Программист
Шрифт:
– Но вы же дали понять, что наш разговор пройдет в тайне?
– Но говорили-то мы о вас! Так, что этот разговор – ваша собственность. Не спрашивайте меня – распоряжайтесь им сами!
Алексей Павлович похлопал Стаса по плечу и тепло улыбнулся:
– Вы мне всегда нравились, молодой человек! Так что уж, пожалуйста, не пополняйте мою коллекцию! Выбирайтесь из переделки и научитесь чувствовать музыку! Возможно, мы больше не увидимся. Так что удачи вам и настоящего счастья!
В субботу Дима принимал на новом месте родителей.
Пока мама накрывала на стол, отец и сын уединились в спальне для разговора.
– Ты должен понять, – говорил Владимир Сергеевич. – Что эта квартира – первое весомое признание твоих заслуг,
– Не совсем, – признался Дима.
– Дмитрий! – Владимир Сергеевич неодобрительно покачал головой. – Мне три года до пенсии! А ты в ус не дуешь! Забыл, о чем мы говорили? Ты должен продемонстрировать рвение к работе, лояльность и твердость духа, работать так, чтобы от тебя дым шел! Чтобы, когда я предложу твою кандидатуру в качестве собственной замены, никто даже пикнуть не посмел, что Владимир нагло проталкивает своих родственников!
– Но… Я постараюсь!
– Не так! «Я сделаю!» Давай по сути. Что у тебя со Степановым? Он доволен? Я сейчас не начальник, а отец – рассказывай!
Дима пожал плечами:
– Материала у меня достаточно, но… он слишком большой человек.
– Кто?
– Мэр города.
– Какого города?
– Питера.
– Ошибки быть не может?
– Нет. Я, как и ты, никогда не ошибаюсь.
– Тогда это еще не «слишком большой»… – Владимир Сергеевич глубоко втянул носом воздух. – Но ты все же прав – момент скользкий. Хорошо, что сказал. Действовать в лоб не стоит… Сначала спустим с небес…
– «Спустим»?
– При каждом обращении в Сеть твой протеже будет получать информацию, подталкивающую к необдуманным решениям. Программа, которая позволила клиенту стать тем, кем он сейчас является, сама подтолкнет его к какой-нибудь глупости. Не позднее, чем через месяц, слетит с должности! Тогда-то ты его и возьмешь…
– Есть еще вопрос, папа. – Дима ухмыльнулся от чувства превосходства над теми, о ком сейчас вспомнил. – Ты говорил, что я должен проверить друзей?
– И ты проверил? – заинтересовался Владимир Сергеевич.
– В четверг пригласил сюда, произвел замеры; в пятницу прогнал данные через программу.
– Молодец. В нашем деле нет, и не может быть сантиментов! И?
– Стас под действием нейропрограммы. Вика пока не додумалась обернуть институтские знания против невинных граждан, но и у нее революционные взгляды и неустойчивая психика… Считаю, может сорваться. Если ты не против, я бы последил за ней какое-то время.
– Хорошо. А кто этот «Стас»?
– Я тебе рассказывал. Помнишь?
– «Помнишь, не помнишь»! Кто так работает?! Где досье на подследственного?
Дима смутился.
– Он ведь еще не подследственный, но я… Вот, загляни на страничку!
Владимир Сергеевич пробежал глазами по файлу.
– НИИ «Экспериментальной медицины»? – глава департамента покачал головой. – Мимо, Дмитрий. Этот не наш.
– В каком смысле? – оторопел Дима.
– Нельзя его трогать – не в нашей компетенции.
– Мэра Питера можно, а Стаса – нет?! – Дима совсем запутался.
