Профессор магии на полставки

Один Волков додумался остановить время и отвернуть взгляд, но это ему не сильно помогло. Чем ближе он подходил, тем ощутимее чувствовал жар на своём теле от моего заклинания. Самое забавное, что я для этого не использовал магию огня.

Само заклинание называлось «Обжигающий свет». Ничего сложного в нём не было. Эффект такой же, как от линзы и солнца. Поджечь с их помощью бумагу, дерево или даже оставить ожог на коже не было проблемой. Правда я это заклинание модифицировал, использовав не одну, а сразу сотни линз. Все ещё не смертельно, но очень больно, особенно когда всех их направляешь в одну точку.

— Достаточно, — сказал я, глядя на поверженных студентов.

Последним упал Волков, не дойдя до меня считаных пять метров. Из-за этого его одежда практически превратилась в лохмотья, да и сам он не выглядел лучшим образом.

Упрямый парень.

Недолго думая, я активировал на всех студентах массовое исцеление. Обычное заклинание, не возвращающее ману, но лечащее легкие раны, и особенно ожоги. Так Волков быстро пришёл в себя и вернулся в строй группы, после чего я продолжил.

— Начнём с первого. Магия света считается вспомогательной магией, но её недооценивать нельзя. У нее также есть атакующие заклинания. Например «Обжигающий свет», который я на вас использовал, считается атакующим плетением. Или солнечная плеть, которую, к слову, я тоже знаю. Используй я её на ком-то из вас, и всё обернулось бы летальным исходом, — говоря всё это, я внимательно смотрел на Максима. Он выглядел злым, но не на меня, а на себя. Как лидер группы он осознал, что обложался. — Теперь второе. Я снова даю вам двадцать минут на размышления. Подумайте хорошенько, как меня победить.

Если они ещё не заметят мою подсказку, то я даже не представляю, как их дальше учить. Разве что в самом деле в Аномалию отправлять, чтобы быстрее доходило.

Благо мои сомнения быстро развеялись. Спустя две минуты ко мне снова подошел Алеев.

— Приняли решение? — спросил я, сложив руки на груди.

— Да. Теперь мы выбираем магию исцеления.

— Правильный выбор. Со второго раза конечно, но всё же, — довольно улыбнулся я, как и все остальные студенты. Что ж, пусть радуются своей маленькой победе. С небес на землю я их в первый раз спустил, теперь пусть чуть погордятся собой. Угробить их самооценку в ноль я не собирался. Правда я всё равно подготовил для них неприятный сюрприз. — У вас десять секунд. Девять. Восемь…

Ситуация повторилась как и в первый раз. Все они заняли свои места, и чересчур расслабились, потеряв бдительность. Решили, что победа у них в кармане. Очень зря. Я же им прямо сказал воспринимать меня как врага.

Как только прозвучал сигнал к старту, воины даже не сдвинулись с места. Должно быть подумали, что я сдамся. У магии исцеления ведь нет атакующих плетений, да и как ею можно навредить? Разве что целенаправленно навредить и неправильно залечить раны. Что ж, им пора привыкнуть, что магия многогранна, а то так и будут дальше сковывать себя рамками.

Не дожидаясь, пока они меня атакуют, я активировал то же самое плетение, что использовал до этого. Только если до этого оно предназначалось для лечения, то теперь…

— Какого чёрта?

— Что происходит?

— Почему я не двигаюсь?!

Голоса студентов быстро превратились в какофонию звуков. Все ученики практически одновременно упали на пол, и та же остановка времени Волкова, как и его пространственная магия, не помогли спасти ситуацию.

— Первое. Это называется «Исцеляющий паралич». Им пользуются целители, чтобы обездвижить пациента. Бьющегося в конвульсиях человека тяжелее лечить, чем спокойно лежачего, — объяснил я студентам происходящее. — Только если слегка изменить структуру плетений, то польза от лечения будет минимальной. Зато действие паралича вы можете ощутить на себе, — убедившись, что никто больше не нападёт, я щёлкнул пальцами и развеял плетение.

