Проходные дворы биографии
Шрифт:
Мы возили его с собой в летние лагеря от Дома ученых, где он дружил с Тяпой Окуджавой.
После ухода из жизни Антона я не могла прийти в себя. Когда я подъезжала к дому, у меня начинали литься (именно литься, а не капать) слезы. Я представляла, что сейчас войду в дом и меня никто не встретит счастливым лаем. И тут звонит подруга и говорит, что нашла на улице щенка, очень похожего на Антона. Я привезла его домой, договорившись с подругой, что, если щенок нам не подойдет, отвезу его обратно. Александр Анатольевич, вернувшись вечером из театра, был, мягко говоря, не очень рад, укорял меня, что я изменила памяти Антона: прошло так мало времени, а я уже готова взять другую собаку. «Немедленно отвези ее обратно!» – требовал он. Я пообещала, что отвезу
Щенка назвали Степаном. Его тоже брали с собой в отпуск. Так, помню, отправились с Державиными на рыбалку под Астрахань на двух машинах. Поскольку у нас на заднем сиденье спал внук, Степан ехал в идущей перед нами машине Державиных, и мы никак не могли различить, где Роксана, жена Державина, а где Степан – оба черные и кудлатые.
А потом был кокер-спаниель Ролик. Летом на даче они жили с Мишиным лабрадором Чессом. Относились друг к другу с большой нежностью, спали на одной подстилке, каждый положив голову, лапу и хвост на друга. А когда наступала жара, они потихоньку от нас ходили купаться на речку, причем не рядом с калиткой, а довольно далеко, на пляж, где было много дачников. И нам рассказывали, что они вместе заходили в воду, а потом Чесс вылезал на берег и ждал, когда накупается водоплавающий Ролик, чтобы вместе возвращаться домой. Они понимали, что им за это купание попадет, поэтому шли тихо, на полусогнутых, и залезали под крыльцо – немного обсохнуть, в надежде, что от нашего внимания ускользнет их мокрый виноватый вид.
Ролик знал только одну команду: «Сидеть!» И как-то Миша крикнул: «Сидеть!», когда тот плыл, и Ролик тут же послушно сел на дно реки, уйдя с головой под воду.
Когда Ролик стал совсем старый и немощный, мы взяли щенка вест хайленд уайт терьера Микки. Я хотела, чтобы Ролик рассказал ему о нас, о семейных традициях, что можно, что нельзя.
Микки оказался очень заботливым другом. Когда Ролик, ничего не видя и не слыша, на разъезжающихся лапах шел по комнате и наступал на спящего Чесса, тот с рычанием вскакивал и пугал Ролика. Микки, увидев это, начал следить за передвижением Ролика и, если он направлялся в сторону Чесса, бросался между ними, предупреждая стычку.
Как-то Ролику было плохо, и я положила его в траву под яблоней. Микки очень взволновался, почему он там лежит и не играет с ним. Бегал, заглядывал мне в глаза, подбегал к нему, тормошил его. И когда я подняла Ролика, чтобы отнести в дом, под ним на траве лежали все Миккины игрушки. Ему было-то всего 7–8 месяцев, но он понимал, что другу плохо, и хотел сделать ему приятное.
Как-то звоню нашей невестке Тане, говорю: «Мы, наверное, завтра поедем на дачу. Скажи Чессу, что мы за ним заедем». На что Таня отвечает: «Нет, Наталия Николаевна, я не буду ему говорить, а то вдруг у вас не получится, а он уже настроится».
Не прав академик Павлов в отношении условных рефлексов. Есть у собак и интеллект, и душа, и сердце, способное любить даже сильнее и искреннее, чем человеческое.
Александр Анатольевич научил Микки на слова: «А поцеловать!» – вставать на задние лапы и лизать лицо. Правда, он теперь лижет всех, кто его попросит. Если Микки лежит у меня на коленях, а Александр Анатольевич садится рядом, он нехотя встает, переходит к нему на колени, целует и возвращается ко мне.
Он знает, что Александр Анатольевич все равно попросит его поцеловать – так уж чего ждать-то, все равно придется вставать.
