Прогрессор поневоле. Гексалогия

Ну что, милый? Теперь ты видишь, каких усилий стоило Серигею мое лечение. Штаны, ладно, это просто пояс лопнул, а вот то, что его кожа не выдержала напряжения, по-моему, очень уж заметно.

Барон, с трясущимся подбородком, только быстро-быстро закивал и с грохотом захлопнул дверь. Я повернулся к Ликуре и нагнулся за штанами. Думаю, что так будет немного культурнее, чем нагибаться, стоя к ней спиной, хотя, как посмотреть!. Штаны вернулись на свое место, и я принялся залечивать раны на щеках. Нижние клыки пробили кожу прямо под глазами, а верхние опустились ниже границы нижней челюсти буквально на сантиметр. Да, нехилый из меня хищник получился.

До конца не залечивай, пусть барон еще раз полюбуется, как нам достается умение колдовать. Пусть это будут рваные шрамы, а завтра уже спокойно уберешь все эти украшения на своем лице. Сегодня мы славно потрудились, так что давай, открывай свою память, буду учиться у ученика.

Я привычно распахнул свое сознание навстречу баронессе и отключился на некоторое время. Когда стал осознавать себя, то на лице Ликуры сияла торжествующая улыбка, а весь ее вид говорил о том, что она теперь всех в бараний рог завернет.

Да, Серигей, не зря мне тебя боги послали. Ты сегодня сделал мне королевский подарок. Если бы ты знал, как мне иногда было тоскливо, что я не могу обернуться прежней собой и поноситься по деревьям. Теперь, с помощью твоего умения выделить слепок сознания, я смогу быстро менять свою ипостась. Раньше на это уходило несколько десятков минут. Все нужно было проверять, ты же видел, как обрадовали мужа мои клыки, а теперь только и нужно, что раздеться и все. Ладно, иди и порадуй своим видом моего мужа, шрамы у тебя получились на загляденье паршивые. Скажешь, что себя лечить, не так легко, как других. Ну, давай, быстро из моей комнаты, я хочу, чтобы меня вымыли, а то столько дней без нормального ухода за собой. С завтрашнего дня продолжим твое обучение. Теперь я знаю, чему тебя нужно учить. Этот мир содрогнется, получив такого мага, благо, что ты не честолюбив как большинство из местных колдунов.

Глава 24.

* * *

Распахнув двери, я прошел через соседнюю комнату с бароном, в полной тишине. Меня слегка покачивало, но это была не слабость, а последствия тех экспериментов, которые я провел над своей нервной и мышечной системой. Ведь при преобразовании я становился совершенно другим существом, у меня работали совершенно посторонние мышцы, не другие, а именно, посторонние. Думаю, что и мой мозг все еще перестраивался после выпавших на его долю потрясений, ведь он всем тем, что я натворил, управлял. Барон понял все это по-своему и поэтому только молча проводил меня взглядом. Что было дальше, когда я вышел в коридор, не знаю, мне предстояло добраться до своей комнаты и отдохнуть. Чем дальше я отходил от апартаментов, тем лучше себя чувствовал. Мозгом я понимал, что постепенно все в моем организме восстанавливается, а какой-то чертик, глубоко внутри меня шептал, что, чем дальше я от баронессы, тем мне будет лучше. Твердой, виртуальной рукой я отмел эти доводы и сам себе напомнил, что это были последствия моего воздействия на мой организм, и они постепенно проходят. Физкультурник внутри меня напомнил, что тренировкой можно многого добиться. И я с ним согласился, чем чаще я буду проводить такие преобразования, тем быстрее будут проходить последствия таких воздействий.

Эти мысли и разговор с самим собой помогли мне отвлечься и путь к моей комнате оказался очень коротким, судя по моим внутренним часам. Мне следовало немного полежать, но заминка вышла с моим дверным замком. Крупные мышцы уже работали хорошо, а вот мелкая моторика все еще не восстановилась. Затратив около пяти минут на открытие двери, я ввалился в свою комнату. Едва добрался до кровати и завалился на нее прямо в одежде, как дверь распахнулась, и в комнату ворвался Зравшун.

Как все прошло? Мы с Вантилием переживали, уж больно грозно тебя вызвали к барону. Он хоть и хороший господин, но такое чувство, как гнев, ему не чуждо.

Да нет. Не переживайте. Мне пришлось опять лечить баронессу, но зато она теперь в полном порядке, а значит, все в замке нормализуется. Все же, согласись, замком управляет она, барон только символ баронства, хотя в защите замка он сыграл не последнюю роль. Народ видел, что он самоотверженно защищал крепостные стены.

Тот неприятный инцидент с баронессой уже оброс подробностями, но надо отдать должное служанкам баронессы, которые разъяснили ближайшему окружению причину такого поведения барона. Конечно, народ прибавил свои фантазии к основной версии, и теперь она все больше и больше обрастала "подробностями", но в целом основной смысл был выдержан, и это обнадеживало.

Зравшун убедился в том, что я вернулся в нормальном состоянии, ну, может, мне нужно немного отдохнуть. Все же Зравшун не раз был свидетелем применения мною магии и видел, чего мне это стоило. Больше того, он несколько раз сам был моим пациентом и сам вытаскивал мое безвольное тело, когда я перебирал с уровнем использования моей магии. Вот и сейчас он внимательно осмотрел меня. Каким я бываю при переборе использования магии, Зравшун не только знал, но и видел своими собственными глазами. Вот и сейчас я выглядел вполне нормально, так что Зравшун понимающе кивнув головой, оставил меня одного, отдыхать.

