Произведения, 1856—1859

Василій Иларіонычь звалъ его къ себ года два тому назадъ, шутя, про здить вм ст отъ зжее поле.

— Онъ мн истинно жалокъ! И мы по демъ къ нему, ежели ты согласна, Зина? — сказалъ онъ жен .

<Я очень рада, — сказала Зина. — И они по хали. Князь Василій Иларіонычь былъ старый — или скор е стар ющійся холостякъ. —>

Блаженъ.................................... ................................................... Кто постепенно жизни холодъ Съ годами вытерп ть ум лъ.

Тотъ, кто въ 40 л тъ не понимаетъ всей глубины значенія этаго стиха, тотъ и не испытаетъ этаго тяжелаго жизни холода и той борьбы за жизнь, когда мы начинаемъ ощущать этотъ жизни холодъ, который т мъ сильн е чувствуется, ч мъ больше хорошаго, любимаго вс ми было въ молодомъ челов к . —

Князь Василій Иларіонычь боролся съ этимъ холодомъ жизни и былъ слаб е его.

— Къ чему мн почести? Къ тому, чтобы не им ть ни минуты покоя, ни минуты своей? Вліяніе [на] искорененіе злоупотребленій! (тогда еще было то время, когда вс воображали, что единственное призваніе челов ка состоитъ въ искорененіи злоупотребленій). Я накажу 10 мошенниковъ, а въ это время 20 новыхъ обманутъ меня? Къ чему? — Любовь женщины, женитьба. Къ чему? Чтобъ страдала жена, бол ли д ти и я самъ за нихъ? Къ чему? Богатство? Боже мой, ежели бы кто научилъ меня, какъ жить безъ богатства, какъ бы я былъ счастливъ. Богатство къ тому, чтобъ вид ть, какъ вокругъ тебя вьются подлецы, воры — одни подлецы — съ т мъ, чтобъ одному украсть 10 к., а другому 10 т. р. Къ чему все? Гадость, грязь, обманъ... Лучше не трогаться и оставить ихъ, только бы они меня оставили въ поко съ моимъ стаканомъ чая, рюмкой вина, съ окномъ моимъ на садъ, каминомъ зимою, съ книжкой глупаго романа (и тамъ люди, да не живые). Есть, правда, два челов ка не глупые и не подлые, да и то не надолго. И т хъ дай Богъ вид ть поменьше. <Ну a ос нью и до порошъ охота. Былъ бы зв рь, тутъ люди мало м шаютъ. И люди даже д лаются милы.> Было время, когда все это было хорошо. Тогда у меня были и зубы и волосы вс , и глупъ я былъ, а теперь къ чему? Желудокъ плохо варитъ — а тутъ смерть — вонь и ничего. Къ чему?

Такъ думалъ большей [частью] Василій Иларіонычь до завтрака и передъ об домъ, да и вечеромъ и посл завтрака немного весел е представлялась ему жизнь. Р дко, р дко въ изв стныя поры дня и года, особенно ос нью, находили на Князя Василія Иларіоныча минуты радостнаго расположенія духа.

Только ¹⁷⁰ въ трехъ случаяхъ жизни этотъ страшный вопросъ: кчему? не представлялся Василію Иларіонычу. Это были: когда д ло касалось его воспитанницы д вочки, жившей съ нимъ, когда д ло касалось его брата, и когда д ло касалось охоты. Когда ловчій его приносилъ ему отнятыхъ у мужиковъ волченятъ и, пом тивъ, пускалъ ихъ назадъ въ островъ, Василію Иларіонычу не приходила мысль — к чему онъ ос нью будетъ съ замираніемъ всего существа ждать на свою свору этихъ меченныхъ волченятъ, когда онъ могъ истребить ихъ еще три м сяца тому назадъ. —

Василій Иларіонычь лежалъ, какъ онъ и проводилъ обыкновенно ц лые дни, съ ногами на диван въ своемъ кабинет и читалъ романъ, когда Англичанка гувернантка съ воспитанницей вошли въ комнату. Василій Иларіонычь помоталъ ногами въ знакъ того, что онъ знаетъ, что надо было встать, и продолжалъ читать. Лицо его выразило досаду, и онъ н сколько разъ сопнулъ носомъ, что, какъ знали вс въ дом , означало дурное расположеніе.

