Программист и бабочка (сборник)
Шрифт:
Мой сеньор все правильно придумал. Одолеть колдуна в схватке ой-ей как сложно, а теперь вот он, вышел, как миленький, руки за голову спрятал, дрожит, как осиновый лист. Что, негодяй, испугался? Еще как испугался, красный весь, хоть и видно, что от природы бледнокож, как и я. Стоит, потом обливается. Ха-ха! Так-то вот!
Я подошел и, что было сил пнул его под колено.
– Обалдел, белозадый? Иди лучше принеси его оружие. А ты, Дред, что спишь? Лапы вяжи!.. Вот так. А теперь, скотина, двигай своим жирным задом, показывай, где сирена отключается и как в полицию звонить, чтобы не приезжали. Быстро-быстро!
– А-а?..
– Да
Все засуетились, забегали. Замолкла сирена, но тут же завизжала младшая девочка, заревела старшая. Очнулась их мать, схватила обеих, забилась в угол детской комнаты, глядит буркалами своими, будто испепелить желает.
Очень мне не хотелось смотреть на нее, но пришлось. Господин отправился с захваченным в плен колдуном в его сокровищницу (полную золота, отнятого обманным путем или насилием прямым у честных людей), а мы с сэром Длинным Дредом остались детей и мать сторожить. Потом приехала полиция – эх, не успел Рыцарь заставить колдуна успокоить их, чтобы не приезжали, – и сеньор Дред пошел советоваться с моим господином и переговариваться с копами. Заложниками, как он сказал, им грозить. Что такое заложники я не знаю, но, видимо, кара неслабая, раз копы ее боятся.
Так я остался один на один с женщиной и двумя девочками.
– Держи старшую девчонку на мушке. Как дернется кто, сразу стреляй в нее, понял? – громко, чтобы все слышали, сказал мне Дред перед уходом. – Но других не трогай, не убивай. Иначе все на нары ляжем…
И я стоял, держал свой меч Револьвер направленным на пятилетнюю девочку и был готов стрелять в любую секунду.
Через пару минут полиция перестала орать в громкоговоритель, и стало тише. Тогда-то тетя, которая хоть и мама, но жутко злая и нехорошая, начала говорить. Она шептала быстро-быстро, смущала меня речами сладкими, но недобрыми, пыталась обмануть:
– Ты же хороший мальчик. Такой молодой, сколько тебе лет? Десять? Ты не можешь потерять совесть как они, эти бандиты. Как тебя зовут? А?
– Мама, он плохой! – зло перебила ее старшая девочка.
– Тихо, Солнышко. Он не плохой, он просто запутался. Как тебя зовут?
– Меня зовут Кнаппе, я оруженосец блистательного рыцаря сэра Хуан-Родриге Бермундеса, – зачем-то ответил я.
– Ну, вот и хорошо… Кнаппе, отпусти нас. Или лучше дай мне эту нехорошую игрушку, что у тебя в руках и пойдем вместе. Убежим. Тихонечко прокрадемся к заднему выходу и убежим, а? Ну, прошу тебя, пожалуйста…
– Сэр Рыцарь приказал мне сторожить вас. Вы плохие, вы все колдуны и… и плохие! Не двигайтесь, а то я убью ее! – и дернул острием револьвера в сторону Солнышки.
– Какой рыцарь, Кнаппе? Мальчик мой, это совсем не рыцарь, тебя обманули! Это бандит, убийца, уголовник. Это он плохой, а мы простые люди. Он же цветной, вырос в трущобах, не хочет работать, как честные люди, только грабит и отнимает у других то, что они заработали. Рыцари остались лишь в сказках…
– Неправда, – закричал я. – Рыцари есть! Мне падре говорил! Они служат богу и добру!
– Тихо, тихо, Кнаппе. Пусть так, рыцари есть. Точно есть, где-то там, – она махнула рукой на окно. – Но твой Хуан-Родриге не рыцарь, он присвоил себе это звание и недостоин его. Вспомни, что хорошего он сделал? Разве он помогает бедным?
