Прогулка по легендам

– Да ни в жисть!
– шуганулся от меня, как от чумной, Бессмертный.
– Алёнка бы незадачливому вору по шее накостыляла и к моей бабке в скрюченном состоянии отправила. И тем более, как бы я, не умея летать, создал огромную тень и грохот за яром?

– Ух, ты, - восхитилась, пропуская мимо ушей резонный вопрос мужика, - она типа местный Рембо... ну, это, богатырь?

– Нет, просто её ещё с детства тренировали как настоящую русскую женщину: и коня на скаку остановит (правда, лошадки обычно сами в обморок от ужаса падали), и в горящую избу войдёт (особенно, если там её украшения), - услужливо растолковал мне хозяин леса.
– Барышня, а как вы себе представляете, чтобы Бессмертный и, правда, всё это провернул, да ещё и в одиночку?

– Почему же в одиночку, у него сообщник был... Змей Горыныч!
– снова вернулась к тому, с чего начала.

От моих слов правая голова Горыныча грохнулась в обморок, средняя прикусила от ужаса язык, а левая же ограничилась лишь ехидным хмыком. Скорчив страшную рожу, предприняла ещё одну попытку доказать, что Стефания Зайкина - самый лучший следопыт в мире:

– Осталось только разобраться, причастны ли остальные к этой кутерьме или нет!

– Но, милая девушка, - снова открыл рот Епифан Валерьянович, - если мы в этом замешаны, то зачем бы нам писать заявление в вашу Академию, и просить у неё помощи?

Всё, я этот комок шерсти уже ненавижу. Так бесчеловечно разбить мои логически правильные доводы в третий раз!..

Поспорить с противным старикашкой мне было не дано, потому что полянку сотряс оглушительный то ли рык, то ли крик, а за ним последовала давящая на психику и жажду жизни тишина.

– Ну, Стефания, что же вы не спешите на помощь несчастному существу, которое сейчас громко требовало вмешательства Стража?
– ехидно поинтересовался Епифан Валерьянович, задом пятясь по направлению к кустам.

Горыныч профессионально замаскировался под большой зелёно-сине-чёрный холмик. Яга в срочном порядке вспомнила, что записана сегодня на приём к стоматологу, и, вызвав свою ступу, резво стартанула вверх и влево. А Бессмертный, как истинный джентльмен, скрылся в ближайшей рощице, сетуя на то, что меч у него тупой и, вообще, стариков и детей на фронт не выставляют.

– Стефания, ну, сделайте хоть что-нибудь, - взмолился Змей Горыныч, после повторного "вопля".

– А что я могу в данной ситуации?
– резонно возразила, стараясь сравняться по цвету с молодой травкой и вообще сойти за элемент лесного декора.

Ответом мне послужила секундная тишина, а потом снова полный боли и злости рык.

"Эх, была - не была!" - гордо решила я, ползком приближаясь к Горынычу, который безуспешно пытался распутать испуганные головы на длинных шеях.

– Слышь, "холмик", - потыкала его в бок локтём, - вставай, будем спасать ваш лес от непонятного посягателя!

– Не хочу!

– А тебя никто и не спрашивает, - отрезала и дёрнула со всей силы за кончик треугольного хвоста.
– Одна я ничего не сделаю, комплекция не та, а вдвоём, глядишь, чего путного и получится!

– Ты в этом кого пытаешься убедить: нас или себя?
– поинтересовались кусты замогильным шепотом.

Вот старикашка притырошный, до печёнок уже достал!..

– Всех вместе, - огрызнулась я, отползая по направлению к предполагаемому источнику криков.
– Ежели со мной что случится, с мэтром Олденом будете разбираться сами!

Угроза возымела нужное действие, и уже через десять минут рядом с трясущейся от страха адепткой, тихо ругаясь себе под нос, полз Змей Горыныч, а между кустов мелькала макушка лешего. Прикинув, что до несметного яра ещё пилить и пилить на пузе, с невозмутимым видом уселась на спину Горыныча и бодрым голосом приказала довезти меня до логова чудовища. "Транспорт" от такого заявления пришёл в ужас и попробовал по-тихому слинять, но, почувствовав, что одну из его голов душат, отложил это благородное во всех смыслах занятие и резвенько стартанул вглубь леса. Мне же оставалось только крепче вцепиться в облюбованную среднюю шею, и титаническим усилием воли подавить рвущиеся на волю крики и завывания.

– Ослабь хватку - задушишь!
– прохрипела правая башка, настороженно косясь на меня.

Смущённо покраснев, с горем пополам отодрала себя (ей-богу, как от сердца отрывала!) от средней шеи местного "дракона". Горыныч благодарно вздохнул всеми тремя кубышками, и чуть ли не вприпрыжку помчался сквозь кусты и молоденький ельник, обосновав свои действия мимолётным восклицанием, мол, так короче. Я же благоразумно спорить не стала (он здесь местный, следовательно, ему виднее), а попробовала вспомнить какие именно скляночки, порошки и растворы положила в свой рюкзачок, когда направлялась в эту глухомань. Память, злобно хихикая, подкидывала сцены пьяных будней парочки адептов, обосновавшихся в "Весёлом мельнике", а не столь нужные в данный момент сведения. Плюнув, и решив как обычно полагаться на знаменитое "авось", попыталась соорентироваться на местности, но и тут потерпела полное фиаско.

Лесочек, мимо которого мы сейчас галопировали, выглядел, по меньшей мере, необычно: поломанные вековые дубы, вытоптанный молодой орешник, немного обуглившиеся кусты диких ягод и, в довершение картины, глубокие, "рваные" борозды на виднеющейся опушке. Икнув от шока, повернула голову в другую сторону, в надежде, что там дела обстоят намного лучше... эх, надо было смотреть на лесополосу. Напротив лесочка находился большущий валун, который был покрыт ровным слоем копоти и гари, а земля вокруг него в радиусе пяти метров оказалась полностью выжжена, как будто её керосинчиком полили и кинули горящую спичку.

– Нифига себе!
– не литературно, но зато ошеломлённо выдала я, оценив размер твари, способной на такой погром.

– Ага, это только нач...
– решил поддержать мои порывы Горыныч, но, не удержав равновесия, хлопнулся на землю, пропахав носами ещё метра три.

– Эй, ты как?
– высунул голову из-за дерева Епифан Валерьянович.

– Нормально, - прокряхтела я, с трудом принимая вертикальное положение (хоть мне и посчастливилось упасть на Горыныча, но приятного и в этом было мало, шкура-то местной рептилии как-никак бронированная!).

– Не у тебя спрашиваю, - огрызнулся этот... пуфик на ножках, и потрусил в сторону стонущего друга.
– Змеюшечка, тебе сильно больно?

– Жить буду, - простонала левая голова, с интересом наблюдая за потугами двумя других развязаться (при падении, видать, в морской узел сплелись).

Решив пока громко не возмущаться на косолапость и кривоглазие некоторых личностей, отправилась поднимать свой рюкзак, который почему-то отлетел от меня на несколько метров в сторону, и теперь сиротливо валялся посреди какой-то ямки. Подняв свою походную "аптечку", с интересом первооткрывателя присмотрелась к вмятине на земле, что раньше была принята мной за яму. Овальной формы (в диаметре, наверное, метра три), с прямыми ответвлениями, заканчивающимися уже знакомыми бороздами, она очень сильно напоминала гигантский след от лапы.