Профессионалы

39. ОПУХОЛЬ

Бесконечное удовольствие – что может быть хуже?!

Только бесконечное страдание!

Джамал не чувствует времени, не ощущает ни рук, ни ног, он не понимает, где он, что случилось и почему-зачем… – снайпера корчит от спазмов – началась обратная реакция, организм в агонии пытается выдавить из себя хоть чуток инородной дряни, впрыснутой в кровь. Джамал дёргается в конвульсиях, захваты помечают его дряблую плоть чёрными гематомами. Сердце, разогнанное стимуляторами, без устали качает кровь и в любой момент могло разорваться или попросту пойти вразнос от неимоверного напряжения.

Джамала используют по максимуму.

Джамала выжимают досуха, сцеживая энергетический сок-ауру и срезают слоями жизненную сила-талант. И всё это – в мясорубку, на фарш, и через шланг!

Татуировки погасли минут двадцать назад, миллион лет назад. Профессиональные узоры снайпера пятой категории практически исчезли, спрятались глубоко под кожей, растворились в гормональных инъекциях.

Выверенный техпроцесс – всё чётко, без суеты и сбоев. Препараты, неимоверно ускоряющие обмен веществ? – иглы срослись с венами, запыжевав стыки-проколы аминокислотным клеем-замазкой. Афродизиаки? – а как же! – очередная пол-литровая капсула заряжается в куб-вибратор, голубоватая жидкость струйкой устремляется к кровеносным сосудам. Эротические галлюцинации?! – Будда, ну, сколько же «кислоты» можно вкачать в молодой организм, пока не случится летальный передоз?!

Семя.

Поток белёсой жидкости.

Свист насоса – поток вливается в жерло мобильной генофабрики, настроенной на определённые параметры модификации и…

…сквозь толщу биоподкормки и сверхпрочного пластика…

…гель в глазах, в волосах, в подмышках…

…широко разведённые…

…тёмный треугольник…

Сотни капсул, сотни! Сегодня ты станешь папашкой, красавчик! – звучит противный шопот в голове стрелка.

А потом всё заканчивается. Резко, внезапно. Нехорошие девушки-амазонки (Джамал откуда-то знает, что во всех бедах виноваты именно амазонки) обрывают приятный сон на самом интересном месте, не дают досмотреть до конца, не разрешают в тысячу первый раз исполнить природное предназначение и…

…показать сотне-другой соблазнительных красоток высший пилотаж в будуарах гаремов, на песчаных пляжах, в душевых кабинках, в тамбурах электричек, в сортирах ночных клубов, на лестничных площадках, под пуховыми одеялами обычных кроватей-траходромов, на медвежьих шкурах, при свечах…

И вдруг, без предупреждения – краски мгновенно выцветают, упругая плоть провисает морщинистой кожей, цветы вянут и осыпаются ломкими лепестками в пасть утилизатора – сразу, без полутеней и намёков.

Что ж поделать, красавчик, это реальность, всего лишь реальность – в которой от тебя ушла жена. Реальность, из-за которой тебе хочется выть на луну и кусать прохожих за ляжки, и чтобы не делать глупостей ты слишком часто тонешь в пивных кружках и рюмках с добротным скотчем.

Бесконечное страдание – что может быть хуже?!

Только бесконечное удовольствие!

И никого вокруг. Темнота и тишина. Джамал пытается перевернуться со спины на живот и падает с крестообразного лежбища. Больно ударившись коленкой, снайпер, как полупустой мешок с порченным бататом, валится на холодную керамику пола. Автоматически, совершенно непроизвольно «летучие мыши» врубаются аккурат в четверть накала – срабатывает инстинкт самосохранения: дабы хоть что-то рассмотреть вокруг, надобно «подсветить» себе татуировками.

Активированные тату прожигают тоненькие веки, кровь заливает глаза Джамала, но прежде чем весь мир погружается во тьму, стрелок успевает заметить, что коленкой приложился о куб– mecha! Тот самый! С привинченным к торцу шлангом!

Кошмар!

