Прогулки с бесом. Том первый
Шрифт:
Побеги в первое время случались, но скоро мышеловка в звании "советская зона оккупации" прикрылась: опыт содержания зон в строгости имелся, об этом и до сего дня фильмы делают.
– Кто и когда снимет эпизод с нырянием двух загруженных рабами с востока студебеккеров в Эльбу?
– Много хочешь, за такие кадры наград не дают.
– Разница в работе на врагов и "своих" была?
– Разумеется.
– В чём суть, если кратко?
– Долго объяснять. Например, немцы даже в трудные времена не позволяли женщинам работать в шахте.
– Откуда известно?
– Знаю.
– Работа под землёй не женская!
– Плети рабовладельцы применяли? О "следах плетей на спинах рабов с Востока" много написано...
– Один раз получила. Работала у одной скотины, так он был скотиной не по расовому признаку, а по человечьему скотству. Пожалуй, он и немцев ненавидел. Отклонение у всякого народа есть, дело в количестве скотов на тысячу нормальных.
– Что потом?
– Как только завезли за полосатые столбики польско-советской границы - немедля загнали в сарай и три дня не выпускали. Ни воды, ни пищи, ни возможности избавиться оттого, что бывает с пищей... Когда мы, набравшиеся у врагов культуры, просились выйти для оправления нужды, наш "родной и любимый" часовой отвечал:
– А, су-у-уки немецкие, культуры набрались! Я вам покажу культуру! Ссыте в сарае!
– так рождаются сомнения не в пользу "своих".
– Простим часового? От коричневой чумы Европу исцелял, ежеминутно жизнью рисковал, натерпелся, бедный, вот и сорвался "товарищ". Но в отечественных рамках, понятно и доходчиво, без эксцессов, и не до помутнения разума, хотя и мог.
Не подозревая, что травит душу антисоветчиной, тётушка поведала эпизод счастливого возвращения советских ребят из неволи.
– Вывозили недавних работников на Рейх из американской оккупационной зоны на "студебеккерах", граница меж зон река Эльба, мосты взорваны, понтонная переправа.
Съезд с берега на понтоны крутой, с поворотом, страшно опасный, по такому спуску перемещаться без работающего двигателя и на всех имеющихся тормозах, крадучись и с трезвой головой. Таких за рулями не было.
– Лучший вариант - высадить пассажиров и переходить переправу своими двоими.
– Куда там, "мы армейские шофера, войну прошли!" - и две первые машины, заполненные "рабами с востока", а ныне "освобождёнными из неволи совецкими людьми" - доблестные военные шофера с крутого уклона, вместо понтонного моста направили в реку:
"Эльба, Эльба, мать родная!
Эльба, пьяная река,
не видала ты подарков
от...шофёра-мудака!"
Надежды на спасение не было, быстрой и холодной оказалась вражеская Эльба!
Сколько "рабов с востока" погибло - выяснением никто не занимался, утонули - значит, судьба такая, так тому и быть.
Лозунг, коего ни одна газета не вывешивала "война всё спишет" не нарушал сон больших (и малых) командиров. Кому смерть интересна? Разве только они утонули? И водители не выбрались, а их гибель стране саветов куда большая потеря, чем два загруженных "под завязку" "студебеккера" с недавними работниками на Рейх!
– Радует постоянное, неуничтожимое утешение: "не я один дурак". Что утонули освобождённые - чёрт с ними,
на врагов работали, туда им и дорога, а вот шоферюг, пьяных "героев" жаль! Всю войну прошли - и нате вам: в мирное время утонули! Добро боеприпасы к линии фронта везли - нет, по пьяни сгинули! Как объяснили "товарищи" родным гибель ребят и девчат?"Напрасно старушка ждёт сына домой,
ей скажут - она зарыдает..."
– Рыдать разрешено матерям пьяной шоферни, а матери принятых Эльбой "рабов с востока" не смеют рыдать, "выродки на врагов работали"!
– Что известно о погибших, достали тела?
– Нет, Эльба всех уровняла, и правых, и виноватых.
Достань шоферскую пьянь - хоронили бы с "воинскими почестями", иначе поминать нельзя, договор "о мёртвых или хорошо, или совсем никак" соблюдался и тогда. Можно и в "герои" вписать, а утонувших рабов списать, как "погибших в неволе": утонули-то в Эльбе! А чья Эльба? Правильно, вражеская река, не совецкая...
– "Студеры" до сего дня на дне Эльбы покоятся, подняты?
– Не выяснял.
– Срочно устрой встречу с душой тётушки! Молод был, глуп, в своё время о многом не расспросил...
Интересно, как бы поминали врагов шофера, останься в живых? "Квашистами", помалкивали? Сами-то душегубы не меньше? Два "студера" рвавшихся домой ребят загубили, у врагов не пропали, а свои...
– Тётушка при жизни трудные вопросы задавала, а ты так вообще безответные выпускаешь.
Учини тогда органы дознания опрос шоферне:
– Предстояло людей везти, вчерашних невольников, кто допустил ваши пьяные рыла к управлению техникой?
– Длинная цепь, на конце оказался какой-нибудь технарь- подполковник. Машина, в коей тётушка катила на родину и свободу (малую) шла последней. Когда первые два транспорта нырнули в Эльбу - шоферюги тёткиной машины, сучьи потроха, мигом отрезвели и крадучись въехали на понтон...
Если понадобятся другие детали трагедии - устрою связь с душой тёти... позже... Нашлю жаркую волну вдохновения когда сядешь излагать тётушкины воспоминания.
– Может, не стоит выкладывать неприглядные истории о победителях? "Черним славное прошлое"?
– А если утаим - прошлое осветлится? Отвечай, кто и где освободил.
– Польша. Рядом с "Кобет Майданек пекло". Освобождали свои.
12. Куда и когда вернулись после освобождения?
– Если отвечать тремя страницами на вопрос Карточки - глядишь, шутя получится маленькая повесть, в этом что-то кроется.
– Не я ли говорил?
– Куда возвращать "совецких" юношей и девушек из "рабства"?
– Спрашивает! В своё, родное рабство, в "страну советов", или "победившего социализма", что один хер. Но не всех: кто-то остался в Европе. Пленные иностранцы охотно женились на русских и украинках, а юноши рвались домой. Мужская ностальгия сильнее и непреодолимее женской тоски по родине.
– И ты, мудрый бес, этому удивляешься? Такова природа женщины: следовать за мужчиной.
13.Указывали в анкетах до 1985 года факт пребывания в местах принудительного содержания созданных фашистами?