Происки неведомого

Пройдя вперед, Андрей заглянул под тот щит, куда нырял кабель, и обнаружил, второй футляр, на этот раз размером с чемодан, лежащий около основания мачты прямо среди камней балласта. Пошевелил. Ничего, вещь подъемная. Пожалуй, даже и не потонет. Быстренько, не отсоединяя от футляров, он свернул кабель. Пришлось переместить кое какие ящики, но ничего, обошлось без шума. Крепко обвязал все веревками и… призадумался. Надо бы замести следы. Ведь рано или поздно пропажи хватятся, и что тогда?

Разлил масло из амфор. Многое протекло сквозь щели на камни балласта, но и того, что осталось на досках будет достаточно. Теперь фитили. Отхватил несколько кусков веревки и разложил на сухом месте одним концом в масляные лужи на полу. Запалил и тихонько выбрался на палубу. Спустился за борт и погрузил свою ношу в воду. И правда, не тонет. Поплыл.

Надя и Маша втащили груз и помогли ему забраться в лодку. Теперь надо уносить ноги. Оглянувшись, Андрей разглядел неяркий отблеск, чуть подсветивший мачту галеры. Пожар еще не обнаружен командой, но уже набирает силу.

Это действительно оказался гравитационный двигатель. Меньший футляр — пульт управления. Под крышкой нашелся тумблер включения и три ползунковых движка. Все с соответствующими надписями на стандартном, тут и ребенок не ошибется. Проверили в действии. Эффект оказался несколько неожиданным. Эта штуковина как будто создавала над собой невидимую, но очень большую массу, поле тяготения которой компенсировало и даже несколько превышало притяжение планеты, создавая тягу. Было забавно наблюдать, как галька пляжа поднялась в воздух и, послушная команде заскользила вдоль кромки воды.

Осмотр футляров оставил впечатление, что сделаны они как-то не по-человечески. Разбирать не отважились, но один винт выкрутили и обмерили. Резьба не метрическая и не дюймовая. Чужая.

Главным же итогом посещения галеры стало то, что теперь появилась возможность поднять на орбиту Надин корабль. Пораскинув умишком, решили не мешкать. Погрузили двигатель на судно, сложили мачту, убрали с палубы все лишнее, команду заперли в кубрике и полетели. Благо, небо по-прежнему закрывала плотная облачность. Путь до острова, около которого был затоплен корабль, одолели за сутки. То-то удивились остальные члены команды, когда, выйдя на палубу, узнали место, которое покинули два месяца назад.

Снова откопали вход в пещерку с аварийными контейнерами и Надя, облачившись в скафандр, за полдня заделала пробоины и откачала воду из затопленных отсеков. Когда корабль всплыл, его отбуксировали на мелкое место и до вечера отсоединяли от корпуса подвижные консоли с выносной аппаратурой. Гравитационный двигатель затащили внутрь и закрепили. Настало время прощаться с суденышком и его экипажем.

Командование Андрей поручил Варду. Ему же были переданы права собственника судна. Раш должен был справиться с работой штурмана, а Фиск — с обязанностями суперкарго. Всем была дарована свобода и вручена приличная связка золотых колец. Неожиданная проблема возникла с Литой. Она наотрез отказалась оставаться на судне.

— Ты меня купил, и я теперь принадлежу тебе, — заявила она Андрею, — или бери меня с собой, или я утоплюсь.

— Ну что же, втроем лететь, или вчетвером — какая разница? — Надя была на все согласна, лишь бы скорее.

Забрались в корабль, приподняли его над водой и пошли на гравитационной тяге прямо на восток, уходя из поля зрения орбитальной станции. Облачность все еще сохранялась.

Две недели ушло на ревизию ходовых двигателей. После трехмесячного пребывания в соленой воде надежды на их исправность было немного. Все перебрали, прочистили и просушили. Кое-что пришлось даже заменить. Однако справились и через неделю были на Земле.

Глава 16

Двухнедельный карантин прошел весьма содержательно. Во-первых, анализы. Андрей и не догадывался, что такие бывают. Из каких только мест не взяли мазков или соскобов. Порой и вспомнить соромно.

Во-вторых, пришлось подробно описать все, что с ним произошло с момента, когда он отправился в путь к Гурону. Кроме того, много времени заняли ответы на вопросы. Расспрашивали две женщины, обе молоденькие и очень красивые. Одна — изящная мулатка, вторая — белая, но загорелая и крепенькая, как огурчик. Надо отдать им должное, расспрашивать они умели. Так ловко ставили вопросы, что неожиданно вспоминалось нечто, о чем и думать позабыл. Обеих интересовали даже самые малейшие подробности.

