Прокаженный

Справка

«В период с января по сентябрь… то есть практически с начала совместной деятельности объекта „Ш“ и вора в законе Штофа криминогенная обстановка в городе кардинально изменилась в сторону централизации и слияния всех существовавших ранее преступных групп в одну, формально возглавляемую Штофом, а реально — объектом „Ш“. По непроверенной косвенной информации данное преступное сообщество обладает значительными денежными средствами, имеет устойчивые связи в МВД, КГБ и партийных структурах, а также развитую агентурную сеть, разведку, контрразведку и аналитическое подразделение.

Сам объект „Ш“ помимо интересующих вас качеств характеризуется исключительной жестокостью, цинизмом и пренебрежением к человеческой жизни, о чем говорят нижеследующие эпизоды из его преступной деятельности.

…На встрече с представителями азербайджанской организованной преступной группировки он лично убил восемь человек, причем действовал в одиночку, уничтожив после этого двух невольных свидетелей (ресторан „Шоколадка“)…

…Во время совершения дерзкого нападения на оперативную машину с тремя работниками „убойного“ отдела ГУВД, судя по дактилоскопии, все трое были убиты объектом „Ш“…

…Во время его задержания по неясным причинам четверо опытных оперработников не смогли вовремя применить табельное оружие, и трое из них были убиты „Ш“ посредством вырывания трахеи, а четвертый скончался в больнице от тяжелой травмы черепа…

…При совершении покушения на объект „Ш“ нанятый дагестанской ОПГ киллер по совершенно непонятной причине промахнулся с каких-то пяти метров и, будучи кастрированным им, умер от потери крови…

…Во время нападения на машину прокуратуры находившийся в ней прокурор и водитель были буквально выпотрошены, а женщина-следователь изнасилована, ее грудная клетка проломлена, а сердце вырвано. Дактилоскопическая экспертиза и анализ спермы однозначно указывают на совершение этого объектом „Ш“…

Исп. Стрыканов»

Кабинет был замечательный: Т-образный, с несколькими телефонами, стол, отделанные деревянными панелями стены, с которых рыцарь революции и генсек взирали друг на друга, стеллажи с книгами, а в самом углу, рядом с обтянутым черной кожей диваном, размещался чудовищных размеров фикус, листья которого были протерты от пыли и для улучшения кондиций намаслены.

Вид из окон тоже был неплох: внизу полыхал в багряном пожаре осени разбитый во французском стиле парк, и даже толстые двойные стекла не могли притушить яркость октябрьских сполохов.

Стоящий около плотной черной занавеси невысокий худощавый человек несколько секунд взирал на «пышное природы увяданье», затем закурил и, утопая хорошо начищенными полуботинками в длинном ворсе ковра, уселся в широкое кожаное кресло. Говоря откровенно, он занял чужое место, но при его звании и должности размещаться где-то с краю было просто неудобно, да и хозяин кабинета не возражал — он примостился неподалеку на краешке стула и не сводил своих блестевших из-за стекол очков глаз со скуластого лица главнокомандующего. Кроме них за столом присутствовал еще третий: он был в белом халате, лыс и мрачен, а на субординацию ему было плевать, сидел он развалясь и, подперев плохо выбритую щеку волосатой рукой, хмуро, но твердо поочередно глядел собеседникам на переносицу.

Впрочем, беседы, как таковой, не наблюдалось: главнокомандующий интересовался, очкастый интерес его удовлетворял, а если было никак, то в разговор встревал одетый в белое и на редкость неприятным, скрипучим каким-то голосом щедро вносил в общение живую струю.

— Давайте-ка лучше глянем. — Начальственный шибзик на подчиненных покосился и, ткнув куда-то наугад, закурил и уставился на загоревшийся во всю противоположную стену полиэкран.

А там уже вовсю растекалась кровь — это сильные мужские руки резали сначала белую овцу, затем двух голубей и наконец пару куриц, — и кабинет наполнился истошными криками, сопровождаемыми ритмичным боем барабанов.

— Идет обряд «пересечения вод», — пояснил очкастый, — вот этот в центре — Хуанган, то есть жрец.

— Барабану отводится центральная роль, — вмешался одетый в белое, — считается, что кожа его сделана из солнечного света и тот, кто прикоснется к нему, получает энергию светила.

Главнокомандующий как-то странно посмотрел на него, а эрудит продолжал блистать интеллектом дальше:

— Вообще-то, посвящение связано помимо обряда «пересечения вод» еще с двумя: ритуалом Солнца, который называется «радас», а его высшее божество — Данг-бе, то есть бог змей, и церемонией, посвященной Петро — тому, кто одаривает верующих магической силой.