Когда Микки видит у меня в руках палочки для чистки ушей, тут же бежит на свою подстилку, ложится, плотно закрывает глаза, показывая, что крепко спит. Я зову его, и он очень-очень медленно начинает движение ко мне (ходьбой это не назовешь, он перебирает лапами на месте, продвигаясь на несколько сантиметров) и садится в надежде, что, может, обойдется. Я говорю: «Иди быстрей». Он встает,
перебирает лапами и опять садится. В итоге минут 10 уходит на преодоление трех метров.Микки трусоватый. Когда мы возвращаемся домой, он не кидается к нам с радостным лаем. Мы нарочно молча раздеваемся, а он, забившись под диван, смотрит, кто пришел – не жулики ли. И только после того как мы его позовем, он понимает, что это свои, выскакивает счастливый, начинает нас целовать, делая вид, что узнал нас сразу, но просто не хотел мешать нам раздеться.
Собаки в доме должны быть. Когда я жила с родителями, у нас в семье всегда были собаки. В основном эрдельтерьеры. А на даче при стороже жили самые обыкновенные дворняги. Они вели свободный образ жизни, уходили куда-то, но всегда приходили поесть и поспать. Однажды наша прибежала взволнованная: лаяла, оглядывалась на калитку и явно звала туда мою маму. Мама пошла за ней и увидела у калитки большую незнакомую собаку, из пасти которой торчала застрявшая кость. Калитка была открыта, но пес не посмел без приглашения войти в чужой сад. Мама позвала его, и они втроем пришли на террасу. С большим трудом, вставив в пасть деревянный брусок, чтобы ей не откусили руку, мама вынула кость. Собака тут же убежала, благодарно виляя хвостом. Было ясно, что наша позвала ее, пообещав, что у нас ей помогут.
Без собак дом пустой – никто не лает, никто так искренне не рад тебе и ни у кого нет таких преданных любящих глаз.
А.Ш.: Наступает время, когда сны становятся значительно содержательнее, глубже и тоньше, чем яви. Кто редактирует сны, кто их монтирует – никому не известно. Я на даче нашел любопытную книгу – сонник позапрошлого века, где все очень интересно расписано. Целая наука – какие сны к чему. Оказывается, если снится кровь, то вовсе не значит, что поранишься, и ждать нужно чего-то противоположного, без всякой логики. Поэтому, когда я вижу сны жизненные, пытаюсь проснуться. Не получается – вновь командую себе – просыпайся, пора! Но никак. И тогда думаю – ах, я не просыпаюсь, значит, все это на самом деле?! И если такое наслоение снов из-за возраста, характера, плохого настроения, усталости, набора событий доходит до пика реальности, начинаешь задумываться: а не пора ли менять образ жизни?
Н.Б.: Я человек не суеверный и, в отличие от своего мужа, не считаю глотки, когда пью, не складываю цифры на номерах машин. Более того, давно полюбила число 13.
Когда Мише было 10 лет, мы поссорились с Шурой. А так как я не умею идти на компромисс, взяла Мишу и ушла из дома. Навсегда.
В это время по моему проекту строился дом отдыха в Гаграх, и я уехала с Мишей туда на авторский надзор, предупредив коллег в мастерской, чтобы они не говорили мужу, где я и когда вернусь. Но он все-таки узнал, когда я возвращаюсь.
Я приезжала 13 апреля. На вокзале перед отъездом обнаружила, что вагон и место у меня – тоже 13. Тут я дрогнула. Настроение было жуткое: ехала в Москву, не зная, где жить, как жить. Поезд приходил в 6 утра. Шура, не сумев узнать, каким поездом мы едем, решил встречать все поезда с южных направлений. Этот был первый.
Мы вышли из вагона. Холодно, сыро, перрон пустой – никто не приезжает с юга в апреле. В конце перрона маячит какая-то одинокая мужская фигура. Вдруг Миша срывается с места, бежит и повисает на шее незнакомца. Им оказывается Шура. Мы поехали домой, как будто ничего и не произошло.
Спустя годы 13 числа родилась внучка. А мой день рождения – 26-го, то есть два раза по 13.
Н.Б.: Мы с Александром Анатольевичем вместе уже больше полувека, отметили несколько свадеб.
В январе 1998-го в ресторанчике около дачи мы отмечали рубиновую свадьбу. Приехало очень много друзей: Державины, Рязановы, Захаровы, Кваша, Татьяна Александровна Правдина (уже без Зямы Гердта – за год до того его не стало), Белла Ахмадулина с Борей Мессерером, Маргарита Эскина, Жванецкие…