Прогрессор поневоле

Когда я переселился во дворец, чтобы там изображать из себя пленного, то даже Ментуиуи при прощании, испуганно на меня косился. Такой жестокой смерти без посмертия, по его мнению, даже предатели не заслуживали, так что он весьма осторожно со мной разговаривал, стараясь не спорить лишний раз. И если на него эта казнь произвела такое неизгладимое впечатление, то я надеялся, что и остальные дважды подумают, прежде чем меня следующий раз предать или попытаются убить. Других методов воздействия на этих людей я пока не знал, а умирать самому очень сильно не хотелось.

Запуганные новые главы города падали ниц при одном моём появлении, также они приставили двадцать слуг, выполняющих любые мои просьбы, и кроме этого узнав, что обычно мне дарят наложниц, привели восемь девушек. Правда не обученных, просто видимо набрав их из семей города. Такие мне были не нужны, так что я их вернул обратно, объяснив это сложностью ситуации и ожиданием прибытия посланника. Они вроде поверили и никого больше не старались подложить мне в постель. Хотя желающих в неё попасть было хоть отбавляй. Во дворец, где я сейчас обитал часто наведывались главы богатых семейств с обоих городов, пытающихся меня умаслить и подлизаться, но пока это у них не сильно получалось, я всё ещё был зол на себя и окружающих меня людей. На себя за то, что стал без зазрения совести отправлять людей насмерть, хотя изначально планировал решать все дела как можно более мирно, а на окружающих за то, что как раз таки и принуждали меня применять силу. Делая всё, чтобы поставить меня в такие условия, выход из которых был только один — убить стоящих на моём пути.

Кроме самокопаний в том, что же пошло не так и когда, я не забывал напоминать окружающим держать рты на замке и помалкивать, для этого я временно заменил городскую стражу — меджаев на своих легионеров, дав им их оружие. Дни потекли за днями, я периодически инкогнито выезжал в лагерь смотреть, как тренируют новобранцев, но там всё было просто, как и всегда. Первые месяцы их просто учили ходить строем, поскольку даже это было для многих непростым делом, так что марши и хождение строем — вот и всё, что их ждало ближайшее время. Ментуиуи пока выдалось спокойное время, запряг ремесленников обоих городов чинить упряжь, оружие, штопать шатры, производить стрелы, в общем загрузил ремесленные мастерские работой, чтобы заодно устранить проблемы с войсковым снаряжением, имевшим свойство часто ломаться и ещё чаще заканчиваться.

* * *

О том, что так долго ожидаемый посланник наконец прибыл, я узнал от возницы Ментуиуи, примчавшегося на колеснице утром, чтобы меня об этом оповестить. Как мы и думали с военачальником, прибывший был очень осторожен, сначала послал часть чиновников, которые прибыли с ним в соседний город, чтобы оценить обстановку и пособирать слухи, а сам остановился в нашем лагере, где мой военачальник обеспечил ему шикарный и торжественный приём, поскольку у того было с собой письмо от царя Хатшепсут, что он является её посланником и переговорщиком, который обеспечит моё освобождение из плена. В нём ни слова не было об истинной причине его поездки, так что мне было крайне интересно, какие документы у него ещё имелись с собой.

Успокоенный тем, что в лагере все были в полном горе от потери царя, которого содержали в Гнауи Шема пусть и в хороших условиях, но всё же в плену, а также тем, что в самих городах было всё относительно спокойно, правда местные не сильно охотно общались с незнакомцами, он вскоре отбыл в город на переговоры. Я три дня ожидал, когда он наконец удостоверится, что его жизни ничего не угрожает, жил для этого в маленькой комнате, чтобы поддерживать легенду и меня наконец вызвали в зал, где договаривались обе стороны.

На трёх креслах с высокими спинками сидели нынешние главы города, а перед ними находился неизвестный мне человек, явно жреческого сословия. Белые одежды, небольшая палка, украшенная золотом и вставками из слоновой кости, а также лысый череп и отсутствие парика лучше всего говорили, кто стоит передо мной.

— Царь Менхеперра, — при виде меня его лицо осталось спокойным и он низко мне поклонился, — рад видеть Его величество в добром здравии.

— Благодарю, мои пленители были так добры, что даровали мне относительную свободу, — я показал свои свободные руки, а также десять стражников, которые всюду меня сопровождали.

— Я закончил переговоры с главами Гнауи Шема, — оповестил меня он, — они готовы отпустить Твоё величество со мной за выкуп и гарантии, предоставленные царём Хатшепсут.

— Какой размер выкупа и какие гарантии? — полюбопытствовал я.

— Товара стоимостью на пятьдесят тысяч шетит, — назвал он гигантскую сумму, — и обещание, что Гнауи Шема не коснётся гнев царя.

— И снижение налогов на треть, — добавил один из глав города, тревожно посматривая при этом на меня, как я восприму его слова. Я не отреагировал, позволяя ему импровизировать и дальше, так что он успокоился и продолжил.

— И разумеется, прежде чем мы отпустим царя, его войско должно уйти обратно в Фивы, для этого мы отрядим сопровождающих, которые убедятся, что египетских солдат не будет на нашей земле, когда мы его отпустим.

— Конечно уважаемый, — жрец склонил голову, — мы всё выполним, безопасность царя для нас важнее всего.

Дальше они составили договор, подписали его, я поставил оттиск своего пальца и меня «освободили». Жрец сразу повёл меня за собой и нам даже предоставили носилки прямо до лагеря.

— Уважаемый, не знаю вашего имени, — произнёс я, когда нас вынесли за ворота города, — но я вам благодарен за спасение.

— Жрец Небуави, моё имя, Твоё величество, — сидя на соседних носилках, он умудрился ещё и поклониться мне при этом.

— Отчего имени ты прибыл, Небуави? — стал я расспрашивать его.

— Мой царь, немного терпения, — он ответил извиняющим тоном, — нас ждёт лодка, которая отвезёт тебя в место, где Твоему величеству ответят на все вопросы.

— Да? — крайне сильно удивился я такой таинственности, — а убить меня там не собираются случайно?

— Конечно нет! — вроде бы искренне возмутился он, — как это возможно?!

— Здесь я так понял, всё возможно, — хмыкнул я и видя, что он не хочет объяснять большего, тоже замолчал.

Прибыв в лагерь, где воины устроили мне радостное приветствие, колотя копьями о щиты и когда я произнёс благодарственную речь, жрец стал собирать своих людей и просить меня следовать за ним. Мой вопрос, что мешает мне теперь, когда я в лагере забить на все договоры и захватить город, поставил его в тупик. Он открыл рот, показывая мне договор, где стояли все подписи, в том числе и моя, где я давал слово незамедлительно последовать в Фивы и сказал.

— Мой царь, это совершенно невозможно! Ты дал слово перед богами!

— Ладно, мне надоел этот спектакль, — я махнул рукой и на его глазах, лже-меджаи сопровождающие нас из города, якобы для охраны, нацелили на него и его людей копья.

— Что случилось? Что происходит? — он удивлённо крутил головой.

— Боюсь жрец, что Его величество не нуждается в посредниках, — со мной рядом встал Ментуиуи, — нам было интересно, что за интриги крутятся вокруг его плена.