Между тем на экране показался серьезный пожилой дядька, который что-то старательно выписывал на листе бумаги, и очкастый тут же прокомментировал:

— Если тринадцать раз написать имя врага, а потом покрыть написанное слоем порошка «Черный мус» и в полночь сжечь, то тело и душа его серьезно пострадают.

Скуластый глянул на экран уже несколько заинтересованнее, а там двое умельцев, соорудив миниатюрный гробик, начали нараспев произносить над ним заклинание:

Зо ванве собади собо калиссо Мэть-Каррефо, мве мем кириминал. Му а ремезье лоа-йо Гран Буа, луври байе мве Барон-Симетьер, ленвуа мортс, —

а одетый в белое пояснил:

— Они освящают свое творение именами дьявольской троицы: мэтра Каррефо, повелителя перекрестков и демонов, Гран Буа, владыки ночной земли, и барона Субботы, повелителя кладбищ. Как только подарок отправится по назначению, то получатель его умрет.

— Ладно. — Главнокомандующий махнул рукой и произнес задумчиво: — Все это хорошо, но важен конкретный практический результат. Не забыли вы, я надеюсь, какой в прошлом месяце был прокол с оклемавшимся диссидентом?

На секунду в кабинете повисла тишина, затем очкастый сказал:

— В настоящее время методика отлажена полностью, а результаты у нас теперь не хуже, чем, например, у тонтон-макутов на Гаити.

— Применяем новый состав, с повышенным содержанием дурмана вонючего или манцинеллы, что позволяет добиваться нужных параметров с высоким уровнем процентной вероятности, — красиво вклинился в беседу обладатель белого халата и, приподнявшись, нажал кнопку на пульте.

На экране появилось просторное помещение, в котором размещалось человек пятьдесят одетых в больничные халаты мужчин. Однако на гомо сапиенс они были похожи лишь отчасти: движения их были медленны и неуклюжи, на лицах застыло полуидиотское выражение и напоминали они более оживших мертвецов.

— Вот, — с гордостью поведал очкастый, — не надо ни спецпсихушек, ни лоботомии: и человек жив, и не диссидент он уже.

— Так. — Главнокомандующий крякнул и, одобрив: — Хорошо, впечатляет, — тут же заметил: — Но надо работать разнонаправленно, не бойтесь новых путей. — И выразительно на очкастого поглядел.

Глава двенадцатая

На улице весь день шел снег, и когда, с трудом досмотрев до конца программу «Время», Ленька Синицын выбрался на улицу, под ногами его сразу же заскрипел белый ковер, на котором «скороходовские», явно не по сезону, ботинки оставляли четкую цепочку следов. Выбравшись на Невский, он не спеша двинулся по направлению к Адмиралтейству, стараясь не смотреть на женские лица, ставшие в свете уличных фонарей сразу такими красивыми и доступными. Проходя мимо переливавшихся яркими огнями кабацких фасадов, глядя на выходящие из авто счастливые парочки, он только острее чувствовал свое одиночество, и от ощущения горькой тоски, замешанной на безысходности, к горлу подкатывало бешенство, и хотелось громко-громко заорать: «Почему все так?»

А наверное, потому, что из себя Ленька был весьма неказист: росточка ниже среднего, плечишки узкие, и как разденется, то сразу видно, что витамина D не хватило ему в детстве. Не блондин, не брюнет, даже не шатен, и, ощущая себя неполноценным, от чувства этого Ленька Синицын переживал и был сердит на всех чрезвычайно.

Была, однако, у него еще одна причина для обиды на судьбу, а вытекала она, естественно, из первой: уж больно недолюбливал его слабый пол. Вот уже до двадцати одного года дожил, а дала ему, да и то совсем недавно, и ведь не просто так, а за червонец, дворовая шалава Танька, а когда по первости он кончил за пять секунд, то сморщила она свой нос картофельный и, засмеявшись обидно: «Ты прямо как кролик, только обмусолил», одернула юбку и с чердака вниз пошла.

И вообще всегда получалось так, что всюду обижали Леньку: в армии сволочь сержант заставлял «уголок набивать» — ровнять край одеяла губами, на заводе мастер-крохобор наряды закрывает от балды и норовит все время выгнать на работу в ночную смену, ну а слабый пол вообще в его сторону не смотрит или же косится с соболезнованием. И если б был он такой же, как все, то хватанул бы с ходу пару стаканов, и, глядишь, полегчало бы, да только не мог он пить: не принимало водку нутро, выворачиваясь наружу и награждая такой головной болью, что хоть вешайся.