В-третьих, занятия с Литой. В основном языком. Неожиданно выяснилось, что она имеет понятие о письменности. У них в Марре пользовались письмом жрицы и мастера ключевых профессий. В том числе и ее мать. От нее Лита и научилась. Так что буквы она освоила быстро и вскоре могла читать. Это крепко продвинуло дело. Кроме Андрея, с Литой занимались и Надя с Машей. Надо полагать, тоже небезуспешно, поскольку к концу карантина их подопечная вполне освоилась с тем, что носят женщины на Земле.

Машу встречала бабушка и две тетки. Надю — несколько друзей. А вот Андрей на встречу с кем-либо не рассчитывал. Из родни у него только дядя — папин брат. Но это такое перекати — поле, что подать ему весточку немыслимо. И вообще Андрей на Земле он впервые. Так что было чему удивляться, когда он неожиданно увидел знакомое лицо. Правда, вспомнить кто это — не смог. Но долго терзаться сомнениями не пришлось. Знакомец приблизился и отрекомендовался. Это оказался нотариус с Клайды, последней планеты, где Андрей жил с родителями. Он уладил все формальности с документами и страховой компанией и быстренько ввел Андрея в права собственности весьма солидного состояния, составленного, как ни печально, в основном из страховых денег в связи с неприбытием его родных к месту следования.

Он привез Андрея и Литу в небольшую квартиру, которую снял для них. Перед прощанием оставил свой адрес и наказал, если что, обращаться без стеснения. Едва за ним закрылась дверь, Андрей обвел взглядом свое новое пристанище, и ему стало не по себе. Нет, с квартирой все в порядке: хорошо обставлена и оборудована как следует. Загвоздка в другом. Он теперь не просто один на незнакомой планете. Он еще и не один.

С ним девочка из первобытного мира, совершенно неприспособленная к обитанию в среде машинной цивилизации, где каждый шаг таит для нее опасность. Более того, она сама опасна для этого мира. Перед расставанием Надя предупредила его буквально следующими словами. «Ни на минуту не теряй контроля над Литой. По крайней мере, первые месяцы, пока ее не пропитает орнамент нашего бытия. Она воин. Это означает, что она равно способна и убить и умереть, как только решит, что это необходимо» Значение услышанного он в полной мере ощутил только теперь, проникшись пустотой окружающего мира. Но, так или иначе, эту пустоту надо было заполнять, и они отправились на прогулку по окрестностям.

Городок был невелик и меланхоличен. Теплый день конца сентября позволил им без неудобств обследовать его вдоль и поперек. В отделении банка Андрей проверил счет и выправил две расчетных карточки: одну для Литы, вторую, на солидную сумму, для себя. Оценив размеры своего состояния и прикинув проценты, он понял, что может спокойно, и не особо экономя, прожить до конца жизни, ни о чем не беспокоясь. Не то чтобы это его сильно порадовало, но какая-то частичка беспокойства в душе улеглась. По крайней мере, материальная сторона бытия не готовила ему серьезных приключений.

Они зашли в несколько магазинов и обзавелись демисезонной одеждой и обувью. Купили продуктов и поваренную книгу. С продавщицами у Литы возникли трудности. Ее не очень твердый стандартный они понимали с трудом. Здесь говорили по-русски. И, хотя стандартный, распространенный на всех планетах зоны земной колонизации, изучался в здешних школах, но не был обиходным. «Значит, — понял Андрей, — вот еще один предмет для занятий».

Вскоре их жизнь пошла по четкому распорядку. Подъем, умывание, зарядка, завтрак. За завтраком короткий урок стандартного. Потом два часа прогулки. При этом — занятия русским с обязательными тренировками на прохожих, продавцах и т. д. Потом Лита шла на работу. Андрей сговорился в детском садике, что ее примут нянечкой в ясельную группу на месяц. Потом группа постарше и так далее. Главное — чтобы она хотя бы побыла свидетелем стадий познания мира, которые проходят все земные дети. Ну и язык, конечно, при этом тоже можно воспринимать постепенно. Таким образом, у Андрея оказывалось свободно четыре часа до обеда. Это время он посвящал учебе. У него было не закончено еще три класса школы, и он наверстывал пропущенное, сдавая постепенно экстерном, по мере готовности.

После обеда занимались с Литой счетом, письмом, физикой, химией и «обществоведением». Попросту, Андрей рассказывал о законах, правилах поведения, устройстве общества, науке, промышленности и обо всем том многом, что постоянно принимает в расчет каждый человек на протяжении жизни, порой даже не отдавая себе в этом отчета.

По понедельникам средам и пятницам Андрей посещал секцию боевых искусств, а Лита — аэробику. Он подозревал, что свой выбор она сделала потому, что занятия проходили в разных концах одного зала. Сэнсэй, не очень большой мастер — был, однако талантливым педагогом. Почти половину обученных им мальчишек забирали потом большие мастера. Среди подростков Андрей смотрелся как глыба, однако, на спаррингах, как правило, проигрывал. Лита, наоборот, была былиночкой среди почтенных матрон, приходивших растрясти лишний жирок.