– Эй!!! – вопит, что есть мочи Джамал. Из горла снайпера вместе с криком вылетают куски лёгких и комки дурно пахнущей слизи.

Кровь на щеках. Тьма. Боль в колене.

– Эй!!!

И ни слова в ответ. Даже эха и того нет – в ангаре смонтирована отличная система шумопоглощения.

– Эй!! Есть тут кто?! Кто-нибудь есть?!

Никого. Или молчат, как зооморфы на допросе.

Скрываются?

40. ВАГОНЕТКИ

Демоны и приведения сгинули без следа. Безголовая лошадь и похожий на динозавра монстр убрались туда, откуда пришли. Передняя часть трамвая расплавилась. Задняя тоже. В относительной целости сохранился лишь тот кусок вагона, где находился Акира. От испуга оба выживших биомеха-компостера прикусили языки – по бордовым тельцам-корпусам струится кровь.

Акира валяется на полу и как-то чересчур отстранёно размышляет о том, хватит ли ему сил, чтобы самостоятельно исцелить рану в животе – для регенерации обычно нужно много энергии. О-оч-чень много. Вернуть кишки и желудок это не мизинчик заново нарастить. Последняя доза «бодрости-ф/4» всасывается в кровь.

Особыми знаниями и умениями врачевания Акира не обладает – не его это талант, не его специализация. Но и врачей вокруг как бы тоже не наблюдается, и если лейтенант Ода желает выжить, то надо оказать первую помощь – себе оказать, кому ж ещё. Искусственное дыхание рот в рот? – не наш случай. Прямой массаж сердца? – Будда избавь! Считать удары пульса необходимости тоже нет.

Ветер.

Вечер.

Прохладно.

В воздухе – комары и тагирчики. Вьются над Акирой, но присесть не решаются – феникс ещё не остыл, ещё слишком горячий.

Надо исцелить рану. Как-нибудь. Слава Будде, у Акиры всё в порядке с воображением. Он запросто может представить аккуратную такую энергетическую иголочку с протянутой в искрящееся от жара ушко силовой ниткой. Иголка та совершенно безболезненно прокалывает обугленную кожу и стежками штопает дыру в выжженном животе феникса. Хуже – когда надо представить внутренности и прочий ливер. От виртуального вида собственных воображаемых кишок Акиру начинает тошнить, хотя тошнить-то ему и нечем – вообразить отсутствующий желудок он ещё и не пытался.

Татуировки профессионала светятся белым и голубым цветами созидания. Это не алые предвестники скорой трансформации, это…

…желудок! Акире удалось представить собственный желудок!!

Победа!

Виктори!

Получилось! Среди цветов – вишня, среди людей – самурай! Эх, сейчас бы танец с веерами сбацать! Феникс доволен, феникс рад – он завалил банду бакэмоно и спасся и из серьёзной передряги, он…

– Акира-сан?

Голос. Знакомый голос…

– Кто?! Кто здесь?!

Уже стемнело, и лейтенант Ода, даже активировав «кошачьи глаза», вряд ли увидит намного больше, чем при свете луны.

– Это мы, Акира-сан.

Привычный зуд татуировок. Из темноты появляются два фигуры. Стажёры, м-мать их! – слегка женственный Хисока Исузу и высокий мощный Масами Арисава. Недавние дуэлянты, чуть не угробившие себя и секундантов посредством чёрной магии, с помощью… – с помощью демонов-они и приведений-юрэй!!

– Вы?! Оба?! Здесь?!

– Да, Акира-сан, мы! – смеётся Хисока.

– Мы за вами, Акира-сан! – хохочет Масами. – Мы соскучились!

– Парни, я что-то…

Стажёры расправляют руки, выставив их перпендикулярно закутанным в пончо телам, и взлетают над землёй, над обломками прошлого – медленно и величественно парят будущие фениксы над дорогой, заросшей сурепкой и лианами. Парнишки неспешно планируют над прохудившимся щебнем и крысиными норами асфальтом. Да уж, ребятки умеют красиво держаться в восходящих потоках очень тёплого воздуха, это они умеют, молодцы-бойцы. И помирились – тоже молодцы.