Проект "Плеяда" 2.0

* * *

Она стояла на вершине исполинской скалы состоящей из сплошного, ослепительно белого камня, поднимавшегося из моря серебристого огня. Огонь это был странным — он не грел, но жег всепрокникаюшим пронзительным холодом, пробирающим до костей. В небе переливалось всеми красками мерцающее сияние, то и дело расцветавшее вспышками разноцветных огней, напоминающих исполинские цветы. И каждый новый «цветок» испускал всепроникающий холод.

Справа и слева, впереди и сзади из моря серебристого пламени вздымались такие же ослепительно белые скалы. И на их острых пиках, кривляясь и скаля рожи, выплясывало в безумном танце множество отвратительных созданий — получертей-полуобязьян с содранной кожей. С блестящих красных тел в разные стороны разлетались капли крови, когда чудовища огромными прыжками, перемещались с одного пика на другой.

Вот одно освежеванное чудовище плюхнулось совсем рядом и прорычало сквозь оскаленные клыки.

— Я убью ее!

Она проснулась. Кошмар проходил тяжело, рассасываясь как густой туман.

— Я убью ее! — повторили рядом, — проклятая сука, она мне заплатит за все!

Голос был полон такой злобы, что Илта невольно дернулась встать и чуть не взвыла от невыносимой боли, пронзившей все тело. Открыв глаза, она увидела искаженное дикой злобой лицо чекистки, с размаху хлестнувшую пленницу по лицу.

— Очнулась сука?! — если бы голосом можно было убивать, Илта уже лежала бездыханным трупом, — быстро не умрешь, не надейся! — она подняла руку для нового удара.

— Хватит, товарищ Барвазон, — послышался позади негромкий голос.

— Да эта сука…

— Алиса!

Комиссарша бросила злобный взгляд поверх головы Илты, но, тем не менее отошла в сторону. Илта попробовала оглядеться, но это оказалось нелегким делом — сейчас она не могла пошевелить и пальцем.

Ее обнаженное тело крепко-накрепко перекручивали желтые ленты, глубоко врезавшиеся в плоть. Вдоль лент тянулись закорючки монгольского письма, в котором куноити опознала шаманские заклинания, связывавшие злых духов. Руки и ноги девушки были заведены за узкую длинную скамью и чем-то скованы там.

Скамья, на которой лежала куноити, стояла посреди небольшой комнаты, при взгляде на убранство которой Илта живо вспомнила юрту Бэлигте хар-боо: на стене висели бубны, стояли шесты, с навешенными на них амулетами, стены покрывали замысловатые изображения. Правда если они и изображали духов-защитников, то выглядели они довольно однообразно — все те же обезяьноподобные чутгуры. На отдельной подставке красовалась скульптурная композиция «сандзару»- только в отличие от классического изображения, одна обезьяна отнимала руки от зажатого рта, вторая от ушей, третья, расстопыривала пальцы, будто подглядывая сквозь них. Символизм был понятен— в пику буддийским монахам, здешние хозяева собирались видеть, слышать и говорить о зле. А еще — и сами творить его.

Антагонизм «садзару», видимо, отображал сам Мечит. Он тоже здесь присуствовал: в виде исполинского барельефа выступающего из стены — обезьянья ли Как будто этого было мало чина искаженная дикой злобой. Перед барельефом стояло каменное возвышение, на котором лежало скрюченное тело, поросшее седой шерстью. Морду уродливого мертвеца преисполняла та же ненависть, что проступала сквозь барельеф — словно одна и та же сущность смотрела сквозь каменную и плотскую личины. Когтистые пальцы вздернутых лап были скрючены, слово хватая что-то.

Илте не потребовалось много времени, чтобы опознать труп Ильи Иванова.

Рядом с ним, как и во всем помещении чадили масляные светильники выполненные в форме опять-таки обезьяньей головы — электрического освещения тут, видно, не признавали. Светильники стояли и в специальных углублениях в каменной стене, вдоль которой протянулся длинный диван, накрытый черным шелковым покрывалом. На нем и восседала комиссарша, смотревшая на Илту с ненавистью.

— Что довольна, тварь!? — она кивнула на мертвого профессора, — шалава японская, да сотня таких как ты и мизинца его не стоили. А теперь…

— Перестань, Алиса, — вновь послышался голос позади и кто-то шагнул мимо Илты загородив свет. Иван Сагаев сел на диван облаченный в черное шаманское одеяние и головной убор из обезьяньей шкуры. В отличие от кипящей злостью комиссарши он выглядел почти довольным.

— А наша гостья не проста, — с некоторым даже удовлетворением произнес он.

— Я уже поняла, — огрызнулась Алиса, — по всему Центру трупы валяются. Вертухай да докторша — черт бы с ними, невелика потеря. Но она ведь и Иванова пристукнула, тварь.

— Вообще-то он сам напросился, — подала голос Илта.

— Заткнись!

— Ты не прибедняйся — подмигнул Сагаев, — я уже понял, как ты проникла сюда. И я был неправ — Бэлигте знал кого посылать. Если бы ты так по-глупому не привязалась к этой русской дурочке — может и ушла бы. А так она стала живцом, хоть и не ведая об этом. Ты думала, что спасешь ее, столкнув в водопад? Глупая, там она умрет столь страшной смертью, что даже тебе не пожелал бы. Тебе впрочем, легче не будет.

— Она сдохнет, это понятно! — повернулась Алиса к шаману, — речь сейчас не об этом. На слеюдущей неделе сюда прилетает секретный борт, прямо из столицы. Он должен был забрать Иванова, Свечкарева, меня и с десяток новусов, лучших из лучших. Их собирались продемонстрировать, накануне Восьмого Конгресса. Все вожди собрались бы, чтобы выслушать доклады Свечкарева и Иванова: Тельман, Торез, Новотко, Кун, ну и сам Вождь, разумеется. Все они хотели видеть результат наших работ, новых солдат Революции. А теперь все прахом, полный провал, катастрофа! — она посмотрела на Илту, — все из-за тебя фашисткая сука!

Алиса была «на взводе», слова лились из ее уст потоком, она только что пеной не исходила от ненависти, досады и, похоже, страха.

— Эти твари же видели смерть Иванова, — она почти кричала, — видели, ты понимаешь, Иван? Я не догадалась вовремя изолировать их от остальных, а теперь — уже поздно, слухи ползут среди новусов и они боятся. И бесятся со страху! Когда лейтанант Лю попробовал загнать свой взвод в казарму, они просто растерзали его. И еще двоих рядовых. В ответ китайцы застрелили пятерых, новусы тоже схватились за оружие. Пришлось посылать наших, чтобы разнять их. В других частях тоже волнения, а твари в ямах просто взбесились — я туда сейчас с целым взводом не войду.