— Совс мъ не радъ! Вовсе не радъ, — сказалъ Василій Иларіонычь ¹⁷¹ англичанк , гувернантк своей воспитанницы, которую — гувернантку — онъ считалъ за пошлую дуру, но съ которой несмотря на то, такъ [какъ] она одна была у него подъ рукой для разговора, онъ часто входилъ въ самыя задушевныя подробности. — Совс мъ не радъ, — говорилъ онъ, получивъ письмо Т лошина, видимо давая чувствовать гувернантк , которой д ла до этаго не было, что ежели Т лошинъ думаетъ сд лать ему большую честь и удовольствіе этимъ пос щеніемъ, то онъ очень ошибается. И нехудо, чтобы онъ это зналъ.

— Прі дутъ сюда эти петербургскіе вельможи [?] и франты съ женою, говорилъ онъ за чайнымъ столомъ, обращаясь къ 40-л тней Англичанк , но взглядывая на 15-л тнюю воспитанницу, отъ которой, несмотря на молодость ея, онъ, видимо, больше ждалъ оц нки и пониманія своихъ словъ.

Да не подумаетъ читатель, что Василій Иларіонычь былъ влюбленъ или им лъ похожее на начало этаго чувства къ своей воспитанниц , хотя полное жизни, крови и мысли подвижное молодое лицо воспитанницы и могло возбудить подобное чувство. Напротивъ, Василій Иларіонычь каждый день говорилъ себ , что онъ сд лалъ глупость, взявъ къ себ эту д вочку, которая, какъ и вся нын шняя молодежь, Богъ знаетъ съ какими мыслями и въ сущности дрянь. —

— Вовсе не радъ! Привезутъ съ собой всю эту Петербургскую сплетню и м шать мн будутъ. Все надо ихъ занимать. Только ужъ этаго никакъ не будетъ. Хочетъ онъ жить — живи, а я въ Нар жное иду ¹⁷² 2 ^го Сентября. Ужъ вы пожалуйста, мистрисъ Джонсъ, приготовьте имъ тамъ верхъ и все. Вы это ум ете.

[Третий отрывок.]

<— Очень жаль б днаго Иларіона, очень мн жаль. Все бросилъ — хандритъ. Озлобленъ на все и впадаетъ, самъ того не зам чая, въ эту гадкую и грязненькую жизнь стараго холостяка — собачника. Да, собачника. И кто же? Князь Иларіонъ — сынъ Князь Василья Иларіоныча. — Занимая такой постъ и при двор .... и вдругъ все бросить — непонятно! Вы знаете, что мы съ женой демъ къ нему нынче ос нью. И я над юсь поднять его. У насъ и такъ мало людей въ Россіи, чтобы пропадали такіе люди какъ Иларіонъ... Я беру отпускъ. — Мн нужно же побывать въ им ньяхъ жены, ¹⁷³ я и не видалъ мужиковъ нашихъ. Надо р шить что нибудь. А мы съ нимъ однаго у зда. —

Такъ говорилъ молодой тайный сов тникъ — значительное лицо Петербурга, обращаясь къ Генералъ-адъютанту, сид вшему у него въ кабинет .

— А вотъ и Зина. Ты меня извини. Мы должны быть у Елены Павловны нынче. А мы говорили о твоемъ cousin Иларіон ... — обратился онъ къ жен , которая въ томъ незам тно изящномъ убор , котораго тайна изв стна только высшему св ту, тихо вошла въ комнату.

— Ежели вы его не вытащите изъ его берлоги, — сказалъ Г[енералъ]-А[дъютантъ], обращаясь къ жен пріятеля, — никто этаго не сд лаетъ.

— Да, очень жалко его, — сказала она.

И вс трое вышли.

