Проект Ворожея

– Абсолютно нет. Я купила на черном рынке пистолет, выследила каждого и выстрелила в пах. Какая же тут случайность?

– Ни хрена себе… – Мои бедные яйца непроизвольно поджались, когда воображение нарисовало четкую и красочную картинку. – Пардон. Я, кстати, видел такое ранение разок. И это не то, на что хотел бы взглянуть снова.

– Все еще хочешь находиться в одном со мной помещении? – странная смесь вызова и обреченности в ее тоне задела и причинила дискомфорт.

– Почему нет? Я же не делаю ничего такого, что поставило бы под угрозу мои… части тела, – усмехнулся в ответ. – К тому же мне теперь любопытно узнать, чем твои, ну скажем, мишени заслужили свою участь. Ты не кажешься женщиной, которая будет бегать по городу с пистолетом наперевес и палить в пах каждому встречному мужику.

– Нет, конечно, – Влада отвернулась и с минуту молчала, а потом я увидел, как прозрачная капля сорвалась с ее щеки и упала на тонкие переплетенные до белизны пальцы.

– Они жестоко изнасиловали, а потом затравили и довели до самоубийства мою младшую сестру, – сипло продолжила она. – Ей было пятнадцать.

ГЛАВА 18

– Так, стоп! – в какой-то момент, перекрывая шум двигателя, скомандовал Варавин водиле, и я разглядел полосатую ленту, обозначающую место преступления, завязанную обвислым бантом на одном из стволов у края дороги.

Никита резко распахнул дверцу и выпрыгнул наружу. Тут же послышался смачный чавкающий звук, а потом его сдавленное высказывание, которое, будучи переведено с матерного, звучало бы примерно: «О как же судьба жестока и коварна к несчастной ментовской доле!»

Я, руководствуясь уже его печальным опытом, предварительно посмотрел, куда вылезаю. Само собой, это была наполненная грязной водицей колея непредсказуемой глубины. Поэтому я поставил одну ногу на относительно сухой участок проселочной дороги, а вторую для опоры оставил на высокой подножке и потянулся к Владе. Женщина сдвинулась к краю, свесила ноги и так сосредоточенно высматривала, как половчее выскочить, что не отреагировала сразу на мое положение. Я же без особых церемоний сгреб ее за талию и, несмотря на вспыхнувшую в плече боль, быстро переместил на твердую землю. Влада тихонько охнула и обвила мою шею чисто инстинктивным движением, но, тут же опомнившись, сверкнула на меня глазами возмущенно и удивленно одновременно. На самом деле, стоя на раскисшей земле одной ногой, я имел все шансы потерять равновесие в момент исполнения данного циркового трюка и позорно окунуть нас обоих в лужу, но, черт возьми, этот краткий, почти полный контакт наших тел и возможность немного повыпендриваться и поизображать из себя несгибаемого рыцаря стоила гипотетического риска облажаться по полной. Ну, по крайней мере, я так думаю, потому что эффектный жест удался, и мой нижний мозг, к которому моментально прилили тепло и тяжесть, был полностью со мной согласен.

– Антон, не делай так! У тебя же ключица сломана! – прошептала Влада, пытаясь сделать строгое лицо. Вообще-то я на память не жалуюсь и отдаю себе отчет, что, может, прямо сейчас шагнул немного дальше, чем следовало, и к тому же в не совсем подходящих условиях. Но, черт… эти красные пятна, вспыхнувшие на скульптурных скулах, и то, что она не смотрела мне в глаза, прозрачно намекнули, что ей эта внезапная, почти невинная близость понравилась не меньше моего. Ай, ладно, ни фига она не была невинной. Для меня уж точно.

– То есть когда она срастется, мне так делать будет можно? – пробормотал, разжимая руку на ее талии настолько медленно, насколько это вообще возможно. А что – я ранен, у меня реакции заторможенные, и к тому же здесь скользко, и мой долг заботиться о том, чтобы не случился несчастный случай на рабочем месте. Упадет, намокнет, простудится. Двое болящих в одной квартире – это же перебор. Разве нет? Та-а-ак, похоже, мне слегка в голову ударило. Может, все же человек-гора-он же доктор-травматолог сотрясение-то мозга пропустил? Эх, что за медицина у нас стала?

