Происхождение и развитие сознания

Мы не намерены повторять здесь то, что уже было сказано в Части I о разделении Прародителей Мира, появлении света и мифе о герое в связи с развитием и дифференциацией сознания. Наша психологическая задача заключается, скорее, в том, чтобы указать некоторые методы, посредством которых Эго отделяется от бессознательного и организовывает себя в сравнительно независимую систему; иными словами, как строится индивидуальная личность. Мы должны рассмотреть, как личностное и индивидуальное освобождаются от трансперсонального и коллективного.

Фрагментация архетипов

Пути отделения сознательного от бессознательного могут быть следующими: (1) фрагментация — отщепление или расщепление —архетипов и комплексов; (2) обесценивание или дефляция бессознательного; (3) вторичная персонализация содержимого, которое первоначально было трансперсональным; (4) изъятие эмоциональных компонентов, способных подавить Эго; (5) абстрактные процессы, посредством которых бессознательное представляется сначала как образ, затем как идея и наконец рационализируется как концепция.

Все эти дифференциации способствуют формированию из рассеянного трансперсонального бессознательного, которое ничего не знает об индивидах и которое является чисто коллективным, системы личности, высочайшим представителем которой выступает Эго-сознание.

Чтобы проследить развитие сознания, необходимо разграничить два компонента бессознательного. Это касается отделения существенного содержимого коллективного бессознательного от его эмоционального или динамического содержимого. Архетип как образ не только представляет некоторое содержимое, более или менее доступное сознанию, но он также, независимо от своего содержания или в связи с ним, оказывает эмоциональное и динамическое воздействие на личность. То, что мы назвали "фрагментацией архетипов", является процессом, посредством которого сознание пытается вырвать у бессознательного существенное содержимое архетипов, чтобы обеспечить потребности своей собственной системы.

Рудольф Отто в своем описании нуминозного называет его вызывающей благоговейный трепет тайной, очаровывающим и дарующим блаженство, "Совершенно Иным", Священным. ^[3]

Это нуминозноеявляется центральным впечатлением Эго по отношению абсолютно ко всем архетипам; это — основная окраска, с которой Эго воспринимает коллективное бессознательное и мир, на который проецируются архетипы. Кажется, будто бы мир бессознательного фактически является продолжением нуминозного, как будто бы невообразимое множество его аспектов разделилось на отдельные образы коллективного бессознательного, чтобы Эго смогло воспринять их либо последовательно, либо в своей совокупности. В ходе развития, то есть в период перехода от непластичной фазы к пластичной, коллективное бессознательное расщепляется на живописный мир архетипических образов, и то же самое направление развития ведет к фрагментации самих архетипов.

Истощение эмоциональных компонентов: рационализация

Фрагментация происходит в том смысле, что для сознания первичный архетип раскалывается на значительную группу родственных архетипов и символов. Или, скорее, эту группу можно представить как контур, замыкающий в себе неизвестный и неуловимый центр. Отколовшиеся архетипы и символы теперь легче постичь и ассимилировать, так как они больше не подавляют Эго-сознание.

Это дискурсивное восприятие архетипов, одного за другим и с различных сторон, является результатом развития, в ходе которого сознание обучается защищать себя от влияния первичного архетипа. Нуминозная грандиозность архетипа, с которой он первоначально воспринимался примитивным человеком, представляет собой единство архетипической группы символов, в которой он сейчас проявляет себя, и неизвестную величину, которая исчезает в процессе фрагментации.

Давайте возьмем в качестве примера архетип Великой Матери. Он сочетает в себе приводящее в замешательство множество противоречивых аспектов. Когда мы рассматриваем эти аспекты как свойства Великой Матери и относим их к свойствам архетипа, то уже само это является результатом описываемого нами процесса. Развитое сознание может различать эти свойства, но первоначально архетип в целом действовал на Эго, со всей силой своей парадоксальности. В этом основная причина того, почему Эго подавляется, а сознание дезориентируется архетипом, появление которого из глубин всегда оказывается новым, разным, неожиданным и ужасающе ярким.

Таким образом, Великая Мать уроборична: ужасная и пожирающая, благосклонная и созидающая, помогающая, но также прельщающая и разрушающая; животная и божественная, сладострастная блудница и неприкосновенная девственница, невообразимо старая и вечно молодая. ^[4]

Эта

первоначальная двойственность архетипа, его противоречия, которые накладываются друг на друга, разрывается на части, когда сознание разделяет Прародителей Мира. С левой стороны выстраивается отрицательный ряд символов: Смертоносная Мать, Великая Блудница Вавилона, Ведьма, Дракон, Молох; с правой — положительный ряд, в котором мы находим Добрую Мать, которая как София или Дева порождает и вскармливает, указывает путь к возрождению и спасению. Там — Лилит, здесь — Мария; там — жаба, здесь — богиня; там — кровавая трясина, здесь — Вечное Женственное.