Отдыхать мне было рано, хотелось закрепить успех и подобрать себе еще пару новых шкурок. Первое, что приходило в голову, это вид того животного, в которое превратилась мать Зравшуна, когда попала на нашу Землю. Меня впечатлила ее разборка с теми похитителями, которые захватили ее с сыном. Зравшун хоть и был непревзойдённым мечником и кулачным бойцом, но пулевое ранение быстро перераспределило силы и, если бы не вторая ипостась его матери, то все могло кончится трагически. Об этом говорили отрезанные пальцы и рана Зравшуна. Но меня в это й ситуации восхитили возможности зверя Фелидас. Скорость реакции, острота клыков и мощь тела многого стоили. Практически она сама разрулила ситуацию. Моя помощь, кроме лечения, ничего не решала. Так что к этому зверю стоило присмотреться, тем более, что ментальные характеристики зверя я получил, ведь мне был возвращен тот самый амулет, что использовала Фелидас.

Воспоминания о Фелидас, пусть и в зверином обличии, приятно затронули какие-то внутренние струнки моей души. Я улыбнулся и принялся строить из себя нового зверя. Нужные характеристики вытягивались из знакомого амулета. Как ни странно, но ни Зравшун, ни Ликура, ни Фелидас, никто из них не попросил меня оставить им их амулет. Они как от чумных, отказывались от них, как только пересекали границу наших миров, возвращаясь сюда.

Все-таки мысли о Фелидас отрицательно сказались на моем звере. Он оказался какой-то домашний, добрый и совершенно не агрессивный. Может, это связано с моим мягким характером? Кто знает? Поэтому мне пришлось еще раз пересобрать нового зверя и, чтобы отвлечься от Фелидас, я вызвал воспоминания о карисанах. Их агрессивность была настолько выражена, что и мой зверь, которого в душе я называл волком, получился вполне подходящим. Слепок основных характеристик отправился в хранилище, а мои мысли заметались в поисках еще одной шкурки. Внезапно пришла мысль, а зачем искать, ведь у меня под боком есть два тела карисанов. Правда, чтобы начать преобразование тела мне пришлось выбираться из кровати. Во-первых, тело карисана гораздо больше моего, по весу, наверное, чуть-чуть потяжелее меня, но самое главное, он ползает на пузе, и его короткие лапы обязательно порвут простыни на моей кровати. Я встряхнул простыни, с которых на пол полетели шерстинки черного цвета. Все то, что осталось от моего нового зверя. Хотя, меня это насторожило. Шерсть не должна так лететь с моего зверя, ведь это вещественное доказательство присутствия этого самого зверя. Тут я задумался, а ведь иногда нужно именно оставить след зверя, вместо следов человека. С этой мыслью я подкорректировал свой слепок, пусть будет два варианта.

Мои мытарства со слепками растянулись на добрых два часа. Вот теперь я действительно устал. В целом у меня полноценно получились только два слепка с черным волком. Карисан как-то выскальзывал из моего сознания. Движения животного были неестественные, хотя я знал, что карисан может в степи догнать среднюю лошадь. Тут я вспомнил, что, действительно, ведь лошади на равных сражаются с карисанами. Может мне взять за основу слепок такого коня. Мне всегда нравился тот вожак табуна, которого я лечил после его боя с карисаном. Придется с ним поработать. В этом будет прок и на Земле, ведь издалека они очень похожи на наших лошадей, а на базе слепка местной лошади, можно будет сделать и еще один, с настоящими лошадиными передними ногами, с настоящими копытами, но мне передние лапы местных лошадей очень нравились. Я помнил, какой мягкий шаг был у этих лошадей, как ловко они карабкались в гору или спускались с нее. А как ловко они рвали когтями добычу, в общем, этот вариант лошади был очень привлекательным, несмотря на ужасный оскал их страшных зубов. Тут мне хотелось экспериментировать с различным сочетанием отдельных элементов из различных вариантов, но вот от зубов этих лошадей я отказываться не собирался.

Глава 25.

* * *

В таких мытарствах прошло два дня. За это время я сходил в ледник, чтобы разобраться со структурой тел карисанов. Ликура уже начала их препарировать, но разобраться, как действует тело карисана я смог. Зверь только казался примитивным, на самом деле у него была хорошо отлаженная нервная система. Зверь был точно не из этих мест. Строение внутренних органов и их расположение, явно намекали мне, что это зверь из другого мира. Слепок я вытаскивал, начиная с мозга этого хищника. Оказалось, что мозг все еще живет, как будто закуклившись. Мне это не понравилось и очень сильно настораживало, ведь Ликура будет тщательно разбираться с этим зверем. Мало ли чего. Закончив с карисанами, я еще два дня провел с вожаком табуна. Если карисан был обычным хищником, то оба других зверя, слепки сущности которых я получил, были с зачатками разума, а может, и поумнее людей, просто они никогда явно не проявляли свои способности на людях. Местные со своими лошадьми в контакт не вступали и считали их скотиной, но Ликура об их интеллекте составила свое мнение. Их разумность открылась мне самими лошадьми, а у волка Фелидас разум был человеческий, мы с конями даже общались ментально. Ярким примером было то, что лошади позволили мне сесть им на спину. Ни один местный человек не сидел на спине своих коней, а мне была предоставлена такая возможность. Слепок жеребца получился до невозможности четким, я даже удивился этому, и у меня сложилось такое впечатление, что вожак сам помогал мне поймать ту изюминку, что делает обычную лошадь этого мира вожаком. Мой разум ясно ощутил, что мне подвластны все лошади этого мира. Это, конечно было неправильно, но изменять такой подарок я не решился. Мой разум понимал, что мне власть над всеми лошадьми совершенно не нужна, мне достаточно простого преобразования в такого коня.