Прохожий

–Этот шар,– продолжил Леонид, бережно принимая свое сокровище из ладоней ассистентки и вновь усаживаясь,– уникальное творение самого Иоганна Кункеля, немецкого алхимика конца семнадцатого века. Он варил рубиновое стекло и для бранденбургского курфюрста, и для баварского. У себя в лаборатории на Павлиньем острове, на реке между Берлином и Потсдамом, в величайшей тайне, он восстанавливал античные утерянные рецепты золотого рубина. Он растворял золото в кислотах, после обрабатывал хлористым оловом и варил с бесцветной глушеной смальтой. Его рубиновое стекло имело кроваво-красный цвет, так его всегда и можно узнать. Кункеля даже обвинили в том, что он подмешивает в смальту человеческую кровь. От инквизиции его смог спасти только сам курфюрст.

– Очень интересно, – без всякой иронии высказалась Александра, когда Леонид, слегка задохнувшись от восторга, взял паузу и принялся созерцать багровый шар, лежавший у него в ладонях. – Я при первой встрече говорила вам об одной моей знакомой, Марине Алешиной, она занимается редкими старыми пластиками. Так вот, ей все это было бы еще интересней. Марина – химик. Жаль, вы поторопили меня с визитом, я-то думала с ней договориться. Мы могли бы прийти вместе.

Клавдия покачала головой:

– Мы не пускаем в лабораторию всех подряд. Сюда попадают лишь избранные.

Если она думала польстить художнице тем, что та вошла в число избранных, то просчиталась. Александра рассердилась, хотя старалась этого не показывать.

– Моей рекомендации недостаточно? – осведомилась она. – Присутствие специалиста могло бы стать очень полезным. Сейчас я услышала описание технологического процесса, о котором не имею никакого понятия. Как же я могу выступить экспертом?

– А нам не нужна химическая экспертиза. – В напыщенном тоне Клавдии послышались резкие нотки. – Нам требуется ваше знаменитое чутье.

–Про мое чутье вам рассказал Игорь Горбылев?– Александра невольно улыбнулась.– Как раз он стал свидетелем моего позора на одном из аукционов [4] . Торги пришлось остановить, разразился скандал на всю Москву. И произошло такое как раз потому, что я связалась с коллекцией, в которой ничего не понимала. Это были те самые старинные пластики и органические материалы, в которых так великолепно разбирается Марина Алешина.

Поколебавшись, Александра призналась:

4

Анна Малышева. «Клетка для сверчка».

– Кстати, именно Марина тогда публично усомнилась в подлинности продаваемых лотов, почему торги и были закрыты.

– Так себе реклама, – заметила Клавдия.

– Смотря какую цель преследует продавец, – возразила художница. – Если нужно сбыть подделки, такой эксперт действительно вреден. Но если требуется, как в вашем случае, установить подлинность для самих себя, не имея в виду выгоды…

– Я повторюсь. – Голос ассистентки медиума загустел, как переваренное варенье. – Нам нужна не химическая экспертиза, а лишь ваше мнение, основанное на ощущениях. Мы не требуем заключения для аукциона. Наша коллекция легко пройдет любую экспертизу.

– И вы собираетесь оплатить мое мнение, основанное на ощущениях? – недоверчиво уточнила Александра.

– Наконец мы поняли друг друга! – победоносно заявила Клавдия.

Александра задумалась, не торопясь с окончательным ответом. В отличие от Клавдии она ничего не понимала. Достав из сумки телефон, художница проверила почту, чтобы выиграть время.

– И мы хорошо заплатим, – обеспокоенно добавила ассистентка медиума. Вероятно, ей показалось, что гостья собирается уйти. – Хотите, заключим договор в письменной форме? У меня ИП, все легально. Если клиент хочет, он получает все бумаги и чеки. Просто кому-то это надо, кому-то нет. Мы всем идем навстречу. Мы ведь работаем для людей!

Александра решилась:

– Хорошо, я согласна. Обойдемся без договора и чеков. Я возьму с вас обычную стоимость экспертизы. Но у меня все-таки будет условие. Я настаиваю на том, чтобы привлечь для консультации еще одного эксперта. Эти услуги вам оплачивать не придется, рассчитаюсь из своего гонорара.

– Непременно хотите показать нашу коллекцию этой вашей Марине Алешиной, которая устроила скандал на аукционе? – поморщилась Клавдия.

– Именно ей, – подтвердила Александра.

– Это будет затруднительно, – заявила та. – Я уже говорила, что кого попало мы в квартиру не впускаем. И выносить предметы из нашей коллекции не разрешим. Думаю, все ваши клиенты так же осторожны?

– Многие, – кивнула художница. – Ну что ж, тогда вы получите за свои деньги просто мое субъективное мнение, основанное на ощущениях. Не для аукциона. Кстати, Игорь в курсе того, что вы собираетесь расстаться с частью коллекции?

– Игорь и посоветовал нам это сделать, – сообщила Клавдия. – Он бывал здесь, нашел наше собрание очень интересным и думает, что такое предложение привлечет публику.

– Ну, раз Игорь так считает, то я не… – начала Александра и осеклась, услышав рядом громкий шепот медиума.

Леонид, до сих пор молчавший и сосредоточенно глядевший на багровый стеклянный шар в своих ладонях, вдруг подал голос.

– Я что-то вижу, – без интонаций произнес он. – Я что-то вижу. Положите руку.

Клавдия склонилась к гостье, обдавая ее пряным запахом дорогих духов:

– Положите ладонь на шар, скорее!

Леонид с закрытыми глазами протянул шар вперед, и Александра, внутренне содрогаясь от волнения, положила руку на гладкую стеклянную сферу, словно наполненную кровью. Шар оказался неожиданно теплым. В какой-то миг ей почудилось, что она ощущает слабую пульсацию, будто шар бился и дышал, как сердце. «Леонид просто согрел его в ладонях, пока мы говорили, – сказала себе художница, не отводя взгляда от бескровного лица медиума. – А пульсация стекла – самовнушение. Это я сейчас ощущаю пульсацию собственной крови».

– Не сопротивляйтесь, – услышала она сзади взволнованный шепот Клавдии. – Не сопротивляйтесь!

– Я вижу дом и рядом деревья, – продолжал Леонид, не открывая глаз. – Я вижу человека. Он сейчас думает о вас. Он много думает о вас. Вы расстались… На полпути.

Александра старалась контролировать сбивавшееся дыхание. Во рту пересохло, она покосилась на стакан с водой, но пошевелиться не решилась.

– Вы тоже думаете о нем, – бесцветным голосом произнес Леонид, выдержав паузу. – Вы знаете, о ком я говорю.

Александра смотрела в переносицу сидевшего напротив медиума.

– Не сопротивляйтесь, – снова послышался шепот Клавдии.

– Мужчина исчез, я больше его не вижу, – проговорил Леонид. – Теперь появилась женщина. Женщина намного старше вас. Вы сильно беспокоитесь о ней.

Александра сжала губы, с которых готов был сорваться вопрос. Она ни в коем случае не хотела наводить медиума на верный путь. «Если он все увидит сам и скажет правильно, тогда поверю!»

– У этой женщины много проблем, – продолжал Леонид. – Слабое здоровье. Одиночество. Материальных проблем я не вижу. У нее часто бывают плохие мысли… Очень плохие мысли…