Фрагментация архетипа представлена в мифах как свершение героя; сознание может родиться только тогда, когда он разъединит Прародителей Мира. Мы можем проследить детали этого процесса фрагментации в мифе о герое. Вначале сражение с драконом идет против первичного архетипа уробороса, но после того, как дракон будет расколот, борьба направляется против отца и матери, и наконец достигается констелляция, в которой дихотомия становится абсолютной. Против героя выступают Ужасная Мать и Ужасный Отец; с ним — Бог-Отец и Непорочная Богиня. Так, зачаточный мир уробороса становится человеческим миром, которому придает форму жизнь героя. Человек, подражая герою, теперь занимает свое законное место между верхним и нижним царствами.

Сила первичного архетипа Великой Матери основана на первоначальном состоянии, где все смешано и недифференцировано, непостижимо, потому что находится в процессе непрерывных изменений. Только позднее из этого основополагающего единства появляются образы, составляющие группу родственных архетипов и символов, сосредоточенных вокруг этого неподдающегося описанию центра. Богатство образов, свойств и символов по существу является продуктом фрагментации, осуществленной сознанием, которое постигает, различает, разделяет и регистрирует, находясь на расстоянии. Determinatio est negatio** (разделение есть отрицание (лат.) — Прим. Ред)

Разнообразие образов соответствует разнообразию возможных позиций и возможных реакций сознания, в противоположность первоначальной целостной реакции, которая завладевает человеком примитивной культуры.

Теперь подавляющий динамизм архетипа сдерживается: он больше не вызывает приступов страха, безумия, экстаза, бреда и смерти. Призма сознания преломляет невыносимо белое сияние изначального света в многоцветную радугу образов и символов. Таким образом, от образа Великой Матери отщепляется Добрая Мать, которая опознается сознанием и признается сознательным миром ценной. Другая часть, Ужасная Мать, в нашей культуре подавляется и в основном исключается из сознательного мира. С развитием патриархата это подавление приводит к тому, что Великая Мать становится просто Доброй Матерью, супругой Богов-Отцов. Ее темная животная сторона, ее сила как уроборической Великой Матери, забывается. Соответственно, во всех западных культурах, включая культуру античности, бок о бок с богами-отцами существуют следы женщин, вытесненных богами-отцами. Лишь в недавние времена культы древней матери были с трудом обнаружены вновь, и вынести на поверхность первобытный мир Ужасной и Уроборической Матери было предназначено веку, сведущему в глубинной психологии. Ее подавление было понятным и необходимым с точки зрения патриархата и развития сознания, обладающего сильными патриархальными тенденциями. Эго-сознание должно было предать эти аспекты забвению, потому что его страх перед пропастью все еще был тревожно близок: хотя оно успешно сразилось с драконом, ужасы этой борьбы ощущались все еще очень остро. Поэтому сознание, опасаясь, чтобы "подлинное знание" не привело к регрессу — судьбе Эдипа — подавляет Сфинкса и с эвфемистическими проклятиями возводит на трон Добрую Мать.

Фрагментацию архетипов никоим образом не следует понимать как сознательный аналитический процесс. Активность сознания имеет дифференцирующий результат только из-за разнообразия возможных позиций, которое оно может занять. Появление группы архетипов, отколовшихся от основного архетипа, и соответствующей группы символов выражает спонтанные процессы, в которых активность бессознательного остается неослабленной. Перед сознательным Эго эти архетипы и символы предстают как продукты бессознательного, даже когда они констеллируются сознанием в целое. До тех пор, пока сознанию не удается констеллировать бессознательное, никаких дифференцировавшихся символов и архетипов не появится. Чем более четко систематизировано сознание, тем более энергично оно констеллирует содержимое бессознательного. То есть, проявления бессознательного меняются в зависимости от интенсивности и сферы действия сознательного ума. Рост сознания и его увеличивающийся энергетический заряд способствуют дифференциации архетипа, помещая его и архетипическую связь символов более точно в фокус. Поэтому активность сознания имеет решающее значение; но все видимые проявления, как и сам символ, все еще зависят от спонтанности бессознательного.