Прокаженный

Наконец пельмени иссякли, и повеселевший Александр Степанович налил себе чайку, бухнул в стакан пару ложек абрикосового варенья и, отхлебнув, задумался.

Прошло чуть больше недели, как капитан Самойлов повязал чалого, толкавшего амнухи с «белым китайцем», а за это время весь рынок оказался буквально завален этой отравой, метко прозванной «крокодилом». Цена на него установилась смешная, и создавалось такое впечатление, что кого-то интересует не материальная, а социальная сторона происходящего.

Не секрет ведь, что человечество познакомилось с наркотой очень давно, — еще пять тысяч лет назад древние шумеры прекрасно знали свойство опиума и называли его «гиль», то есть радость, а в индийском эпосе «Ригведа» гашиш воспевается как «небесный проводник». Однако всегда это был удел избранных, и употребление «дара богов» простыми смертными каралось чрезвычайно жестоко. Нынче же кто-то предлагает «крокодила» всем желающим по бросовой цене, мол, ширяйтесь, граждане, сколько душе угодно, но не это одно казалось майору Сарычеву странным.

Взять хотя бы то, что сама предполагаемая фабрика являлась объектом Министерства обороны и носила название звучное — Рекреационный центр высшего командного состава, санаторий то есть.

А что, стоит в лесу, до Невы рукой подать, до города опять-таки недалеко, но вот беда приключилась нежданно — конверсией называется. Денег не стало у полководцев, нечем за свет-тепло платить, и весь комплекс быстренько законсервировали, однако почему-то не постеснялись сдать в аренду целый трехэтажный коттедж какому-то захудалому товариществу с ответственностью ограниченной. А арендную плату положили такую, что никакой экономической целесообразности не просматривается вовсе, и даже ежику понятно, что на лапу было дадено изрядно. Неподвижному же посту наблюдения вообще открылись вещи преудивительные: не далее как сегодня поздним вечером к коттеджу подкатил военный «УАЗ» с залепленными снегом номерами и из него выгрузили нечто в продолговатом ящике, — и лично Сарычеву этот факт не понравился чрезвычайно.

Назавтра Александр Степанович долго ходил на четырех, вилял хвостом, а под конец лег костьми в кабинете главнокомандующего, и это было замечено — майору выделили две лайбы дополнительно и по-отечески пообещали всемерную поддержку по мере сил.

Забота такая Сарычеву была на фиг не нужна, а вот машины пригодились изрядно: уже где-то к обеду курьеры на черной «пятьсот тридцать пятой» засветили своих коллег, прибывших в белоснежном «опеле-омега». Те, не врубившись в происходящее, не рюхнулись и сгорели сами, спалив также хату с марафетчиком и всей присутствовавшей там сволочью. Изъятые у пассажиров «опеля» амнухи отправили на экспертизу, и спектральный анализ показал, что и ожидалось, — в «стекляшках» присутствовал «белый китаец» собственной поганой персоной. Место его изготовления уже никаких сомнений не вызывало, и Сарычев понял, что имелся реальный шанс закурочить фабрику и замести одним разом умельцев с курьерами и, как следствие, крупных оптовиков. Промедление было смерти подобно, и майор опять двинул в высоковольтный кабинет.

При виде его усатой физиономии у начальства испортилось настроение, и пока-еще-полковник, но почти-уже-генерал сказал хмуро:

— Надо скорей тебе, Сарычев, подполковничьи звезды вешать, а то ведь ты с меня последние подштанники снимешь.

«Исподнее мне, ваше сиятельство, на хрен не нужно», — подумалось майору, а вслух он сказал ласково:

— Фабрику нужно брать завтра утром, иначе поздно будет. И силовых надо, полагаю, взвод, самим никак не управиться.

— Ну давай рассказывай, — равнодушно одобрил его полковник, который был далеко не дурак и поэтому дела служебные близко к сердцу не принимал.

Глава шестая

Омоновского главнокомандующего звали лейтенантом Доценко, и оказалось, что Сарычев хорошо знал его еще по совместной службе в оперполку. Был он здоровенно-широкоплечим, рано облысевшим молодцом, и представлялось непонятным, как это отделовские «Жигули» еще не развалились от тяжести его многопудового, мускулистого тела.

— Ну что, Петро, какие мысли?

Майор с лейтенантом уже прошлись возле объекта, отметив высоту стен и наличие наружной сигнализации, долго наблюдали за особняком в бинокль и теперь решали вопрос, как миновать четырехметровый бетонный забор с колючей проволокой, сидящих за ним церберов и попасть сквозь Железную входную дверь в дом, где, по всей видимости, фабрика и располагалась.

Можно было, конечно, не мудрствуя лукаво, шарахнуть из РПГ-7 — ручного противотанкового гранатомета — по воротам и с криком «ура» ворваться через дымящуюся брешь во двор, но это была бы грубая, дешевая работа, недостойная профессионалов, и за нее в случае чего по голове бы не погладили.

