Профессия – призрак

— Но вы же дали мне слово…

— Насчет телефона у нас речи не было… Но не заговаривайте мне зубы.

С этими словами леди Памела сняла трубку стоявшего рядом телефона и нажала на рычаг. У меня дух захватило. Что мне было делать?

— Алло, Сесил? Я не помешала? А-а! Вы подсчитываете расходы! Ничего, это подождет. У меня здесь случайно находится Артур, который сгорает от нетерпения перемолвиться с нами парой слов насчет наших семейных дел… Да, именно Артур, первая буква «А», как «Алиса». Передаю ему трубку…

Леди Памела протянула мне трубку, из которой неслись яростные возгласы. У меня язык прилип к гортани.

— «Этот Трубоди — грубый и неотесанный парвеню» [35] , — продиктовала мне леди Памела. — Ну же, Артур, не тяните!

Я механически повторил ее слова, — лорд Сесил онемел.

— «Он женится на нашей маленькой Алисе, когда рак свистнет!» Ну давайте же, давайте!

Я слабым голосом опять повторил ее слова.

— Раз уж вы с ним говорите, Артур, скажите еще то, что я давно мечтаю ему высказать: «Вы не отец, а чудовище, и в груди у вас не сердце, а пустой бурдюк!» Ну смелее, смелее.

35

[35] парвеню —выскочка, человек, пробившийся в аристократическое общество и подражающий аристократам.

Почти беззвучным голосом я повторил то, что мне было приказано. Несчастный лорд Сесил, поглощенный своими мыслями, никак не реагировал на мои слова.

— Прекрасно, отлично сработано, Артур! Вы славный малыш!

Я проворно вскочил.

— До-дорогая леди Памела, я… я думаю, мне пора уходить. Я должен…

— Вы правы. Долг призывает вас к Трубоди. До скорой встречи, Артур!

В ту минуту, когда я выходил из комнаты леди Памелы, маркиз Малвенор, человек решительный и не откладывающий дела в долгий ящик, уже несся мне навстречу, возвещая о своем появлении зловещим отблеском керосиновой лампы. Очевидно, он как разъяренный зверь промчался по лестнице, торопясь растерзать телефонного призрака. Я едва успел подхватить свечу и спастись бегством в мою башню.

Рыцарский поступок, каких уже не совершают в наше время

Диковинная беседа с леди Памелой произвела на меня такое впечатление, что весь остаток ночи я провел, лежа на своей балке, навострив уши и рискуя, если, на беду, меня сморит сон, свалиться с двадцатифутовой высоты и сломать себе ноги.

Вообще-то говоря, в глубине души я был не прочь отбить у Бейбилеса Трубоди охоту жениться на Алисе, но, во-первых, я обещал Уинстону вести себя с особенной осторожностью, а во-вторых, мне не хватало храбрости повторить еще одну рискованную вылазку.

До самой зари я трусливо сокрушался о судьбе Алисы, о жестоком разочаровании, которое я причиню леди Памеле, такой симпатичной и приветливой. Как она, бедняжка, будет страдать! А ведь от нее еще скрыли, чтобы не доконать ее раньше срока, что довольно скоро Алису сменит Агата. Слыхано ли что-нибудь ужаснее!

У меня всегда было доброе сердце. Слишком доброе для того мира, который создали люди.

* * *

Уже занималась заря, и я начал было погружаться в населенную кошмарами дремоту, когда мой слух уловил отчаянные рыдания, доносившиеся из чащи леса, по которому я прогуливался во сне.

Лес этот был очень странный, он состоял из высоких колонн, их готические капители, похожие на те, что я видел в кордегардии, наверху сливались воедино и закрывали небо. Были тут и другие капители, не то греческие, не то индийские… Я скользил не по земле, а по гладким плитам. Ни травинки, ни мха, ни папоротника, ни единого гриба, насекомого или птицы! «Куда же подевались деревья?» — удивлялся я. А рыдания мне отвечали: «Вместо деревьев люди посадили колонны, они поливают их своими слезами. Природа стала каменной темницей, без любви и без надежды».

Я чуть было не сорвался с балки, но тут особенно отчаянное рыдание окончательно прогнало мой сон. И в тусклом свете занимающегося утра я увидел фигуру в белом, простертую возле корзины с игрушками. Видение прижимало к груди большого плюшевого медведя. Это могла быть только Алиса.

Прежде чем покинуть родной дом, где она провела столько счастливых дней, и начать влачить постылое существование в Бирмингеме, Алиса пришла искать убежища в воспоминаниях детства. И, сравнив славную голову плюшевого мишки с лысым черепом своего жениха, не смогла удержаться от слез.

Я чувствовал, что мое собственное сердце тоже вот-вот разорвется. Какое значение имело то, что я так неосторожно пообещал Уинстону? Разве я не имел права, разве не должен был вмешаться?

Каким чистым и трогательным было залитое слезами лицо Алисы! Как грациозны ее движения! Наконец она поцеловала своего медведя в лоб, как пай-девочка, сложила в корзину игрушки и, вся в белом, удалилась. Ни дать ни взять призрак несчастья, неслышными шагами пустившийся на поиски лучика крохотной надежды… Я тут же принял решение, чего бы это ни стоило, ей помочь.

* * *

Охота читать у меня пропала. От нечего делать я спустился вниз, послушать, что говорится в кухне, пока готовят завтрак.

Негодующий голос великодушной миссис Биггот только укрепил меня в моем добром намерении.

— Жидкого чаю и сухариков без соли для мистера Трубоди, Китти. У бесстыдника несварение желудка, а ему подавай семнадцатилетнюю девочку! Какая гнусность!

— И каков наглец!

— Разбогател и попал из грязи в князи. Парвеню, как говорит леди Памела. Да еще из самых худших.

— Не принесет ему это счастья!

— Ну, а пока отнеси ему поднос с завтраком, его комната последняя справа на втором этаже возле турецких уборных…

— Подумать только — в этой комнате в 1848 году спал принц Альберт [36] !

— Вот до чего мы дожили! И эту комнату еще специально обставили заново для мистера Трубоди. У него, кстати, неполадки с мочевым пузырем, так что ему хотелось устроиться поближе к уборной.

— Чтоб ему оттуда никогда не выйти!

36

[36] Принц Альберт (1819–1861) —муж английской королевы Виктории (1810–1901).

Полученные сведения были весьма для меня полезны — теперь я мог начать действовать в тот же вечер. Чем меньше продлится помолвка, тем лучше, и тем легче будет ее порвать.

— А проныру-журналиста ты найдешь на третьем, — добавила миссис Биггот, — в комнате с лиловыми обоями. Тоже еще фрукт! Представь, он посмел предложить мне три гинеи, чтобы я призналась ему, будто призрак нашего Артура просто «миф»! «Миф»! Это еще что за штука?

— Вот бы ему увидеть этот призрак вблизи!