку. Оставаться в помещении было невыносимо. В моей голове зрел план, безумный под стать всему происходящему, но я упорно не давал ему превратиться в законченную мысль, оставляя на уровне интуитивного понимания правильности ситуации. Хотелось двигаться куда-то, сменить хотя бы картинку перед глазами. Что-то неразборчиво бормоча, я выскочил из подъезда, напугав престарелого дворника, скребущего тротуар метлой. Отскочив в сторону, он посмотрел на меня злыми глазами и нахмурился.

Ещё один клинический неудачник, подумал я. Только ему, наверное, повезло ещё меньше, чем мне - у меня работа кабинетная. Или больше, он ведь в здравом уме. Или нет? Вдруг я не сошёл с ума, а просто...

Нельзя сейчас думать об этом! Остановившись посреди тротуара, я поднял руки вверх и энергично затряс головой. Не думать, не думать, не думать! Прохожие шарахнулись в стороны.

Старательно гоня от себя любые мысли, я добежал до станции метро и, торопливо скатившись по ступеням, скользнул на станцию, отработанным движением приложив билет к турникету. Мысль, от которой я старался сбежать, жгла мне мозг. Жизнь несправедлива, но ко всем-по-разному. К каждому она несправедлива в какой-то степени. В очень чётко определённой степени.

Не сметь думать!

Я пробежался по битком забитому перрону и, грубо работая локтями, ввинтился в ближайший вагон. Поезд тронулся.

Все эти события, свидетелем которых я стал за ближайший день. Моя никчёмная работа. Моя унылая жизнь. Сами же кричим высшему неведомо кому, кто тайком, а кто и в полный голос: за что мне всё это?! Руки к небу воздеваем, глазки закатываем...

Поезд проехал несколько станций, и я выскочил из вагона, даже толком не поняв, где я. Уставившись в пол, и снова распихивая пассажиров локтями, опрометью бросился в переход. Вверх по ступеням, коридор, вниз по ступеням. Снова в поезд. Я заткнул кончиками пальцев уши, чтобы не слышать, как диктор объявляет станции. Чтобы не знать, куда я еду. Когда поезд резко затормозил в очередной раз, я бросился к выходу из вагона, но двери открылись с опозданием. Лоб вспыхнул от резкой боли, и я едва не бросил взгляд на перрон, но вовремя зажмурил глаза.

Нельзя!

Достаточно понять, где ты находишься - и ты становишься частью реальности. Ты начинаешь ожидать и планировать. Осознавать своё местоположение.

Понятия не имею, сколько я так бегал по станциям и переходам, не отрывая взгляда от грязного пола, расшвыривая в стороны тех, кому не повезло оказаться у меня на пути. Весь мир сузился для меня до глухого стука сердца и мелькания чьих-то ног и задниц перед глазами. Меня разрывало от страха и чувства того, что я вот-вот раскрою какую-то тайну. Вокруг постоянно происходили настойчиво привлекающие моё внимание неприятности: карманники нагло, прямо у меня под носом, вытаскивали кошельки из карманов, полицейские принимались охаживать дубинками интеллигентного вида прохожих, кто-то падал на рельсы едва ли не на каждой станции. Меня хватали за рукава. Просили, требовали, умоляли прекратить свой безумный бег. Я ругался, кричал, плевался, расталкивал людей локтями. Я не давал никому задержать меня ни на миг. Я не мог остановиться, потому что тогда я бы неизбежно понял, где нахожусь.

Выбежав из последнего, не знаю даже, какого по счёту, поезда, я на каблуках повернулся направо и помчался прямо по середине перрона, крепко зажмурившись и для верности закрыв глаза ладонями, а уши заткнув большими пальцами. Слепой и глухой, я врезался в ограждение балюстрады эскалатора, и упал на четвереньки. Не отрывая ладоней от глаз, и не вынимая из ушей пальцев, принялся извиваться ужом, двигаясь вперёд. Мне повезло - эскалатор ехал вверх. Зубчатое полотно впилось в бок, но мне было наплевать. Главное, чтобы меня не остановили полицейские. Это было единственное, о чём я молился тот миг.

Эскалатор закончился. Меня вынесло на грязный пол. Пошатываясь, по-прежнему блокируя органы зрения и слуха, я поднялся на ноги и помчался туда, откуда чувствовалось лёгкое дуновение прохладного воздуха. Словно шарик на столе для пинбола, запущенный рукой игрока, я мчался по переходу, отлетая от стен и прохожих. Я панически боялся, что в любой миг меня собьют с ног, навалятся сверху, оторвут ладони от глаз, заставят вернуться в реальность, понять, осознать, разглядеть и услышать...

Единственным препятствием на пути к свободе стали тяжёлые стеклянные двери на выходе со станции. Я ударился о сворку неловко, грудью, так сильно, что воздух выбило из лёгких. Я завыл, но устоял на ногах. Крича, словно баньши, выскочил на улицу и рухнул на разбитые колени.

Усилием воли я заставил себя убрать ладони от лица. Свет ослепил меня на мгновение, болезненно ударив по глазам. Затем мир снова обрёл чёткость. Я, по инерции продолжая кричать, стоял на коленях на том самом месте, где несколько лет подряд прикуривал свою первую за день сигарету, спеша на работу. Я слегка улыбнулся, замолкая. Отсюда даже было видно ту самую кофейню, с которой всё началось. Круг замкнулся. Кусочки мозаики торопливо зашевелились у меня в голове, складываясь в цельную картинку.