Проект «Справедливость»

Виталий посмотрел на меня, в этом не было никаких сомнений, и неожиданно четко ответил:

— Ты путаешь. Мариуполь — старинное название, а Жданов — настоящее.

Я был рад, что мой приятель пришел в себя. Ложное пламя — не шутка, оно действует на всех: и на многомудрого старца, и на развязного подростка.

Карета подъехала совсем близко и резко остановилась. Из нее выскочили трое: двое в серых костюмах и один в белой рубашке и разноцветном жилете. Я знал последнего. Его звали кавалер Файет. Большая шишка в нашей иерархии!

Испугавшись, что сейчас кавалер будет уже совсем рядом и мне не удастся больше поговорить с Виталием, я наклонился к земляку и спросил, почти крича в ухо, будто полуглухому:

— Ты сказал, что здесь всего полтора года. В каком году ты прибыл?!

Кавалер Файет уже подскочил к нам, но Виталий мигнул и ответил, с трудом шевеля пересохшими губами:

— В восемьдесят восьмом.

Я разогнулся. Он прибыл в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом, а сейчас две тысячи двенадцатый. Этот город никогда не уставал преподносить сюрпризы. С самого моего первого визита сюда. Когда я только знакомился с этим местом, то почувствовал, что и в ближайшее время мне его до конца не понять. Сейчас же казалось, что вообще никогда не пойму. Петербург девятнадцатого века, надо же… Прочь отсюда, прочь! Я уже не хочу ничего понимать. Сейчас отдам коробку кавалеру — и домой. Скорее, скорее домой!

Глава 3

Если сильно чего-то желать, желание может быстро исполниться. Уже к концу дня я был дома и сидел в зале, игнорируя говорящий телевизор. Передо мной стояла одна вещь, еще недавно занимающая все мои мысли. Что это была за вещь, станет ясно чуть позже, а сейчас вкратце объясню, как получилось, что я все-таки оказался дома, цел и невредим, да еще с большими служебными перспективами.

Кавалер Файет по прибытии сразу же взял бразды правления в свои руки. Виталия отправили обратно в школу, а меня доставили в один из домов маркиза Ори, где подвергли допросу, хоть и мягкому, но по всем правилам этого искусства. Однако я мало что мог сказать. Описал злоумышленников, сообщил, что они знали мое имя и вообще, наверное, были хорошо подготовлены. Миска перекочевала к кавалеру. Он очень удивился, увидев ее, а я это удивление поначалу истолковал неправильно. Кавалер крутил эту миску и так и эдак, чуть ли не пробуя на зуб. Потом вызвал троих старых магов. Каждый старательно осмотрел миску, и все трое качали седыми головами совсем одинаково. Вскоре маги удалились, и в комнате, стены которой были обиты светлым резным деревом, остались я, кавалер и злополучная посудина.

— Глеб, вы останетесь с нами или собираетесь уходить? — спросил Файет.

У кавалера не было никаких особенно запоминающихся черт: черно-сероватые волосы, тщательный пробор, многочисленные морщины при любом изменении выражения лица — вот и все, что всплывает в памяти, когда я его не вижу.

Это был откровенный вопрос, и я тоже ответил откровенно, сказав, что ухожу, увольняюсь, и как можно быстрее. Кавалер попробовал меня уговаривать, но, поняв, что это бесполезно, вдруг предложил поработать в другом, «безопасном» отделе. Он так и сказал:

— Вы доставили посылку, рискуя жизнью, хотя могли все бросить. Руководство ценит таких людей. Я прикажу удвоить вашу зарплату, Глеб, и переведу вас в отдел рекрутирования. Работа по-прежнему в Москве, но в совсем небольшой конторе. У вас будет интересный круг обязанностей.

Он говорил еще долго, и я в итоге согласился. Уж не знаю, что на меня повлияло больше: хорошие служебные перспективы или нормальное отношение начальства. И то и другое редко встречается. Но затем кавалер меня поразил.

— Заберите с собой эту миску, Глеб, и отдайте прежним владельцам, — неожиданно сказал он. — Она нам не нужна.

Если бы Файет заявил, что я стану могущественным магом, мое изумление было бы меньше. Как это «не нужна»? Почему не нужна? Из-за нее погибли двое, а она не нужна?!

