Прогноз гадостей на завтра
Шрифт:
Я погладила кота, тот заурчал от удовольствия.
– От меня кошками пахнет.
– Вы кошатница?
– И собачница, а в последнее время еще и попугаистка…
Гостев пододвинул пачку печенья «Юбилейное».
– Извините, сладкого больше нет. И предположить не мог, что ко мне вечером явится такая симпатичная особа.
Я оглядела кухню. Похоже, что мужик в самом деле обитает бобылем. Нет, у него была чистота, но какая-то хирургическая. Занавески просто свисали с карниза. На них не было ни рюшечек, ни бантиков, ни складочек. На мойке лежала самая
Мы потолковали о том и о сем, поболтали о музыке, последней книге Пелевина и сериале «Агент национальной безопасности». Валера оказался врачом-психиатром, и я быстро сказала, что живу вместе с подругой-хирургом.
Выпив третью чашку чая, я вздохнула:
– Бывают же такие совпадения!
– Что ты имеешь в виду?
– Сегодня я была на похоронах Эдика Малевича, в Белогорске, и видела там твою машину.
– Где?
– Прямо у входа на кладбище.
– Это невозможно, ты ошиблась.
– Нет, нет, именно ее, серо-голубая «шестерка» под номером двести шестьдесят семь.
– Невероятно!
– А за руль садилась дама очень высокого роста, метр восемьдесят, не меньше!
Гостев пожал плечами.
– Ну вообще! Даже знакомых таких нет. Мне всегда нравились женщины маленькие, худенькие, вроде тебя. Посмотри на меня, сам метр семьдесят с кепкой, к чему мне тетка одной высоты с Петром Великим? Ты перепутала.
– Нет, – настаивала я, – я еще страшно удивилась, когда опять машину увидала, теперь вечером…
– С утра я поехал в больницу, – терпеливо объяснял врач, – до шести там безвылазно просидел, дел накопилось целая куча. Неделю простуженный дома провалялся, вот и разгребал авгиевы конюшни, прямо на части разорвали. Валерий Иванович сюда, Валерий Иванович туда… Там бабуся с сильным психозом, тут парень с маниакально-депрессивным состоянием… До восемнадцати ноль-ноль прямо чаю попить некогда было…
– Машина где находилась?
– На стоянке.
– Может, взял кто?
– Кто?!
– Ну коллега по работе, к примеру?
– Никому ключи не давал!
– Запасные небось, как все, под задним бампером держишь!
Валера улыбнулся.
– Точно. Пару раз забывал связку внутри… Вот и решил обезопаситься.
– Ты не один такой, – хмыкнула я, – наши знакомые поголовно растяпы, да я и сама хороша…
– Да не брал «Жигули» никто, – воскликнул Гостев, – у нас для врачей охраняемая стоянка, надоело, понимаешь, каждое утро место для парковки искать, да и хулиганов полно, то капот исцарапают, то пробку от бензобака сопрут, вот и наняли охрану. Все теперь путем, будка, шлагбаум… Да и автомобили наши секьюрити знают, чужого не выпустят… Еще чайку?
Понимая, что абсолютно зря потратила время, я отказалась и ушла.
ГЛАВА 18
Открыв дверь нашей квартиры, я почувствовала резкий запах лекарства.
Наверное, кто-то принимал сердечные капли.– У нас все живы? – заорала я.
– Почти, – откликнулся Сережка, выходя в коридор.
– Что случилось? – испугалась я. – Собаки заболели?
– Некоторые женщины сначала интересуются здоровьем своих бедных, брошенных, голодных деток, – ехидно заметил Кирюшка, высунув голову из гостиной. – Ты обед сделала?
– Нет, – пробурчала я, стаскивая сапоги.
– А ужин?
Я молча повесила шубу в шкаф.
– Отвяжись от Лампуделя, – велел Сережка, – пусть поест сначала. Ужин тебе сегодня дали, чего еще?
Кирюшка исчез, я вошла на кухню и ахнула. Посередине стола высилась огромная, пятилитровая кастрюля с отварной картошкой, рядом исходила соком жирная селедка.
– Это кто же постарался? – промычала я с набитым ртом. – Покажите этого человека…
– Ваня приготовил, – вздохнула Лиза.
Вдруг из глубин квартиры раздались жуткие звуки. Кусок восхитительной рыбы выпал у меня изо рта и шлепнулся на пол. Сидевшая на боевом посту у стола Муля мигом схватила селедочку, но мне было не до прожорливой мопсихи.
– Что случилось? – в страхе напряглась я.
– Кое-кто с ума сошел, – загадочно ответила девочка.
– Кто? Какое существо способно издавать подобные вопли? Опять Арчи хулиганит?
– И он тоже, – вздохнул Сережка, – не дом, а передвижной цирк… Никакого покоя…
– Почему цирк? – бормотала в растерянности я.
– А ты сходи в гостиную, представление в самом разгаре, – буркнул Сережка, – уголок тети Наташи Дуровой и дедушки Кащенко, два в одном, так сказать, шампунь «Пантин» и ополаскиватель…
Я кинулась в гостиную, рванула дверь… На полу был разложен дерматин, на столе куски бумаги… У окна стоял Иван, сосредоточенно затачивающий бритвой карандаш.
– О, – сказал мастер, – добрый вечер, Лампа, иди, я там селедочку разделал, жирную, пальчики оближешь. Эх, жаль, не пью, под такую закусь прямо водочка просится…
Но я не слушала мужика, глядя во все глаза в правый угол комнаты.
Там покоилось странное, доселе не виданное мной никогда сооружение: доска, обмотанная старыми, рваными пододеяльниками. Около конструкции стояли на задних лапах все наши кошки, сверху восседал нахохленный Арчи.
– О-а-у-ы-и, – завывали на разные голоса Клаус, Семирамида и Пингва, яростно раздирая когтями тряпки, – о-а-у-ы-и…
– О-а-у-ы-и, – вторил Арчи, когда кошки переводили дух, – о-а-у-ы-и…
– Что с ними?!
– Где? – спокойно поинтересовался Ваня. – С кем?
Я ткнула пальцем в сторону «хоровой группы».
Иван улыбнулся:
– Замечательная штука, когтеточка называется. Теперь коты больше не будут драть мебель, только здесь проводить время начнут. А то обидно получится, перекрою табуреточки, а зря, подойдут и вмиг раздерут.
– О-а-у-ы-и, – выли в разной тональности Клаус, Семирамида и Пингва.
Два первых животных вели басовую партию, третья выступала в роли драматического сопрано.