Проигравшему достается жизнь
Шрифт:
«Она с ним, что, тоже спала?!»
– Я не… не поправилась… То есть…
«О Господи!»
В панике она задрала куртку.
– Ну, ничего, – промямлил Шурик. – Но – срочно на диету! В таком виде я тебя никому не продам!
– А что, есть работа?
– Работы сейчас мало, – он вздохнул. – Но кое-что можно придумать. Диктуй мне номер своего мобильного телефона.
«Я что, его собственность?» Но продиктовала.
– Отлично! – Шурик занес номер в свой мобильник, после чего торопливо сунул его в карман пальто. Движения агента были суетливые, он заметно нервничал. – Как только что-то для тебя найдется, я позвоню. Но, я тебя
– Нет! – дернулась она. И тут же нашлась: – Болит.
– Понимаю. Ладно, потом гляну.
– Что же мне делать с вещами?
– Как что? Вези к себе на квартиру!
– Я… у меня нет машины.
– Где ж она?
– Ее угнали. Пока я лежала на операционном столе.
– Ну, ты даешь! На чем же ты приехала?
– На метро.
– Как-как? – он оторопел. – А ты, часом, там не заблудилась? Когда ты в последний раз ездила на метро? Ты хоть знаешь, где это?
– Знаю, раз я на нем приехала! – разозлилась она. – У меня проблемы с деньгами, неужели непонятно? Лучше бы ты, как мой агент, занялся моим трудоустройством!
– Твоим как…? – Щурик словно поперхнулся.
– Ты-то, надеюсь, на машине?
– Конечно!
– Вот и бери коробки и тащи их в свою машину!
Неожиданно он ее послушался. Проворно схватил одну из коробок и пошел с ней к лифту. Она тоже взяла чемодан и коробку. Поехали вниз.
– Столько вещей! Таскать и таскать! – пожаловался Шурик.
– Предлагаешь бросить половину?
– Нет, нет! – испугался он. – Бросать не надо! Наоборот, надо проверить, все ли тебе отдали. С тобой поступили незаконно, и ты могла бы заявить на хозяев в милицию. Скажи: там, мол, деньги были. Сто тыщ долларов! В шкафу, среди нижнего белья! А что? Мысль! Пойти в милицию и накатать заявление. Учти: я в доле.
– Нет! – она вздрогнула. – Никакой милиции!
– Но почему?
– У меня нет регистрации, – сообразила она.
– А этот твой… Васик?
– Васик?
– Ну, папик твой. Он-то как допустил?
– Он меня бросил. Пока я лежала в клинике, – торопливо добавила она. – Другую нашел.
– Ах, вот оно что… – протянул Шурик и бросил на нее странный взгляд. Словно в магазине на распродаже. Товар со скидкой в пятьдесят процентов, коллекция не новая, но зато вещь качественная и еще вполне.
Двери лифта открылись. Охранник, увидев их с коробками, сделал вид, что его это не касается, консьержка демонстративно вышла на площадку и смотрела так, будто они были воры и выносили вещи из ограбленной квартиры. Ехидно спросила:
– А Елена Сергеевна в курсе?
Она наморщила лоб. Кто это, Елена Сергеевна?
– По твоей Елене Сергеевне тюрьма плачет! – рявкнул Шурик. – Мы еще проверим, все ли вещи на месте!
«Квартирная хозяйка, должно быть». Она опустила глаза, стараясь не встречаться взглядом с дамой в буклях. Две пираньи прилипли к стеклу аквариума, так и повисли у самой поверхности воды, едва шевеля плавниками. Рядом замер охранник.
– Что, кончилась малина? – еще ехиднее спросила у нее консьержка. И злорадно добавила: – Работать надо! Вот как я всю жизнь работала! А не подолом мести! Обленилась вконец молодежь! Все жизни легкой ищут! – Пираньи шевельнули плавниками и открыли рты.
