Прогулки по тонкому льду

В нашем обществе женщине не так-то и легко пробиться от простого учителя до зама директора. Посылая свою кандидатуру на конкурс, я руководствовалась волшебным принципом «а вдруг?». Судя по всему в министерстве тоже руководствовались девизом «Ну а кто?». А может наличие диплома психолога пригодилось? Но подозреваю, что кандидатуры на работу с Леграном больше не было и я победила, заняв призовое место в бесстрашной схватке с самой собой.

– Я вас убью!
– рычало начальство, пробираясь за стол к своему креслу.
– Ноарис, я ни о чем так не мечтал, как о вашем убийстве!

Я тоже решила присесть на стульчик, скромно сложив руки на коленях.

– Вас повесят.
– спокойно напомнила я, расправляя складки платья.

– Зато исполнится мечта всей моей жизни, и я умру счастливым! – откидываясь на спинку кресла, вздохнуло начальство.
– Вот чем я небо прогневил, что меня вами наказали?

– Но, что я такого страшного сделала?
– не выдержала я, негодующе глядя на начальство.

– Тоесть превращение школьного холла в балаган, это «НИЧЕГО»?
– пророкотал мэтр, взглядом разбирая меня на запчасти.

– Это не балаган, это выставка детских работ.
– настойчиво и непреклонно мотала я нервы мэтру.

– Моя школа не ясли!

От рева Леграна зазвенели стекла, и что-то грохнуло в коридоре. Надеюсь, это не мэса Никс опять в обмороке валяется? Мы с Леграном уже устали ее откачивать после каждого нашего с ним скандала. А скандалим мы постоянно, а потом я спешно ретируюсь в свой кабинет, а мэтр еще долго костерит меня, стоя в коридоре. Я прислушалась, в коридоре что-то зашуршало, заохало и заскрипело. Ну и славно, сама очухалась.

– Начнем с того, что школа не ваша, а государственная.
– решила огрызнуться я.

На меня посмотрели. Выразительно. Выразиться словесно мэтру мешало какое-никакое воспитание, но взгляд передавал всю гамму испытываемых ко мне эмоций. Если бы взглядом воспламеняли, то я бы уже полыхала синим пламенем каждый раз, как мы с начальством встречались. Я улыбнулась. Тоже выразительно. Мэтра перекосило.

– Газету снять, дыры в стене затереть, вам выговор, Пэлпропу и Харди занесение в личное дело.
– рявкнул Легран и спрятался от меня за мятой бульварной газетенкой.
– Вы свободны, мэса.

Я, естественно, даже не думала уходить, удобно откинувшись на спинку кресла. Легран злобно шуршал газетой, тикал маятник хронометра, висящего на стене. За окном гудел и пыхтел город, оглашая мир ревом моторов, звоном трамваев и свистом регулировщиков, с утра до ночи столбами торчащих на перекрестках. Я откровенно заскучала, но уходить даже и не собиралась. Со временем подобная манера общения стала для нас с мэтром привычной. Он никак не мог остановиться, а я уже никак не реагировала, и мы, огрызаясь и поплевывая на спину друг другу продолжали тянуть школу Эргейл по пути совершенствования.

– Ноарис, я понимаю, сейчас мода на забастовки.
– вздохнул начальник, выныривая из-за заметки про падеж скота в провинции.
– Но я не парламент. Меня измором не взять.

И улыбнулся. Мда… Все волки империи в едином порыве издохли от зависти, завидев этот оскал. Интересно, мэтр его долго репетировал? Вон, даже зеркало в кабинете стоит, видимо, для таких целей его сюда и тащили обливаясь потом рабочие. Это же не часть мебели, это же жуть какая-то в позолоченной раме. Так и встает пред мысленным взором образ директора, красующимся перед зеркальной гладью.

То так станет, то этак, то ножку отставит, то грудь выпятит. И все с такой физиономией, словно только что выпотрошил человека, а останки расчленил и зарыл в горшках цветочных, что на окне притаились. Вон как в них герань буяет, пугая визитеров и габаритами соцветий, и их противоестественным окрасом. Одной ей здесь хорошо, а вот всем остальным плохо. Мэтр-директор всем находил что сказать, за что наорать, в чем обвинить.

– Вам не нравится ничего из мною предложенного.- начиная закипать, рявкнула я.
– Ни новая метода преподавания для младших классов. Ни идея драмкружка, ни тематические праздники. Дети проводят здесь большую часть времени. Им должно быть здесь интересно.

– Они сюда за знаниями, а не за весельем едут.
– гаркнул Легран. – Все, Ноарис, скройтесь. Идите, срывайте со стены плоды неокрепшей детской фантазии. А я от вас устал…

Осталась сидеть. Мэтр -директор со вздохом подпер кулаком щеку, и тоскливо уставился на меня. Я улыбнулась. Леграна перекосило. Мы еще помолчали.

– Я, просто, пытаюсь улучшить работу школы.
– сдержанно начала я.
– Внести новизну…

– Благодарю.
– рявкнули мне в лицо.
– Новизны и вокруг хватает. Умоляю вас, мэса, соизвольте выйти вон, и заняться своим прямым делом. – поразмыслив, начальство сжалилось.
– Если вас так тянет на наскальную живопись, то можете накалякать объявление для учеников.

– Объявление?
– я удивленно вздернула бровь.

– Да, - фыркнуло начальство.
– с сегодняшнего дня и на неопределенный срок на территории школы вводится комендантский час. После захода солнца все должны находиться в общежитии.

– А в чем причина такой строгости?

Легран молча развернул ко мне страницу, терзаемой им газетенки. Фу. Как Легран это читает? На желтых страницах дешевенького издания с мерзким шрифтом красовалось повествование о серии жутких смертей в трущобах Мэлкарса.

Эксперты терялись в догадках, что за зверь завелся в здешних местах и почему его жертвами становятся молоденькие девушки. Что заставляло несчастных девиц шататься по улицам после захода солнца, и почему они не бежали, увидев дикое животное? И что занесло в город дикого зверя? Одни утверждали, что это «элементарный» волк-людоед (да, вот так просто бегает по городу и жрет людей), другие видели здесь почерк безумца, возомнившего себя зверем. Третьи искали признаки ритуального убийства, и даже (о БОГИ!) почерк оборотня. Я брезгливо отодвинула от себя страничку с бредом. Если я ранее считала Леграна язвой, но умной, то после увиденного, в уме и вменяемости мэтра я очень сомневаюсь. По губам моим скользнула насмешливая улыбка.

– Что вас так развеселило, мэса?
– раздраженно уточнило начальство.
– Вас веселят смерти невинных девиц?

– Меня веселят подобные предположения.
– усмехнулась я.
– Я понимаю, зверь или человек поврежденный умом. Но оборотень! Это же до какого состояния упился редактор этой желтой мерзости, что пропустил на первую полосу подобный бред.

– Да, согласен, газетенка так себе.
– вздохнул мэтр, притягивая издание к себе за мятый край.
– Но «уважаемые» газеты, заняты воспеванием реформ и титанической работы парламента. А до бед простых смертных им и дела нет. А люди гибнут, мэса. Убито уже три девушки, но ни одна «уважаемая» газета, об этом не сообщила.