Прогулки с бесом

– Что добавить к упражнениям артиллеристов, как назвать тогдашнюю стрельбу?

– Били прямой наводкой из орудия малого калибра.

– Стало быть, орудие находилось близко, если канониры видели цель и лупили прямой наводкой? Так? Для чего было стрелять в стену, что мечтали за ней увидеть?

– Коли есть пушка с огневым боем, снарядами, то есть - почему и не пострелять? Во что лупить без разницы, главное сама стрельба, не салют, а стрельба боевыми снарядами"! "Боги войны" судили просто:

– Здание прочное, в нём засели враги, а потому сделаем в стене дыру, пехота ворвётся и вступит врукопашную. Всё ли в войну делалось со смыслом?

– Но вокруг пансиона жилые дома совецких людей, коих нужно освобождать, но не убивать и калечить...

– За два года оккупации основательно порченых вражеской моралью? Работавших на оккупантов и потерявших право называться "совецкими"?

– С чего начинается всякое совращение? С речи, а как "совецкие" граждане, не зная языка оккупантов, могли совратиться? Уж тебе-то, с твоими образованиями, следует знать об этом.

Какого калибра снарядами плевалось орудие в стену бывшего пансиона благородных девиц - не знаю, но от работы артиллерии пыли хватало: пылила старая штукатурка, до переворотная, не советская.

Вот он, древний и любимый фирменный кирпич, коему не устану петь гимны: не поддавался старик разрушению! Сегодня думаю, что кирпич старинного изготовления каким-то образом не давал осколкам долетать до огорода, где без соли лакомился чужими помидорами. Осколков было мало, повизгивали не так часто, как хотелось бы слышать их "пение": новизна! И опять повезло: ни один из них не коснулся моего тела.

– Друг и напарник, ответь: к тому времени из разговоров взрослых хорошо знал возможности малого кусочка металла убивать и калечить живое:

– "Вон, Митькиного двоюродного брата осколок у бил" - но не прятался? И рядом свежий пример был: убитая женщина осколком отечественной бомбы в соседнем доме? Так почему и отчего, без малейшего "зазрения совести", продолжал нахально обирать и жрать чужие помидоры с маленьких кустиков? Маленькие, целиком в рот входили? Или твёрдо уверовал в свою неуязвимость? Или война так надоела, что получить смерть в кусочке металла от родного советского снаряда почитал счастьем? Выходом из всей этой сумятицы?

– Не сочиняй! Для столь сложных представлений был мал и глуп, твои чувства и переживания далее "выспаться" и чем-нибудь "набить утробу" - не шли.

– Тогда что?
– но бес молчал.

Стал замечать: чем ближе подходили к концу первой части - тем меньше получал от компаньона поправок и замечаний к написанному, а если "редактор" с чем-то и вылезал - не впечатляло:

" С чего поскучнел и поблек друг? Неужели "выдохся"?
– думал, но вслух ничего не говорил: "интересно - пусть сам копается в моих мыслях... Надоело докладывать и спрашивать:

– "А как думаешь, как считаешь"?
– и забывал: тайные, невысказанные мысли вслух по-прежнему не доходили до компаньона.

Обстрел из единственного советского орудия полностью вывел матушку из душевного равновесия и мать, в который раз за сутки - "предалась земле".

– "Предаться земле" родня безделью, где-то и удовольствие, и чтобы не умереть раньше срока - нужно найти занятие, пусть и ненужное на взгляд со стороны. Отвлечься от тягостной мысли. В обычное, спокойное время, взаимно жалуемся на "плохое душевное состояние", а тогда слова оказывались лишними, даже и мальцы восьми неполных лет без слов понимали состояние родных и близких. Человек молчит, ничем заметным не проявляется, а что ему плохо - слышу...

– Ещё одна тема для докторской диссертации...

Благословенные моменты, когда отключается мозг и переходим под управление неведомой силы! Такое состояние в авиации называется "управлением воздушным судном на автопилоте", но кто матери был "командиром", а кто "автопилотом" не спрашивал...

– ... по причине младости и неумения составить столь сложный вопрос. Совсем, как собака: "всё понимал, а сказать не мог". В особых условиях мозг отключается и уходит в сторону:

– Не могу спасти тело от гибели, возможности мои ограничены, а потому отключаюсь! Действуй! - говорил мозг душе и отходил в сторону.

Согласно военной обстановке, что медленно, но верно двигалась с востока - в следующем часу тревожного боевого дня матери следовало собирать подстилки в узлы и двигаться с семейством в каменоломни на сохранение жизней, и чем быстрее - тем больше шансов остаться в живых

Невидимая пушчонка, методично плевавшая снаряды, особого страха не наводила, в расчёт не бралась, похоже, мощь орудия далее стены здания не простиралась. Но и того хватало, чтобы поторопиться с отбытием в каменоломни, а мать основательно "предавшись земле" чего-то ждала. Через годы понял: мать ничего не ждала, пребывала в ступоре и была готова умереть, не дожидаясь смерти.

Причин хватало: события сгущались с ненужной скоростью - раз, отец отсутствовал третьи сутки - два, невидимая пушка неизвестного калибра долбила ни столько в стену здания бывшего пансиона благородных девиц", но и по нервам, не думая прекращать благородное дело - три. Сынок жрал помидоры чужого огорода, защитив малоразмерную детскую совесть отечественным "не пропадать же добру" и не думал прятаться от работы освободительной артиллерии. Всё шло к тому, что "храбрец" вот-вот получит порцию металла в тощее тело - пять!

Влети осколок в жизненно важные районы тела и прикончи малого насовсем, без мучений - благо ему и всем, а если всего-то покалечит!?

– Осколки родных снарядов миновали по причине: мелковатой, неинтересной целью представлялся.

– Могу изложить иное соображение?

– Валяй!

– Снарядные осколки - одушевлённые предметы, от совецких снарядов особенно, а потому подчинялись закону: "в тела, размерами в одну треть от взрослых не влетать!" - вот и пролетали мимо...

Солнце ещё опустилось на метр к земле, невидимые пушечных дел мастера прекратили работу: закончился рабочий день, или надоело без результата бить в стену пансиона.

И как только умолкла пушка - на улице появилась грузовая машина с усиками, как и те, что в городском сквере зимой сорок второго года и в капонире, отрытом немцами в монастыре.

В кузове стояли русские железнодорожники и двое немцев с автоматами. Игра событий с временем: автоматы видел в конце июля сорок третьего, а что за штука немецкий автомат - вычитал в литературе через полсотни лет.

Рядом с отцом стоял улыбающийся Крайродной:

– Мать, нас в Германию отправляют!
– кого "нас" и понимать не надо, всех работавших на Рейх.