Прогулка по легендам

– Ну что же, - грохнула мне руку на плечо Анна Степановна (соответственно, Топтыгин), - следующие мы!
– и, не дожидаясь с моей стороны каких бы-то ни было возгласов, толкнула в открытую Ефросиньей дверь.

Нестерпимый жар окутал со всех сторон, мешая дышать, откуда ни возьмись, повалил душный пар и меня окатили тёплой водой. Схватив за руку, Елена Петровна (признала по голосу, так как глаза от ужаса у меня были закрыты) подвела к деревянному лежаку и настоятельно порекомендовала располагаться со всеми удобствами (читай: чуть ли не силком уложила на деревянное ложе). Пригмоздив свои телеса, пропустила момент, когда три женщины приблизились к моей светлости с мокрыми вениками...

Отхлестали меня знатно; и спереди, и сзади, и бока, и попа, и даже пятки нестерпимо жгло от обильного знакомства с берёзовыми "веерами", благо голова осталась незатронутой, и то по той простой причине, что на неё ещё в доме напялили вязаную шапку, обшитую грубой тканью ("для предотвращения артериального давления" как пояснила мне мать Ефросиньи, манипулируя головным убором). Закончив с "избиением" адептки Зайкиной, женщины переместились к лежаку Фроськи и повторили алгоритм "работы" один в один.

– А теперь окунуться в снег надоть!
– весело смеясь "обрадовала" Анна Степановна, отдирая мою несопротивляющуюся тушку от лавочки.
– Ну-ка, девоньки, с криками!

Честно, когда я услышала последнее восклицание, даже боялась переспросить, что именно имела в виду гостья, но вот когда меня выпихнули на стужу, да ещё и целенаправленно в сугроб метили... всё стало на свои места. Ласточкой нырнув в жёсткий и ледяной снег, поняла, что голосовые связки живут отдельной жизнью и заткнуть себе рот, у меня ну никак не получается; радовало лишь одно: на расстоянии метра те же самые "рулады" выводила и дочка деревенского старосты. Но дамочкам показалось мало нашего трёхминутного "омовения", и они весёлой гурьбой вывалили во двор.

– Бежим!!!
– только и смогла я расслышать от Ефросиньи, прежде чем девчурка скрылась за углом дома.

То ли мне не хватило практики и сноровки, то ли день просто с утра не задался, но факт остаётся фактом: меня выловили. Брыкаться, сопротивляться, ругаться, кусаться и умолять было бесполезно, так как меня держали в четыре руки, а ещё одна пара конечностей активно натирала моё тело снегом, где только могла дотянуться. Уши (шапка потерялась во время борьбы), лицо, руки, ноги, попа (извиняюсь за подробности), спина и даже частично живот горели теперь от обжигающе-холодных прикосновений горсток белого снега... Но как ни странно, удушающая духота прошла и на смену апатии пришло бодренькое состояние, этакий духовный подъём или "второе дыхание" (любимый термин мастера Харуки).

– Так, Стефка "воскресла", - радостно возвестила Маргарита Карловна, - теперь идём вылавливать Ефросинью.

– Вот пострелёнок, - всплеснула руками довольная Елена Петровна (в процессе моего "воскрешенья" мы все успели вываляться в снегу, зря, что ли, меня активно гоняли на уроках физической подготовки?!).

– Ох, бабы, - довольно пророкотал второй мишка (имя мужской части гостей, мне так и не удалось запомнить к своему стыду и позору), - оставьте девку в покое, она пока от вас убегала, успела не только охладиться, но и даже пару раз в сугроб упасть!

Удовлетворённые сим высказыванием женщины сцапали меня за руку, и опять повели в сторону бани...

"Снова..." - смирилось с неизбежностью подсознание.
– "Ну ничего, в этот раз я не дам Ефросинье даже шанса на спасение!"

Как показала практика (а у меня было достаточно на неё времени) нас с девочкой "омыли" в снегу равное количество раз, ибо три-четыре "захода" в парилку показалось малым количеством, и дамская "верхушка" решила "продлить удовольствие". Но, как известно, всё имеет конец (слава богам!), и наше "омовение" закончилось, сменившись "чаепитием" минералки и холодной воды с лимонным соком. На "смену" заступили мужики, аналогично замотанные в простынные "тоги".

