Проклятая. Новорожденная

Мира отступила назад. Она не желала с ними говорить. Она даже видеть их не хотела. Они пытались ее убить!

Она снова шагнула назад и вдруг получила резкий болезненный шлепок по ягодицам. Кожа вспыхнула огнем, обжигая гордость. От неожиданности Мира выронила вилку, которая со звоном упала на пол. Со всех сторон раздался смех.

Обернувшись, Мира увидела Рея, ехидно ухмыляющегося и потирающего ладонь. Тьма окончательно заволокла сознание, и ее старательно сдерживаемая сущность прорвалась на волю, желая поставить зарвавшегося мужчину на место. Да как он посмел? Она не была какой-то простолюдинкой! Мира была лаорой, и никто не имел права так обращаться с ней. Она ему не игрушка!

Пылая от злости, Мира залепила Рею звонкую пощечину. Пальцы обожгло, и голова мужчины дернулась в сторону. Его брови устремились в вверх. Губы плотно сжались, и желваки заиграли от силы, с которой он сдавил зубы.

В столовой воцарилась мертвая тишина. Если над действием капитана команда посмеялась, то от ее поступка собравшиеся на завтрак в ужасе замерли.

Мира запоздало осознала, что только что сделала, и сердце упало куда-то вниз. Дыхание застряло в горле, и тьма схлынула из сознания, забиваясь обратно туда, где она прятала ее от всего мира.

– Выпорю, – сквозь зубы прорычал Рей.

Он обернулся к ней, и его зрачки сузились со скоростью, которую невозможно было отследить.

Мира почувствовала резкую боль прежде, чем успела выставить барьеры, и мгновенно охватившие ее ледяные иглы защипали кожу. Омут темно-зеленых глаз затянул, и она почувствовала, как теряет сознание под агрессивным натиском чужой воли. Мир вокруг померк, и она ничего не смогла с этим сделать.

4

Мира пришла в себя, резко садясь. Вокруг царил непроглядный мрак, от полной тишины зазвенело в ушах. Она попробовала пошевелиться, но не увидела ни рук, ни ног. И не услышала ничего, кроме давящего монотонного звона.

Паника захватила, разрастаясь за считаные мгновения. Дыхание сбилось, и сердце учащенно забилось так, что, казалось, ему было мало места в груди, и оно вот-вот вырвется наружу или разорвется. Боль свела кончики пальцев.

«Ослепил», – пронеслась ужасающая мысль, оставляя горечь обиды и безысходности.

Мира порывисто вздохнула, отказываясь в это верить. Рей не мог лишить ее зрения. Она бы почувствовала, если бы была травмирована. Сейчас ее регенеративные способности не растрачивали энергию ни на что, кроме ссадин на руках и коленях. У нее даже голова не болела.

Мира попыталась нащупать что-нибудь рядом с собой, но все попытки не увенчались успехом. Она не могла понять, где находилась. На кровати, в медицинской капсуле, в темнице? Она попробовала коснуться лица, но ощущение горячих ладоней на щеках не принесло облегчения. Она чувствовала себя, но не мир вокруг?

Неконтролируемый всхлип сорвался с губ, но потонул в монотонном звоне. Грудь сдавило от отчаяния. Она не слышала себя. По щекам потекли горячие слезы.

Мира попыталась встать и найти выход, но пара шагов, когда не видно ни пола, ни стен, ни даже собственных ног, лишь усилили ощущение безысходности. Она упала на колени и не почувствовала удара.

Рыдания вырвались из груди, царапая горло. Она ничего не понимала. Не имела ни малейшего представления, где она. Снова не слышала Руж…

***

– Рей, сядь уже, – ворчал Гор.

Игнорируя друга, Рей мерил шагами кают-компанию, больше часа мечась из одного угла в другой. Злость кипела в нем наравне с горечью, и с каждой прошедшей минутой становилось только хуже. Он сдерживал себя из последних сил, но контроль стремительно утекал у него между пальцев. Что делать, он больше не знал.

Мира опять вывела его. Который раз за последнее время? Главное, с какой легкостью у нее это получалось!

Каждый раз Рей старался держать себя в руках, не идти легким путем. После случая в его хранилище он пообещал себе больше не применять к ней своих способностей. Обещал себе больше не причинять ей боль. Но все его благие намерения сгорели в одно мгновение.

Мира посмела ударить его. Она залепила ему пощечину на глазах его подчиненных, на глазах его клана. Девчонка, которая была никем.

В этот раз Рей не сдержался. Он сделал то, чего не должен был делать ни при каких обстоятельствах. Теперь его сердце металось в груди, умоляя прекратить ее страдания, тогда как разум кричал, что он был слишком мягок к ней, что она заслужила настоящего наказания. Хуже всего было то, что Рей понимал, что, даже если он вмешается сейчас, Миру уже не вернуть. Он сам убил свою яркую дерзкую лимерийку.

– Рей, успокойся! – психанул Арош и запустил в него тяжелым бокалом.

Рей машинально увернулся. Раздался громкий звон, когда толстое стекло разлетелось вдребезги. Он с удивлением посмотрел на острые осколки, с которых медленно стекали крошечные янтарные капли на мягкий светлый ковер.

– Арош, какого глорха?

– Сядь, ты, наконец! Объясни, что происходит. Все, что я слышал от парней Цорша, так это то, что она тебя ударила, а ты отправил ее в обморок и унес из столовой.

Рей устало рухнул на диван и закрыл лицо руками. В голове раз за разом проигрывались события в столовой. Потемневший от гнева взгляд Миры. Прорвавшаяся сквозь барьеры необъяснимая дикая тьма. Ярость, воплотившаяся в пощечину. Шок от ее поступка. Злость, что она посмела поднять на него руку.

– Налей, – тихо попросил он Гора, который наполнял свой бокал.

– Рей, – угрожающе прошептал Арош, – она ведь в обморок упала? Ты ведь не убил ее?

– Нет, – Рей оторопело вытаращился на друга.

Он бы никогда не убил Миру. Она была нужна ему. Хотя то, что он сделал… Возможно, убить ее было бы более милосердно. Горечь сдавила горло, и он залпом залил в себя горький алкоголь.

– Я бы никогда, – прошептал он, прежде чем осознал, что сказал это вслух. – Просто я… Я вспылил. Я не контролирую себя рядом с ней. Не могу.

Арош едва заметно улыбнулся и переглянулся с Гором, который тоже слегка расслабился. Они оба переживали за дерзкую девчонку. В какой-то момент лимерийка прочно засела в их сердцах, несмотря на ее несносный характер.

Как бы странно это ни казалось ему до сих пор, но Гор привык видеть ее на мостике, читать отчеты о ее перемещениях по кораблю. Ему нравилось, что всю работу, которой он нагружал ее, Мира выполняла качественно и без нытья. Если не задевать ее, она была довольно спокойной, рассудительной и ответственной.

Когда лимерийка сцепилась с пилотами и сбежала с крейсера, Гор никак не ожидал найти ее в баре, пьющую в одиночестве. Она не заметила его, настолько была погружена в свои мысли, которые, судя по мрачному выражению на лице, были совсем не радостными.