Следует объяснить, для чего наша фирма собирала разные вещи с Земли и в чем суть работы курьеров. Я сам это понял до конца буквально сегодня. Дело в том, что некоторые земные предметы обладали огромной силой. Они были бесполезны в моем мире и невероятно востребованы в городе. Титулованные особы Лима, не имея возможности приходить к нам в гости, просто-напросто создавали фирмы, целиком состоящие из землян и занимающиеся, помимо всего прочего, поиском артефактов. Я до сих пор толком не знаю, как эти артефакты отбираются и создаются, хотя узнать очень хочется. Земляне, единственные люди, обладающие способностью проникать к Цензору, перевозили их. Файет сказал мне, что между конкурирующими фирмами изредка случались стычки, в которых гибли курьеры. Лучше бы я это узнал заранее!

Что касается миски, то кавалер сам не мог понять, для чего она понадобилась тем двум магам: толстяку и блондину. Проверка показала, что в ней нет ничего интересного, она не обладает никакой силой, просто старый предмет! Файет был озадачен. В конце концов он не нашел другого объяснения, кроме того, что враждебные маги что-то перепутали, приняв миску за нечто иное. Кавалер пообещал выяснить, с чем именно ее спутали, и непременно узнать имена врагов, чтобы отомстить. Но теперь с миской по инструкции следовало поступить так, как и со всеми ненужными вещами: отнести прежним владельцам.

Тогда я еще не догадывался, что судьба, стоящая над двумя мирами, бросила свой жребий, прочно соединив меня с этой миской. Вообще очень любопытно, как иногда жизнь связывает человека с неодушевленными предметами: обручальное кольцо тому пример.

Коробка снова вернулась в мои руки. Я открыл дверь, ведущую к Цензору, прямо в доме маркиза Ори.

Человек, одетый в белую тогу, выглядел важным, как и всегда. Я внутренне напрягся, пытаясь собраться с мыслями и ответить на вопрос Места. Мне совсем не хотелось оказаться в случайном районе Москвы, а потом снова блуждать.

Цензор посмотрел на мою коробку, пошевелил густой коричневой бровью и произнес:

— Зачем вы ее несете назад, Глеб?

— Потому что она не нужна, — ответил я совершенно искренне. — Бесполезный артефакт! Даже не артефакт вовсе, а кусок обработанной глины. Ее место на Земле.

— Неправильно, — печально улыбнулся Цензор.

Дома я оказался спустя два часа, с трудом добравшись до станции метро с какой-то окраины. Отдохнув и слегка придя в себя, я вернулся к дому старичка, чтобы забрать мотоцикл. Там стояла только одна полицейская машина — наверное, остальные уже разъехались. Я бы не стал помогать следствию, даже если бы мог все рассказать. Меня переполняла вера в возможности кавалера. Такой тип выйдет на след убийц гораздо раньше полиции, если выйти на него вообще возможно.

На следующий день я проснулся рано. Не могу сказать, что меня посетила особенная бодрость, но ожидание нового, связанное с переменой работы, все-таки приносило радость, и обещанная высокая зарплата была как нельзя кстати. Мне хотелось купить наконец собственную квартиру, хотя бы маленькую.

Я положил коробку в рюкзак, собираясь потом заехать на прежнюю работу и отдать миску бывшему шефу. Хочу обратить внимание, что обычно складываю вещи в черную кожаную сумку, которую вешаю на мотоцикл. Какой порыв побудил меня положить коробку в рюкзак — не знаю и, вероятно, никогда не узнаю. Но это очень важная деталь.

Моя новая «контора» располагалась на углу Скатертного и Малого Ржевского переулка в красноватом здании. Самый центр Москвы! Я оставил мотоцикл во дворе и поднялся на второй этаж. Никто не спрашивал, кто я и зачем пожаловал, просто дверь в подъезд открылась, когда я нажал кнопку звонка. Дверь на втором этаже была нараспашку, но все-таки я сумел прочитать надпись на золотистой табличке: «Рекрутинговое агентство Морозова».

Что ж, Морозова так Морозова. Пройдя несколько шагов, я оказался в большом офисе, где стояло шесть столов. Три из них пустовали, а за остальными сидели двое мужчин и одна женщина. Еще несколько дверей вели из офиса в другие помещения. За одной из них, стеклянной, угадывался силуэт человека.