– Кхм, – напомнил о себе Варавин, одновременно освобождая Владу от необходимости отвечать на мой совершенно неуместный вопрос. Обернувшись, я увидел, как он ехидно лыбился, произнося одними губами: «Приглашенный эксперт».

И этот его насмешливый взгляд «Да ладно, Чудо, я же все понимаю» тут же отрезвил меня. Вообще-то мы на месте преступления, а я позволил какого-то черта своим мыслям ускакать куда-то не в ту степь. Прежде такого со мной не случалось вроде.

– Показывай, – буркнул я Варавину, ощущая прилив острого недовольства собой.

Никита тоже моментально поменялся в лице и указал на обочину рядом с тем опоясанным лентой деревом. Причем, тыкая пальцем в нужном направлении, он болезненно кривился и старался глядеть в сторону, будто само воспоминание об увиденном ранее причиняло ему дискомфорт. М-дя, размяк ты, дружище, в этой деревенской пасторали, хотя и у меня случались моменты, когда остро нужна была огромная доза «разувидина».

– Первое тело нашел грибник местный. Прямо на дороге в колее, даже на обочину не потрудились оттащить. Такое чувство, что просто вывалили из багажника и тут же забыли о существовании. Мужик, что нам звонил, трижды набирал. Все никак не мог внятно сказать, что же случилось, – широкие плечи Никиты передернулись. – Я сам, если честно, в шоке был. Даже и не столько из-за горла перерезанного… просто… он реально ее через ад провел перед смертью, судя по следам на теле.

День был пасмурным, как и положено в ноябре, но смеркаться еще не стало. Поэтому я внимательно осмотрел место, указанное Варавиным, и все вокруг, включая и противоположную сторону дороги, прилегающие кусты и стволы деревьев.

– А чего наши спецы-то так быстро уехали? – глянул я недовольно на Никиту. – Думал, застану их тут.

– А чего тут грязь-то месить, – пожал тот плечами, выглядя все более нервным. – Мы же еще до них все окрестности обшарили. Ничего кроме самих тел. Таблицы и фото я уже тоже оформил к их приезду. Взяли образцы почвы и слепки всех следов, что нашли, и отчалили.

Влада все это время стояла и выглядела, как человек, к чему-то настойчиво прислушивающийся внутри себя. Но когда я закончил рыть носом все вокруг, то заметил выражение разочарования и поражения на ее лице.

– Со вторым телом совсем другая петрушка, – мрачно комментировал Никита, пока вел нас ко второму месту происшествия.

Продвигались мы небыстро, потому что я продолжал изучать все вокруг. Старался, как всегда, представить, как же этот нелюдь двигался тут, по той же земле, по которой сейчас ступаем мы, дышал тем же влажным, насыщенным до первых заморозков запахом леса, и что при этом творилось в его голове. На самом деле мне никогда это не удавалось, но я все равно пробовал снова.

– Следы волочения были? – спросил, глядя на утоптанную местами бурую листву.

– Нет. Похоже, он нес ее сюда на руках или на спине, – в голосе Варавина уже совершенно отчетливо стал слышен надлом.

Именно на руках, как нечто, бывшее весьма ценным еще совсем недавно. Почему-то мне представлялось так. Признаков, что он тащил тела по земле или другого небрежного обращения и раньше не было ни разу. Та девушка у дороги абсолютно выбивалась из привычной схемы и заставляла мой мозг буквально вскипеть от несоответствия. Стиль этого ублюдка – всегда идеально чистая пленка, в которую очень тщательно и аккуратно завернуты жертвы. Чистое лицо, расчесанные волосы. Для чего ты это делаешь, больной ты сукин сын? Почему, ради какой сумасшедшей мании у тебя в голове умирают эти женщины?

– Площадка расчищена тщательно, – кивнул Никита и скрипнул зубами. – Даже поросль, тут торчавшую, где вырубил, где выдрал из земли. Уложил так, что даже волосы не растрепались. Никаких следов, никакой спешки и небрежности. Такое чувство, что он это место выбирал и причем долго.

Варавин перечислял все признаки, которые и так мне уже были досконально известны. Говорил он все тише и как будто отстраненнее. Кратко глянув на него, я понял, что его «догнал» шок от увиденного ранее. В нашей работе такое бывает, если ты еще не совсем окостенел, вот только нельзя позволять этому мешать думать и работать.