Проклятая

Когда я распахнула глаза, первым, кого увидела, стал отец. Это было ужасное зрелище: он был мертв, и Оливия не могла дотянуться до него. На парамедиков и врачей прикосновение ко мне никак не повлияло. Помню, я тогда подумала, что смерть приснилась.

По приезде домой, я ощущала себя совершенно измученной, все вокруг было нереальным, и я поняла, что это мне не приснилось. Суши стал моей первой жертвой. С приплюснутым носом и одним глазом, кот был самым уродливым существом, которое я только видела, но я любила его. Я взяла его на руки, и он умер спустя шестьдесят секунд. После нескольких умерших домашних растений я поняла, что со мной что-то не так. Совсем не так.

И я перестала касаться живых существ. Раз и навсегда.

Довольно странно, что способность Оливии воскрешать мертвых имела довольно странные последствия в зависимости от того, на ком она их применяла. У животных глаза становились похожи на мои, но у них не было подобного смертельного прикосновения.

Я не была уверена, что эффект будет таким же у другого человека, и, на самом деле, не хотела проверять.

Резкий звук первого звонка вырвал меня из моих размышлений. Я собрала вещи и пошла вслед за Адамом в заполненный людьми коридор.

— Итак, почему ты опоздала сегодня утром? — спросил он.

Я пожала плечами.

— Проспала. Такое бывает.

Он одарил меня взглядом, полным сомнения, и я почувствовала себя ужасно от того, что мне приходится обманывать его. Мой взгляд переместился с лица на футболку. На ней было написано: «Я ВЕРЮ В ТРОФЕЙНЫХ ЖЕН» (имеется в виду песня группы Suburban Legends).

Я сменила тему разговора.

— Как думаешь, на истории у нас будет тест?

Он кивнул, глаза казались ярко-голубыми за стеклами очков.

— Ага, ты готовилась?

Я выбралась из толпы студентов, улыбаясь Адаму.

— Что ты там говорил?

Адам закатил глаза.

— Ты готовилась?

— О, Оливия была очень беспокойна прошлой…

— Уродка, — сказал Дастин Смит, капитан школьной футбольной команды и редкостный придурок.

— Ты встречался с ней, — перебил его другой парень, — она твоя уродка, Дастин.

Часть про «встречался с ней» была горькой правдой. Я была популярной в пятнадцать лет, и у нас была интрижка. Тогда я еще могла касаться людей. Дастин и я целовались… Много. А потом я превратилась в черную вдову. Так что шансы на то, что я умру девственницей, подскочили до небес.

Уродка и девственница — ничего лучше и не придумаешь.

— Чувак, я пытаюсь забыть эту часть моей жизни, — сказал Дастин, — ты можешь не напоминать?

Мои пальцы сжались вокруг ремня сумки, и я уставилась на грязный пол. «Просто смотри на пол, — подумала я. — Все будет только хуже, если я посмотрю наверх». Но я никогда не прислушивалась к здравомыслящему голосу в голове. Не в силах сдержаться, я подняла голову и посмотрела на Дастина.

Он отпрянул, выставив перед собой руки, словно хотел отогнать меня.

— Господи! Не смотри на меня своими мертвецкими глазами, уродка!

— Эй! — закричал Адам, обходя меня. — Не смей так с ней разговаривать.

Дастин замахнулся на Адама, словно собираясь его ударить, но это была уловка. Мы с Адамом знали это, но все равно отскочили. Толпа вокруг Дастина взорвалась хохотом, слово «уродка» звучало повсюду, пока они шли дальше по коридору.

— Ну и засранец, — пробормотал Адам, — Боже, знаешь что?

— Что? — горячие слезы обожгли глаза, угрожая пролиться, и я ненавидела себя за то, что позволила придурку Дастину довести себя.

— Знаешь, однажды он будет продавать нам бензин. Он думает, что сейчас он весь из себя крутой, но он будет работать на заправке отца до конца своих дней, — Адам захлопнул дверцу своего шкафчика, его лицо смягчилось. — Эм, не давай ему так изводить себя. Ты лучше его, и всех его друзей вместе взятых.

Я яростно заморгала.

— Мои глаза действительно настолько ужасны?

Адам сглотнул, и у него ушла пара мгновений на ответ.

— Нет… Они не ужасные, Эм. Они просто другие, вот и все.

Я вздохнула. Кого он пытался обмануть? Мои глаза действительно жуткие. Забавным было то, что после смерти они изменились. Раньше глаза были карими, а теперь — светло-голубыми, вроде цвета неба пасмурным днем, когда все кажется блеклым и размытым. Люди думали, что это были последствия травмы.

— Эм? — сказал Адам. — Хочешь встретиться сегодня вечером? Можем заказать пиццу. На сей раз твою любимую: без пепперони, только перец и грибы.

— Давай, — я прочистила горло и выдавила из себя улыбку. Адам никогда не спрашивал, почему я не люблю прикосновения. Он просто принимал меня и делал жизнь здесь терпимой.

— Мне нужно будет забрать Оливию после школы и купить продукты, ты можешь прийти после этого.

С заметным облегчением Адам улыбнулся.

— Хорошо.

Прозвенел второй звонок, вызвавший у Адама стон. У него была биология. Сегодня должны препарировать лягушек. Я отошла от шкафчика, собираясь послать Адаму сочувствующую улыбку, когда в голове из ниоткуда всплыла строчка из «Макбета»: «Что-то страшное грядет». Я повернула голову и посмотрела через плечо.

Мои глаза сразу нашли его.

Он был выше Адама.

Темно-каштановые волосы падали ему на лоб растрепанными волнами. Лицо было завораживающим и интригующим, с широкими скулами и волевым подбородком. Он не был привлекательным в классическом понимании, но он уж точно притягивал. Даже с того места, где я стояла, можно было рассмотреть его глаза — настолько темные, что казались черными.

Было что-то смутно знакомое в его лице, словно я видела его черты в толпе и раньше.

Он поднял голову и наши глаза встретились. Интенсивность его взгляда заставила меня сделать шаг назад и почти врезаться в Адама.

— Эм? Ты в порядке? На что ты уставилась?

Я развернулась.

— Ты не видишь этого парня?

Адам нахмурился.

— Какого парня?

Повернувшись обратно, я моргнула. Место, где только что стоял парень, теперь пустовало. Коридор был длинным и пустынным. Но он никак не мог просто исчезнуть. И, очевидно, Адам парня не увидел. Неужели я теперь еще и схожу с ума? Придумала себе сексуального новенького красавчика, который стоял около шкафа с наградами школы?

Признаюсь, могло быть и хуже. Если уж у меня были галлюцинации, то они как минимум принимали форму горячего парня, а не чего-то мерзкого.