Прогулка под луной

— Наивно думать, что возмездие необходимо совершить здесь, на Земле, — глядя в окно, проговорила Лидия Андреевна. — Каждый получит свое, можете не сомневаться. А сейчас хватай ее, вези куда-нибудь подальше, в деревню. Пусть пьет козье молоко и ест пророщенную пшеницу.

— А что я скажу в милиции? — растерянно спросила Маша.

Она посмотрела сначала на Влада, затем на Лидию Андреевну.

— Придумаем что-нибудь, — пообещал Влад, не отрывая глаз от дороги.

Влад как в воду глядел: дача сгорела. Когда он со своим другом, лейтенантом милиции, явился в дачный поселок утром, от дома остались дымящиеся головешки. Соседи жалели хозяина, который работает вахтами на Севере и никак не может привести свою дачу в божеский вид. А теперь вот такая беда, прилетит — будет ему сюрприз.

Влад прекрасно понимал, что хозяин дачи скорее всего не предполагает, что у него были гости.

Доказать причастность Ничубая к похищению девочки не представлялось возможным, и опасность над Алькой и Машей теперь зависла крепко. Влад предложил Маше пожить у него. Вместе с Алькой, конечно. Куда там! Маша и слушать не стала. Дескать, придут проверять из отдела опеки, а она вместе с Алькой живет непонятно где, непонятно с кем. После долгих препирательств нашли компромисс — несколько дней Влад вместе с собакой будет ночевать в комнате Софьи Наумовны. «Гарнизон» переходит на чрезвычайное положение.

Когда вечером он приехал к ней домой, все дамы были на кухне и ужинали. На столе высилась гора блинов, стояла вазочка с вареньем, сметана, на тарелочке расположилась нарезанная половинками «Докторская» колбаса.

Шейла бросилась знакомиться с Алькой, и та сразу же угостила собаку колбасой. Влад увел Машу в коридор.

— Никто не звонил? — спросил он, глядя на смешной завиток возле ее уха.

— Нет. Мы и из дома не выходили. — Маша провела Влада в свою комнату. — Может, сначала поужинаешь?

— Успею. Расскажи мне все, что говорила Алька. Как все получилось?

Маша села на диван.

— Собственно, она ни о чем не. догадывается. Она ушла ото всех и вышла на поляну. Там молодая женщина собирала траву, якобы для кроликов.

— Ну…

— Ну, Алька заинтересовалась. Она вообще любит животных, кроликов никогда не видела. Женщину зовут тетя Катя.

— И эта тетенька пообещала показать ей кроликов?

— Вот именно! Сказала, что живет недалеко, что у нее полно кроликов, котят, щенят и даже козлят. Сели в машину и поехали.

— Машина какая?

— Странный ты, Влад, ну откуда ребенок знает — какая? Красивая, блестящая, черная. Кататься понравилось.

— А шофер?

— Женщина сама была за рулем. Всю дорогу вешала ей лапшу, что очень одинока и у нее нет детей, и если Альке у нее понравится, то…

— Понятно…

— Приехали — никаких кроликов. Какой-то дядька в охране. Дали кипу бумаги, ручку, карандаши, сказали — пиши сколько хочешь. В детском доме, мол, тебе не разрешали писать, а мы — разрешаем. Будешь хорошо себя вести, мол, будут у тебя и кролики, и все остальное.

— Ну и что? Писала?

Маша отрицательно покачала головой. Утром, когда Алька проснулась и постепенно пришла в себя от удивления, Маша стала осторожно выуживать из нее ответы на все свои «почему».

Почему села к незнакомой женщине в машину? Почему не предупредила воспитательницу? Почему… Почему у нее не получались стихи?

Алька насупилась. Маша поняла ее обиду: девочка ждала, что Маша заберет ее, а та проболела, да и оформление документов заняло много времени.

— Алька, ты верила, что я тебя заберу, или?..

— Я и сказала тете Кате, что меня скоро заберут из детдома. А она сказала, что мы подождем тебя здесь, на даче. Что она позвонит тебе. Я все ждала и ждала… И стихи не шли в голову.

Маша прикусила губу. Они сидели на разобранном диване в пижамах, как две сестры — старшая и младшая.

Алька выглядела такой худенькой, бледной, под глазами образовались круги, как у взрослого усталого человека.

— А потом тетя Катя сказала, что ты за мной не приедешь, что передумала, — добавила Алька, глянув на Машу своими серыми пуговицами.

— Ну что ж, — невозмутимо отозвалась Маша. — Взрослые тоже иногда говорят неправду. Я, как видишь, не передумала.

— Но почему я ничего-ничего не понимаю? — поразилась Алька. — Как я дома-то оказалась?

— Я приехала за тобой с одним своим другом, — пояснила Маша, нашаривая ногой тапочку под диваном. — Ты так славно спала, мы не стали тебя будить.

— С Борисом? — Алька обняла подушку и ждала ответа.

— Нет. Его зовут Влад, я тебя с ним познакомлю.

В глазах у девочки появился знакомый блеск — у Маши сразу потеплело на душе.

— Ой, Машенька, мы теперь всегда-всегда будем вместе? Никогда не расстанемся? — Алька подпрыгнула и ухватила подругу за шею.

— Никогда! — ответила Маша. Алька повела носом.

— Маш, а на кухне — Софья Наумовна?

— Она, кажется, варит овсянку…

— Ух ты! Я хочу с молоком! — И Алька поскакала на кухню.

Маша, пока умывалась и чистила зубы, все прокручивала в голове сведения, полученные от Альки. Не оставалось сомнений, что Альку выкрали из-за стихов. Ну а если бы вдохновение так и не появилось? Что тогда? Куда бы они ее дели? У Маши мороз пробежал по спине.

Сейчас, разговаривая с Владом, она уже пришла в себя, как говорится, очухалась, а утром у нее мозги кипели от предположений.

Когда Влад наконец уселся ужинать, зазвонил телефон. Мгновенно перед аппаратом выстроились все присутствующие. Влад почему-то молча сделал знак Софье Наумовне, и та послушно подняла трубку.

— Да, да, она здесь, — вежливо ответила старушка и передала Маше трубку. Звонила Анка.

— Машенька, а тебе больше не надо в «Атлант»? — мечтательно тянула подруга в трубку…

— Нет, не надо, — язвительно отозвалась Маша. — А тебе, я гляжу, там понравилось?

— Машка, — громким шепотом зашипела подруга на том конце провода, — я его изнасиловала!

— Кого?!

— Кого, кого, Митьку, кого же еще! Ты ведь меня с Максом наедине не оставила!

— Анка, ты что, пьяная? — предположила Маша, оглядываясь на кухню.

Но там, похоже, шел оживленный разговор, и никому не было дела до Анкиных эротических переживаний.

— Маша, ты не представляешь, как все было… — Анка долго подбирала необходимые слова, но так и не подобрала, а только повторила: — Как это было! Когда он провел своей черной рукой по моей ноге, то я…