Проект «Сфинкс»

— Не переживайте, — понял его волнение Василий. — Этот нацист за нами не следит. У него сейчас и без нас забот хватает. Любой агент, оказавшись в подобной ситуации, не станет ничего самостоятельно предпринимать, пока не получит указания от руководства. Этот Курт — птица хоть и опасная, но полета, думаю, невысокого.

— А вы? — спросил Ник. — Вы ведь тоже выполняете задание по чьему-то приказу?

Шельга подумал, прежде чем ответить:

— Да. Я выполняю приказ державы, в которой родился, вырос, которую люблю! Я горжусь своей родиной и преданно ей служу! Кстати, позволю напомнить: вы тоже являетесь ее гражданином…

— Так это держава выдала вам лицензию на убийство и право впутывать в это простых людей?

— В мире всегда выживает сильнейший. Так было и так будет. А эти выродки из Четвертого рейха стали мертвецами с самого рождения. Вы думаете, тот тип, который обещал отпустить, сдержал бы слово? Ага! — держи карман шире! Он с превеликим удовольствием сделал бы из нас мясной рулет и с аппетитом съел. Таких отморозков бесполезно молить о пощаде. Их нужно только уничтожать.

В салоне автомобиля воцарилась словесная тишина. Эту тишину нарушали лишь работающий двигатель и музыка.

— Как насчет дневника? — неожиданно спросил Шельга. — Вы расшифровали записи?

— Нет, — ответил Ник. Голос словно треснул в самой сердцевине слова. — Не успел. Мне нужен компьютер, тихое место и время для этого.

— Это я предоставлю, — заверил Василий. — Интересно, что же вам дед такого поведал? За чем так охотятся нацисты?

— Давайте обсудим позже, — предложил Ник. — Обсудим сверху до низу, не переживайте. А сейчас я хотел бы отдохнуть.

Воронов откинулся на спинку сиденья и, закрыв глаза, поинтересовался:

— Куда мы сейчас едем?

— К друзьям, — коротко ответил Шельга и добавил: — Хочу познакомить вас с нужными людьми.

— Угу, — устало выдохнул Ник. Сознание накрывала полудрема.

— «Пе-ре-мен!» — требуют наши сердца. «Пе-ре-мен!» — требуют наши глаза. В нашем смехе и в наших слезах, и в пульсации вен: «Пе-ре-мен! Мы ждем перемен…» — доносился из динамиков голос Виктора Цоя под аккомпанемент взрывных гитарных ритмов.

Шельга убавил громкость радиоприемника, перестроил машину в правый ряд. Задумчиво наморщил лоб, должно быть, размышляя о чем-то важном.

Николай Воронов спал безмятежным сном праведника, прислонившись щекой к боковому стеклу.

9. Воскрешение монстра

Ноябрь 1946 года. Антарктида.

Секретная подземная база «Черное Солнце».

Зубило ручного пневмомолота срубило последнюю заклепку на одном из стальных уголков, скрепляющих бронестекла саркофага. Рабочие отошли в сторону, положили тяжелый инструмент на пол и вытерли рукавами вспотевшие лица. Компрессор еще несколько раз надрывно фыркнул и умолк.

В бункере повисла тишина.

— Вы свободны, — приказал Штольц рабочим и, пристально посмотрев на ученых, сказал: — Начинайте.

Рабочие удалились в сопровождении охранника.

Профессор Майер нервно прочистил горло и громко скомандовал:

— Разогрейте поверхность! — от шума он почти оглох и теперь его голос прозвучал так, словно вынырнул откуда-то из тумана полуобморока. — И не подходите близко к саркофагу — это опасно! Стекло весит почти полтонны!

Рядом с профессором стояли комендант Штольц, доктор Фогель и восемь охранников. Лица штандартенфюрера и его головорезов оставались бесстрастными, а доктор волновался, смотря на саркофаг с тихой грустью.

Фогель был против размораживания существа, но, зная упрямый характер коменданта, вынужденно смирился с бесповоротным решением Штольца и прикусил язык. Перед тем, как решили вскрыть саркофаг, Эрих всю ночь не спал и слонялся в бездыханной тишине по своей комнате из одного угла в другой. Доктор пытался найти хотя бы какие-нибудь весомые аргументы, чтобы убедить коменданта отказаться от подобных действий. Но так ничего и не придумал. И сейчас какая-то необъяснимая тревога ползла по его спине к затылку и напоминала зуд между лопаток, когда хочется почесать в этом месте, но никак не можешь дотянуться. Ощущать себя дурацким фаршем, который обязан ждать, когда убийца проснется, заткнет за ворот салфетку, возьмет вилку с ножом и примется тебя поедать — не самое приятное чувство.

К саркофагу подошли два солдата в специальных кожаных костюмах, противогазах и касках. С безопасного расстояния они по очереди выпустили из огнеметов потоки горючей смеси. Саркофаг покрылся пламенем и облаком пара. В бункере начала резко подниматься температура.

Спустя несколько минут раздался треск, бронестекло медленно отсоединилось от саркофага и с глухим грохотом обрушилось вниз. От удара о пол по его почерневшей поверхности расползлась паутина белесых трещин. Хлынул поток воды. Лед таял на глазах, жидкость стекала на стекло, с шипением испаряясь на раскаленной поверхности.

— Готово, господин профессор! — промычал сквозь маску противогаза огнеметчик и отошел в сторону.

Ученые и комендант приблизились к саркофагу.

Существо в глыбе льда напоминало один из странных рисунков Пикассо — какое-то мерзкое зеленое создание с торчащими во все стороны отростками, выпуклыми глазами и хищными клыками. Ранее, находясь за бронестеклом, тварь не выглядела столь отвратительно. Но теперь клыкастая морда постепенно оголялась и представала во всей своей кошмарной красе. По ней стекала талая вода, ледяная корка отламывалась и отлетала прозрачной шелухой, отчего казалось, что существо как будто дышит и вот-вот готово наброситься на потревоживших его людей.

Инопланетная тварь была покрыта густой оболочкой желтовато-белой слизи. На ее поверхности начали появляться маленькие пузырьки, которые негромко лопались. Воздух наполнялся жутковатым запахом тления, словно люди очутились в древнем захоронении и столкнулись лицом к лицу с заплесневелой мумией.

— Господи! — вырвался за их спинами голос одного из охранников. — Вот так мерзость…

— Что же это такое?.. — прошептал другой охранник.

Многие из находящихся в бункере людей в этот момент мысленно перекрестились и невольно пятились назад.

Профессор подошел поближе к существу, надел медицинские перчатки и осторожно протянул к нему руку.

— Не делайте этого, профессор! — предостерег доктор Фогель. — Это может быть опасно!

Майер проигнорировал предупреждение. Пальцы профессора сблизились с биологическим выделением существа и слегка соприкоснулись с ним. Потом…

— Ой! Бог ты мой! — Майер подпрыгнул. Отдернул руку, сорвал перчатку и уставился на свои пальцы. Затем повернулся к доктору и коменданту и показал им свою кисть руки. Его глаза округлились и, казалось, что через толстые линзы очков их искаженное отображение едва не выскакивало наружу. Подушечки пальцев обильно кровоточили. Резиновые перчатки на полу буквально на глазах скукожились в бесформенную массу. — Вы это видите? Она разъела мою руку! Эта чертова слизь… разъела руку…