Князь Иларіонъ Васильичъ былъ старый, скор е стар ющій холостякъ. Блаженъ кто..... и постепенно жизни холодъ съ годами вытерп ть ум лъ!..

Кто изъ людей, дожившій до 40 л тъ — (из людей жившихъ и любившихъ) не испыталъ на себ всей глубины значенія этаго стиха:>

Блаженъ, кто съ молоду былъ молодъ, .................................................................. Кто постепенно жизни холодъ

————

* IV. ЗАПИСКИ МУЖА.

Вотъ я опять одинъ и одинъ тамъ, гд я былъ и молодъ и дитя, и гд я былъ глупъ и гадокъ, и хорошъ и несчастливъ, и гд я былъ счастливъ, гд я жилъ, истинно жилъ разъ въ жизни въ продолженіи 20-ти дней. И эти [20] дней какъ солнце одни горятъ передо мной и жгутъ еще мое себялюбивое подлое сердце огнемъ воспоминаній. Теперь Богъ знаетъ что я такое, и что я д лаю, и зач мъ все тоже вокругъ меня, и время все также б житъ около меня, не унося меня съ собой, не двигая даже. Оно б житъ, а ястою — и не стою, а подло, л ниво, безц льно валяюсь посреди все той же вн шней жизни, безъ силъ, безъ надеждъ, безъ желаній, съ однимъ ужаснымъ знаніемъ — съ знаніемъ себя, своей слабости, изтасканности и неизц лимой холодности. Я себ не милъ нисколько, ни съ какой стороны, не дорогъ я, и я не ненавистенъ себ , я хуже всего этаго, я неинтересенъ для себя, я скученъ, я впередъ знаю все, что я сд лаю, и все, что я сд лаю, будетъ пошло, старо, невесело. Пробовалъ я и вырваться изъ этаго стараго, пыльнаго, затхлаго, гніющаго, заколдованнаго круга себя, въ которомъ мн ¹⁷⁴ суждено верт ться, но все, чтобы я не сд лалъ самаго необычайнаго, все это тотчасъ же получало мойсобственный исключительный цв тъ, образъ и запахъ. Только я могъ это и такъ сд лать. Все тоже, все тоже. Ежели бы я застр лился или пов сился, о чемъ я думаю иногда также здраво, какъ о томъ, не по хать ли въ городъ, и это бы я сд лалъ не такъ, какъ солдатъ, пов сившійся прошлаго года въ замк , ¹⁷⁵ а только такъ, какъ мн свойственно, — старо, пошло, затхло и невесело. —

Н тъ, не уйти отъ себя и отъ своего прошедшаго!

Не для челов ка свобода. Каждая секунда, которую я проживаю, противъ воли проживаю, заковываетъ будущее. А ужъ остается меньше жизни впереди, ч мъ сзади. Все будущее не мое уже. Так склонись, покорствуй и неси ц пи, которыя ты самъ сковалъ себ . Да, легко сказать, а ежели бы у меня оставалось только два мгновенія жизни, я бы и ихъ употребилъ на то, чтобы мучительно биться съ этимъ прошедшимъ, и пытался бы вырваться на св тъ и свободу и хоть разъ свободно и независимо дыхнуть чистымъ воздухомъ и взглянуть на неомраченный, не сжатый, неоклеветанный, а великой, ясной и прелестной міръ Божій. —

Правда, я не им ю еще права жаловаться и плакать, у меня были ¹⁷⁶ дв нед ли свободы, и теперь бываютъ при воспоминаніи о моей жизни минуты восторга, когда я свободенъ, другіе не выходятъ изъ в чнаго рабства. —

Жизнь моя отжита, ежели то жизнь, т 33 года, которые я былъ, мн д лать нечего; я нав ки закованъ въ мір д йствительномъ; остается одинъ міръ моральной, въ которомъ я могу быть свободенъ. Хочу, пользуясь т ми минутами восторга, въ которыхъ я свободенъ, разсказывать исторію моей жизнии т событія, самыя простыя и обыкновенныя событія, которыя довели меня до моего настоящаго положенія. —