– А ты прямо упахалась! – огрызнулся Шурик и открыл дверь подъезда. – Рина,
идем.Она шагнула следом.
– Да, упахалась! – крикнула в закрывающуюся за ними дверь консьержка. – Это вы – тунеядцы! Паразиты!
– Рина, что ты копаешься? – оглянулся взмокший под тяжестью солидных размеров картонной коробки «паразит». – Вещей много, поторопись!
– Она всегда такая?
– Да что ты! – фыркнул Шурик. – Голос слаще меда, особенно на Восьмое марта и под Новый год!
– Почему?
– Так поздравляют же! Кто шампанским, а кто и деньгами.
– А сейчас почему?
– Ты что, притворяешься?
Он поставил на землю коробку и перевел дух.
– Рина, ты ее раньше замечала? Вообще знала о ее существовании? Ты с ней хотя бы раз поздоровалась, даже в хорошем настроении? Такое ощущение, что ты вчера на свет родилась! Я тебя не узнаю… Я и в самом деле тебя не узнаю!
Сейчас, при свете дня, они наконец друг друга разглядели. Он был похож на бабу: плечи покатые, лицо безволосое, даже брови едва обозначены, щеки и нос лоснятся от жира, сальные волосы стянуты на затылке в хвост. Глаз не было видно за дымчатыми стеклами узеньких очков, слишком уж маленьких для широкого и круглого, как блин, лица Шурика. На нем было черное драповое пальто, должно быть, дорогое, на ногах новенькие ботинки, не зимние, а осенние, на тонкой подошве.
Шурик смотрел на нее с удивлением, бесцветные бровки сложились домиком.
– На кого ты похожа?! Твои волосы, твоя фигура, ногти… – он взял ее руку, глянул на нее и тут же бросил. – Нет, это не ты! Человек не может так сильно измениться за каких-нибудь два месяца! Разве что тяжелая болезнь… – Он опять взял ее руку, взгляд упал на кольцо. – Твоя одежда, твои украшения… Но все равно не ты! Что ты с собой сделала?
Она растерялась. Вот сейчас обман раскроется! Делать-то что? Как ему объяснить, откуда у нее это лицо?
– Во-первых, срочно похудеть, – строго сказал Шурик. – Во-вторых, бегом к косметологу. Твоя кожа в безобразном состоянии. Ты почему без косметики? Ах, вот оно что! Ты без косметики! А я-то думаю… Ладно, справимся. Главное, рот на месте, твое сокровище. Если будешь меня слушаться, все будет хорошо. Ты будешь меня слушаться?
«А у меня есть выбор?» Сказала жалобно:
– Я два месяца лежала в больнице. Кормили плохо, все время пичкали лекарствами. Разумеется, я приведу себя в порядок. Скажи, а у меня есть шанс?
– Что значит – есть шанс? Подцепить богатого мужика? Конечно, есть! У тебя всегда это получалось!
– Но я так изменилась.
– Все можно продать, – вздохнул Шурик. – Были бы мозги. Ты-то умом никогда не отличалась, но у тебя есть я. Чтобы думать за нас обоих. Я тебя пристрою, не переживай. И сними, наконец, эту дрянь! – он брезгливо ткнул пальцем в шарф. – Дешевка! И воняет гадким одеколоном! Это не твой запах. Ну, идем за остальными вещами?
Они вернулись в подъезд.
– … а вот вы – паразиты! – продолжила свой обличающий монолог консьержка, едва они переступили порог.
– … пахать надо! – двери лифта закрылись.
– Прорвало, – прокомментировал Шурик. – И этот тоже… мордоворот.
– Кто?
– Охранник. Нет, чтобы помочь. Чаевых ждет.
– Может, дать?
– Да пошел он!
Вышли на восьмом. Шурик опять взял коробку, она – чемодан. И вдруг дверь квартиры, у которой стояли вещи, распахнулась. Из нее вышел высокий представительный мужчина в спортивном костюме.