Програмерзость

Эллен Ватубуа склонилась над трупом. Быстро просканировав тело и найдя что искала, она терпеливо копалась около оголенного левого предплечья. Там, среди порванных волокон мускулов и голубых капилляров, непосредственно под кожей находился миниатюрный фрагмент нерастворимого в кислотных средах пластика с впечатанной в него информацией. Она осторожно переместила наконечник экстрактора в свой спецспиннер и выпустила туда крошечную находку. Через несколько мгновений она уже читала вслух ее содержимое. Карденас и Хаяки подошли послушать.

Для коренастой судмедэкспертши среднего возраста голос у нее был на диво чувственным. Чуткий к подобным явлениям Лаззарио из отдела кадров не прекращал попыток перевести ее в диспетчерскую. Но Эллен нравилось работать в полевых условиях и заниматься анализом, да к тому же она предпочитала работать не с живыми, а с мертвыми.

— Джордж Андерсон. Тридцать два года, женат, проживает в Ольмеке, Вест-Миньеро-Плейс, четыре-восемь-два-два-три-шесть. — Она заколебалась, покуда спиннер продолжал работать. — Похоже, он чист, как зад младенца; за ним ничего не числится. Нет даже нарушений при поездках на работу и обратно. Группа крови… — Она подняла взгляд на вечно скорбного Карденаса. — Хотите, чтобы я чпокнула остальной пузырь, инспектор?

Карденас покачал головой.

— Это я прочту, когда доставят проверенный и исправленный рапорт. Есть что-нибудь особо интересное?

Экспертша совиными глазами глянула на показания спиннера.

— В архивах он числится «промоутером», но не говорится, промоутером чего, и не указано место работы. Только домашний адрес.

— Значит, он работает на дому. — Хаяки беспокойно переступил с ноги на ногу. Он уже уставал от дождя. — Тоже мне, оригинальный вывод.

Эллен улыбнулась возвышавшемуся и над ней, и над Карденасом блаженному великану.

— У тебя как, не возникает запор, когда ведешь наблюдение?

— Проведите глубокое сканирование. — Не обращая внимания на их пикировку, Карденас пристально смотрел на тело, выглядевшее жалким и скукоженным в отраженном свете от высившихся поблизости массивных строений.

Экспертша недоверчиво уставилась на него.

— Да зачем? — Она сделала жест считывающим извлеченный имплант спиннером. — Вся жизнь этого невезучего гражданина вот здесь, где ей и надлежит быть, доступная для беглого просмотра. В сухом месте, — с нажимом добавила она. А когда на это не последовало никаких комментариев, предложила: — По крайней мере, давайте подождем, пока не вернемся с этим в лабораторию.

Инспектор едва заметно мотнул головой.

— Глубокое сканирование. Сейчас же.

Судмедэкспертша обернулась и крикнула своему начальнику:

— Эй, Герго! Инспектор хочет просканировать. На месте, прямо сейчас, хотя у нас есть идент-таблетка этого муэрто.

Гергович глянул поверх мед-очков.

— Интуит у нас он, а не я. Просканируй, Эллен.

Не скрывая своего недовольства, женщина сунула спиннер в чехол у себя на поясе и вынула из второй кобуры другой прибор. Включив его, она пробормотала себе под нос:

— А я думала у вас, чудил, не получается интуитить мертвецов. Не сочтите за неуважение, инспектор.

Тон Карденаса ничуть не изменился.

— Все так. Я не чувствую и не подозреваю ничего необычного. Просто хочу уйти отсюда, точно зная, что мы ничего не проглядели.

— Да, да; си, си, сеньор. — Сделав глубокий вдох, экспертша вернулась к работе. Карденас отвел взгляд. Извлечение подробной ДНК тела и последующий пропуск ее через Архивы займет несколько минут.

Хаяки крутился рядом; похожий отчасти на дворнягу, отчасти на грузовик, а в целом — на человека при деле. Но мокрого.

— А зачем сканировать-то, Анхель? Есть какая-то причина?

И в самом деле, зачем? Что заставляло его беспокоиться о мертвых не меньше, чем о живых? Желание добиться справедливости? Или тут всего лишь проявлялась профессиональная гордость? Он показал на труп и сказал, не оборачиваясь, не желая отвлекать от работы раздраженную экспертшу:

— Хорошие волосы — дорогой трансплантат. Нежная кожа. Два регенерированных премоляра, а может, и больше. Сплошь хорошая работа. — И подняв руку, сделал жест в сторону окружения. — А это местечко никак не назовешь хорошим. Они не сочетаются. — Он оглянулся на помощника. — Зачем потрошить парня, не взяв то, что лежит снаружи?

Хаяки подумал.

— Одна почка стоит дороже, чем целый грузовик одежды.

— Да я не об этом. — Карденас прищурился, вглядываясь в отягощенный дождем мрак. — Я имею в виду: что, спрашивается, гражданин из такого приличного, чинного района, как Ольмек, явный чистяк, делал в таком грязном урбе, как Кецаль, в такую скверную ночь? Почему он не сидел дома с женой, любуясь дождем или матчем между «Арсеналом» и «Чикаго»?

Через пять минут, почувствовав за спиной движение, он обернулся. Как раз вовремя, чтобы оказаться лицом к лицу с Эллен. Никто никак не прокомментировал идеальную скоординированность его реакции. Если кто и мог привыкнуть к выбивающим иной раз из колеи поступкам интуитов, так это другие полицейские.

Прежнее негодование сменилось у нее неохотным уважением с примесью намека на благоговейный трепет.

— Как вы догадались? — прошептала она.

Карденас не извлек никакого удовлетворения из подобного доказательства своей правоты. Он просто выполнял свою работу.

— Насчет чего? — ободряюще отозвался он, хотя уже отлично знал, о чем речь.

— О том, что в иденте этого муэрто что-то не так. — Женщина умная и восприимчивая, она внимательно пригляделась к наполовину скрытому дождем и темнотой морщинистому лицу инспектора.

— Не знаю. Как я сказал, мне просто хотелось сделать все тщательно.

— Да, вердад. — Ее внимание переключилось на очень дорогой и очень мокрый аппарат, который она держала в руке. — Имплантированный в него идент гражданина настаивает, что он Джордж Андерсон из инурба Ольмек. А когда я соединила эту инфу с результатами сканирования ДНК и пропустила ее через Архивы, то показания прибора внезапно приняли такой вид, словно аппарат заболел корью. На моем красивом чистом экране повсюду высыпали сердитые красные точечки.

— Ну так и кто же он? — спросил Хаяки, соблаговолив снова проявить интерес.

Она подняла экран, давая им прочесть.

— Зависит от того чему верить: местному иденту или национальному. Архивы утверждают, что на самом деле это некто по имени Уэйн Бруммель, из Большого Харлингена, штат Техас. И угадайте, что там говорится? Там тоже не указано никакого места работы, только домашний адрес. В Харлингене.

Карденас прищурился, глядя на маленький экран.

— Физическое описание совпадает. По крайней мере, совпадает с тем, что оставили эти пожиратели тины. — Он глянул мимо прибора на неинформативное, а теперь уже и какое-то зловещее тело. — Но остается все тот же вопрос: что же такой чистяк делал здесь в Кецале? Да еще с двумя личностями в одном теле. — Он передал ей свой спиннер.