Студенты быстро поднялись на ноги, но все как один выглядели понуро, за исключением Алеева. Тот наоборот, будто пуще прежнего загорелся меня победить. Это что ж его так мотает эмоционально? Странный какой.

— А второе? — услышал я голос Артёма. Вот уж кто из студентов был немногословен, но говорил по делу.

— Второе — я сказал, что выступаю в качестве врага. Словам врага верить никогда нельзя. А теперь продолжаем тренировку. С таким анализом ситуации вы на турнире своих однокурсников в жизни не победите. Даю двадцать минут, чтобы вы поняли свои ошибки. Параллельно будете бегать по площадке. Те, у кого спецтренировка, будут это делать под давлением моей ауры, чтобы им жизнь мёдом не казалась. Вперёд!

* * *

Даже не знаю, кто по окончании занятий больше вымотался, я или студенты. С одной стороны, во мне играл азарт сделать их сильнее, чтобы они ошарашили всех на турнире. С другой — так лень было всем этим заниматься.

Во время тренировки я также не забыл незаметно поставить на Морозову отслеживающее плетение. Теперь к ней тянулась нить, и я без проблем мог понять, на каком расстоянии она находится. Простенькое, но вполне надёжное заклинание, которое ещё и так просто не заметишь.

Надо будет ещё на днях сходить в алхимический корпус и наварить там зелий, чтобы облегчить девушке испытание с заключением контракта. Уж кому как не мне знать, насколько это болезненный процесс, особенно в первый раз.

Сейчас же я планировал поесть, провести дневную тренировку и сразу вернуться домой и проваляться в постели до утра. Раз уж у меня своеобразный отпуск, почему бы не позволить себе отдохнуть?

Однако стоило мне об этом подумать, как я наткнулся на графа Оболенского. То, что он ждал меня снаружи площадки, сомнений не вызывало.

— Алексей Дмитриевич, — поприветствовал он меня.

— Дмитрий Александрович, — кивнул я в ответ, создав вокруг нас звуковой барьер. Это не скрылось от взгляда графа. — Вы ко мне по делу или за тренировками?

— За первым, — с абсолютно серьёзным выражением лица ответил он. — Я здесь, чтобы предложить временный союз.

Глава 14

Мне захотелось сразу же отказать графу. Я никогда не любил союзы из-за того, что союзник в любой момент может предать. Не счесть, сколько раз я наблюдал картину, как Искатели заключали между собой союз, а затем кому-то из них засаживали нож в спину.

Можно сказать, тут взыграла профдеформация. Однако я сейчас не иду исследовать Аномалии. Как минимум его стоит выслушать, ибо я не представлял, зачем один из преподавателей Академии вообще пришёл с таким предложением? Мы даже знакомы всего пару дней. С чего вдруг такое доверие?

— Смотря что подразумевается под союзом, — холодно ответил я, не показывая эмоций. — Мы с вами слишком мало знакомы, чтобы я мог вам полноценно доверять.

— Можете считать это предложением о сотрудничестве, — с пониманием кивнул граф. — Говоря без утайки, сейчас профессора разделились на два лагеря. Первые консерваторы. Они не хотят перемен и желают оставить Академию такой, какая она есть. Вторые — те, кто ждут перемен от ректора. Я предлагаю встать на нашу сторону без обязательств.

— Не вижу никакой выгоды для вас.

После услышанного я по-прежнему был в неведении того, что именно он преследует. Ну вступлю я к ним в лагерь, что это им даст? Максимум страх посеять, но с таким же успехом это может делать и ректор. Уж против него на дуэль никто не выйдет.

— Похоже, вы ещё не сталкивались со злопамятностью других профессоров, — Оболенский недовольно поморщился, словно вспомнил что-то очень неприятное. — Они не упустят возможности пустить грязные слухи или даже саботировать работу. Хуже только когда они посылают жалобы в имперскую канцелярию. Тогда объекта их ненависти заваливают бесконечными проверками на профпригодность. Нервы они потрепать могут немало.