Наконец решение нашлось, и лейтенант Доценко отправился охватывать инструктажем своих подчиненных, которые расположились в стоявшем на обочине шоссе автобусе.

Было раннее зимнее утро. Еще не рассвело и в помине, мороз был колюч, а звезды на небе казались осколками льда, отражавшими белесый свет молочно-белой луны. Все нормальные люди еще сладко спали, а неугомонные стражи закона уже успели проверить связь, вооружение и, когда начало светать, стали не спеша подтягиваться на исходную.

Старались они не напрасно — часов в одиннадцать загудел электродвигатель ворот, медленно начали разъезжаться створки, и по связи прошла команда: «Снайпер, внимание». В то же самое мгновение коренастый сержант-омоновец навел бесшумную винтовку ВСС на проем ворот и, как только красная точка лазерного прицела упала на радиатор выезжавшей «БМВ», плавно пару раз нажал на спуск, затем щелкнул переводчиком на автоматический режим и всадил еще с десяток пуль в моторное отделение «бомбы». Выстрелы были подобны хлопку в ладоши, тем не менее мощные, девятимиллиметровые патроны раскололи блок цилиндров «пятьсот тридцать пятой», двигатель моментально заклинило, и иномарка застряла в воротах, не позволяя створкам в случае чего сомкнуться.

В то же самое мгновение пассажиров лайбы выволокли наружу и положили для начала мордами в снег, с широко раскинутыми ногами и руками, сцепленными на затылке. А по капоту и крыше машины уже вовсю мчались по направлению к коттеджу оперы наперегонки с омоновцами. Взвизгнули и отползли, познакомившись с антисобакином, негостеприимные барбосы, а тем временем из окна третьего этажа со звоном вылетели стекла, и кто-то дал длинную очередь, если судить по звуку, из творения умельца Калашникова. Мгновенно нападавшие рассредоточились и укрылись за седыми от инея стволами сосен, однако стреляли пока не в них. Пули прошили многострадальную «БМВ» в районе бензобака, и сразу последовавший взрыв разметал во все стороны ее лежавший на снегу экипаж вместе с повязавшими его омоновцами.

Уже через секунду стрелок взял прицел чуть ниже, и мгновение спустя невысокий сержант бешено вскрикнул и схватился за бок — легкий бронежилет типа «Кора-2» от пуль АК не спасал, — вскоре еще один омоновец опрокинулся на начавший стремительно краснеть снег, а в особняке на втором этаже заработали еще два ствола. Стрелявшие были явно не из начинающих: они не суетились, палили грамотно — короткими очередями, — и высовываться из-за укрытия никому особо не хотелось. В это время в эфире раздалось: «Первый, цель взял», и где-то вдалеке, еле слышно, выстрелил снайпер, заставив стрелка на третьем этаже замолчать. Омоновцы между тем сосредоточили весь огонь на втором этаже, да так, что там и нос высунуть было невозможно, и, отловив момент, Сарычев с капитаном Самойловым и Доценко добежали до стены дома, оказавшись в мертвой, непростреливаемой зоне. Осторожно двигаясь вдоль высокого бетонного фундамента, внутри которого размещался, по-видимому, гараж, они вскоре очутились около железной входной двери, и, весело ругнувшись, лейтенант дал длинную бесшумную очередь из АС. Скорострельность его была такова, что ригели замка оказались буквально перерезаны, и, вслушавшись, чекисты на пределе внимания осторожно зашли внутрь. Миновав огромный холл, где стоял зачехленный рояль, а в камине догорали березовые поленья, они прошли коридором и очутились у лестницы, ведущей на второй этаж. Отсюда было хорошо слышно, как ударялись о пол стреляные гильзы, а в воздухе явственно ощущалась пороховая гарь. Оставив капитана со «стечкиным» наготове внизу, Сарычев с лейтенантом осторожно поднялись по лестнице на второй этаж и прислушались. Выстрелы доносились из комнат, смежных с той, где они находились, и майор, определяя порядок действий, обозначил себя стволом «гюрзы» и повел пушкой в сторону правой двери. Доценко понимающе кивнул и, поделившись с Сарычевым гранатой, поудобнее перехватил свой автомат.

Теперь все решали выдержка и быстрота — надо было синхронно вытащить чеку, руку разжать и, досчитав до трех, ударом ноги дверь распахнуть и закатить оскольчатую смерть внутрь. Проделав все это одновременно, майор с лейтенантом мгновенно отпрянули назад, и секунду спустя, когда в комнатах громыхнули взрывы, чекисты выпустили по длинной очереди во что-то кроваво-бесформенное, доведя «зачистку» до конца. Когда дым полностью рассеялся, стало видно, что лежавшее на полу уже отвоевалось, и в этот момент снизу послышались выстрелы.