Сидя на тёплой кухне в лёгком сарафанчике, и прижимая к распалённому лбу холодный стакан с живительной влагой, было интересно и смешно наблюдать за действиями взрослых, умудрённых жизненным опытом мужчин, которые, словно малые дети, прыгали в сугробы (оставшиеся после нас), кидались снежками, обливались водой, и снова, и снова возвращались в баню, чтобы всё начать по-новой...

– Ну что же, - наконец ввинтились в помещение разморенные гости и хозяин, - сейчас отужинаем, а потом и отдохнём!

– Мам, а мы сегодня гадать будем?
– подёргала мать за рукав блузки Ефросинья.

Елена Петровна на это ничего не ответила, лишь загадочно улыбнулась и пригласила всех к столу.

Думаю, что украшение стола стоит описать отдельно (эх, жаль плохо рисую, а то так бы впихнула ещё и "эскизы" в отчёт...), ибо оно поражало своей необычностью. Сервировка стола носила романтический, и вместе с тем таинственный характер, чему очень способствовали разноцветные свечи в форме сердечек, ангелов, звёзд, младенцев и сказочных персонажей, в изобилии расставленных не только на столе, но и по всей столовой; замысловатые цветные узоры, вышитые на салфетках и скатерти из мягкого ситца, притягивали внимание своей необычностью и желанием раскрыть таившейся в них "секрет": казалось ещё секундочку посмотреть и вот оно, решение загадки. Красивый венок из еловых лап (эх, не зря всё-таки мы с Фросей пальцы и носы себе отмораживали!) гармонично вписывался в общую картину. В центре венка стоял конус из белой бумаги, на его "макушке" красиво переливалась пятиконечная звезда, названная Еленой Петровной "Вифлеемская звезда"; она ярко блестела и переливалась в отблесках свечных огоньков. Красивая фарфоровая посуда и аппетитные блюда довершали картину праздничного стола.

Отужинав и помыв посуду, мы с Ефросиньей опять прицепились к Елене Петровне, Анне Степановне и Маргарите Карловне.

Пока мы сидели за обеденным столом, всё вели великосветскую беседу, а я же ломала голову, стоит или нет записывать сей разговор, крутившийся между месячными надоями у коров, очередной задержкой зарплаты работникам сельскохозяйственного труда и планами на весну, то бишь сколько и чего посадить, кто горбатиться на огороде будет и где взять на всё деньги. Но стоило мне и Фросе остаться наедине (вот почему мне всегда выпадает плескаться в мыльной воде, а девчонке орудовать полотенцем?), как разговор перетёк в совсем иное русло.

– Фрося, а что мы сейчас делать будем?
– аккуратно постаралась "прощупать" обстановку (надо же поразить всю Академию своей эрудированностью!).

– Гадать!
– и маньячий блеск в глазах.

Ладно, заедем с другого края...

– Когда я встречала гостей, - непроизвольно содрогнулась от воспоминаний, - то они прогорланили какую-то песенку...

– Колядки, - но наткнувшись на мой удивлённый взгляд, сжалилась и снизошла до пояснений, - и чему тебя только родители учили? С 7 по 14 января все празднуют святки, ну типа ознаменование наступления нового солнечного года. Обычаев и обрядов, сопровождающих святки, много, один из них колядование, названные так в честь языческого бога Коляды (это по одной из версий).

– Коляда - главный и самый почитаемый языческий бог. В его честь устраивали игры и забавы, - блеснула моя светлость познаниями в мифологии (не зря всё-таки тот дурацкий тест писала!), - так как Коляда считался богом веселья.

– А говоришь, что вообще ничего не знаешь!
– уличила меня во лжи девочка.

– Дык я на самом деле ни в зуб ногой ничего не понимаю ни в калядавании, ни в гадании!
– чистая правда, поэтому буду добывать интересующие меня сведения.
– Фросенька, ну расскажи ещё что-нибудь, - а я же, в свою очередь, попробую это запомнить, записать в дневник по практике и донести до "тёмных масс" Академии Скорой Магической Помощи.