Разве он поет серенады девушкам? Разве он не обижает слабых? Разве он не убивает?!– Он меня защитил! Он… он ходит к девушкам, и он убивает только плохих!
– Таких, как мы? Ладно, я, может, и не чиста, не безгрешна, но они? Мои девочки – посмотри, Кнаппе, погляди на их лица. Это вот Роззи, а там наш ангелочек, маленькая Белла. Что они сделали плохого? Они совсем-совсем малышки. Разве ты сможешь убить их?
– Я…
– Разве ты способен поверить, что они плохие? Кнаппе, послушай меня. Опусти револьвер…
Откуда она знает, как зовут мой меч?!
– …вдруг ты испугаешься и выстрелишь. Бог тебе этого не простит! Не бери грех на себя, Кнаппе. Я не знаю, как тебя занесло в компанию этих ублюдков-головорезов, ты ведь белый мальчик, наверняка у тебя хорошие мама и папа, ты просто оступился, сбился с пути истинного. Это ничего, это не страшно. Пока еще можно все исправить. Тебя никто не будет ругать, я обещаю!
– Мама умерла, – буркнул я.
– Бедный. Бедный мальчик. Я понимаю тебя. Мама умерла, ты один, а тут эти негодяи. Такого хорошего, доверчивого ребенка легко запутать. Ну, вот видишь, ты уже начинаешь понимать, что нехорошо поступаешь, правда?
Я и вправду чувствовал себя как-то совсем уж смущенным. А вдруг сеньор Бермундес и вправду не рыцарь? Мама ведь говорила, чтобы я был осторожней, что живем мы в черном квартале, что тут много нехороших мальчиков и мужчин, которые делают плохо. Она говорила, чтобы я с ними не водился. Ах, как жаль, что падре уехал, я бы спросил у него.
– Быть белым, бледнокожим плохо, – совсем уж невпопад сказал я.
– Что ты?! – ахнула тетя, – Что ты говоришь?
– Мама, он холосый? Этот бальсой мальчик холосый? – показала на меня пальчиком Белла. У нее была такая ручка… маленькая, будто кукольная, пухленькая, такая мягкая на вид. Просто сказочная. Да и личико впрямь походило на ангельское.
– Он очень хороший, милая. Правда. Кнаппе, а знаешь что! Давай ты будешь жить у нас, а? Я не заменю тебе маму, но буду любить, и, может, со временем, ты сам скажешь мне «мама», а моих ангелочков назовешь сестрами. А?
– Мама, я не хочу такого брата! – возмутилась Роззи.
– Тихо, солнышко. Кнаппе…
Она все говорила и говорила. А я все больше путался. А как же мечи? Да ведь это же просто пистолеты и ружья. Я играл такими же, только ненастоящими, когда еще была жива мама. Кажется, дома даже валяется парочка пластмассовых пистолетов. Мама еще не любила, когда я ими играл, хмурилась и говорила, что стрелять это плохо. Но потом целовала, и я убегал играть на улицу.
А драконы? Или это просто были большие собаки? Да, скорее собаки. Падре говорил, что драконы большие, как целый дом. И они летают… и огонь выдыхают. Неужели?..
Что я здесь делаю? Зачем все? В чужом доме, с пистолетом…
Я?
– Кнаппе, отдай мне револьвер. Ты ведь все понял, да? Только не пугайся, не стыдись, ты ни в чем не виноват! Отдай мне пистолет…
И я уже протянул ей руку с револьвером, она сделала шаг, отодвигая Роззи в сторону, но тут раздался хлопок выстрела и короткий вскрик мужчины.
– Антонио! – выдохнула тетя. Она моментально побледнела, из глаз ее ушла вся доброта. В которой я почти утонул. Это заставило меня отступить на шаг и напрячься.