– Не волнуйся так! – Отец улыбнулся похвальному, на его взгляд, рвению подрастающей смены. – Я объясню. Твои друзья – нейропрограммисты. Все нейропрограммисты, получившие образование в зарегистрированных учебных заведениях, на особом счету контролирующих органов. Диплом специалиста твоей специальности – гарантия пожизненного внимания со стороны государства. Отсюда вытекает, что вероятность, что ты мог пополнить список побед кем-то из однокурсников, чрезвычайно мала – он них мы и без тебя всегда и все знаем. Однако любой труд будет вознагражден! Ты никого не поймал, но, уличив своего друга, продемонстрировал, что предан делу, и долг перед родиной ставишь выше личных пристрастий. А это очень важно – иногда важнее, чем достигнутый результат. Так держать, сын! Что же касается НИИ «Экспериментальной
медицины» – этим учреждением занимается другое ведомство. Вот, если твой Стас лишится работы – другое дело. Тогда, сынок, как говорится, и карты в руки!ГЛАВА 14
Программы в браслете требовали отказаться от всего, что не укладывалось в прежние схемы и давало пищу для неуверенности – едва оказавшись на морозном воздухе, Стас заново переоценил и разложил по полочкам все, что узнал от Алексея Павловича.
Во-первых: фокусы с живыми клетками и теория о «музыкальных гармониках». Ни в том, ни в другом Стас не видел практической пользы и о том, и о другом мог забыть до более спокойных времен. Во-вторых: предстоящая смена руководства. Алексей Павлович рассуждал логично, но с оговоркой: выбрав нового председателя, акционеры не обязательно захотят сменить генерального директора. В-третьих: предсказание о неминуемом падении самого Стаса. Стас излучал информацию об успехе, преуспевал и должен был преуспевать дальше – Алексей Павлович не видел кода помещенной в браслет программы, а, значит, не мог судить о его эффективности.
Призыв жить в оглядку с мыслями о постоянной слежке противоречил требованиям программы успеха. Параною Алексея Павловича, его желание развешать по собственному дому излучатели, заглушающие весьма полезный сигнал Сети, можно было объяснить возрастными психическими отклонениями – не даром работу программистов считали вредной. У Стаса имелось исчерпывающее доказательство невмешательства в личную жизнь программистов как отдела безопасности, так и прочих служб или ведомств – похитителя институтской интеллектуальной собственности до сих пор никто не обвинил в краже. Да и Юлия наверняка знала кухню собственного института – она не рискнула бы заварить эту кашу, если бы думала, что за программистами следят днем и ночью!
А вот сам Алексей Павлович лез в чужие дела с настырностью старого и опытного шпиона. Он дал Стасу понять, что догадывается, что тот занимается незаконной деятельностью. Сказал, что у Стаса имеется компромат, который лучше немедленно уничтожить; что Стас экспериментирует с программированием самого себя; что Стас, так или иначе, связан с совладелицей института…
Прозрение старшего товарища навело Стаса на серьезные размышления. Что Алексей Павлович знал о сослуживце и его домашней работе? Что он мог слышать о просьбе Юлии? Ничего – неоткуда. Как опытный программист и умный человек, Алексей Павлович заметил некоторые особенности в поведении Стаса и сделал на их основании правильные выводы… У кого еще могли появиться такие же мысли? Возможно, ни у кого – Стас ни с кем не сошелся близко, ни с кем больше не делился своими переживаниями. Захочет ли Алексей Павлович рассказать о своем открытии в институте? Вряд ли. Иначе, зачем ему советовать Стасу спасать положение?
Конечно, молодому программисту следовало стать осторожнее. Если не удалить и ПО разработчика, и готовые нейропрограммы, то как следует закодировать их, переименовать и спрятать. Еще – сбавить обороты, стать рассудительнее и сдержаннее. Возможно, внести поправки в саму программу – не хорошо, если по внешнему виду объекта можно догадаться о том, что с ним делают…
Зато теперь Стас знал, где искать Юлию Сергеевну. Он не собирался сломя голову спешить к своему идолу, тем более не хотел, как того советовал Алексей Павлович, являться к Юле в роли просителя. Он должен был подготовиться, собраться с мыслями, настроиться на победу. А затем – прийти и взять все, что ему обещали!..
Проанализировав за время пути до дома свои ощущения, молодой человек понял, что утренний визит к сослуживцу не прошел для него впустую. Не получив ответа ни на один из интересовавших его вопросов, Стас все же достиг того, к чему так стремился: избавился от чувства неопределенности и сумел вновь сфокусироваться на цели.
У себя молодой человек первым делом извлек из тайника персональный вычислительный комплекс. Нужно было спрятать улики, привести в порядок мысли и спланировать вторжение к прекрасной даме.