Проклятье Ифленской звезды

Сзади ахнули. Темери резко обернулась и едва успела дёрнуть спутницу к себе, защищая плечом от летящего сверху горящего мусора — где-то огонь прорвал крышу.

Плечо обожгло, но удар был слабый.

Нет, возвращаться в горящий дом — это почти верная смерть. А по крыше можно будет перебраться на пристройку. Темери точно помнила, что к башенкам с обеих сторон здания примыкают одноэтажные пристройки. С них слезть будет, наверное, проще…

Энайтери обхватила её за плечи, девушку трясло не то от холода, не то от страха. Темери осторожно погладила её по плечам: чудо, что она не сорвалась и не разбилась. Но это ещё не конец. Надо спешить…

Темери осмотрелась и чуть не вскрикнула от радости: на крышу башенки вела лестница. Узкая строительная лестница, оставленная, видимо, артелью, что занималась ремонтом кровли.

— Я подержу, — мягко вернула она к реальности Энайтери. — Сможешь подняться?

— Смогу. Я должна, — хрипло ответила та, и, придерживаясь за горячую стену руками, добралась до нижних перекладин. Каким образом она держалась на ногах, представить было трудно — девушку шатало, как под ветром. И хотя в этом месте карниз образовывал что-то вроде площадки, это всё равно была очень маленькая площадка. Едва разминуться двум людям.

Лесенка до верха стены не доставала. Взрослые рабочие легко могли там вскарабкаться и на руках, в вот Энайтери не хватило бы на это ни сил, ни роста. Но поняли это девушки слишком поздно.

Забраться сначала самой, а потом втянуть её за руки?

Придётся так. Других вариантов Темершана не видела.

И только хотела сказать об этом, как сверху вдруг крикнули:

— Руки! Давай сюда! Держись!

Энайтери услышала, и о чудо — послушалась! Прижалась всем телом к стене, ахнула, и вскинула руки вверх… и тут же была за них подхвачена и втянута на крышу.

Темери почувствовала огромное облегчение: есть ещё кто-то, кто выжил. Кто им поможет! Кто-то из гвардейцев?

Теперь, когда хозяйка уже наверху, ей самой будет куда легче. Высоты она не боится, дождя тоже, а огонь… огонь остался за спиной.

Темери вцепилась руками в нижнюю ступеньку, и поняла, что они даже не дрожат — трясутся. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы заставить себя двинуться вверх.

Выпрямилась, дотянулась до края стены, понимая, что сама здесь не влезет. Но в этот момент кто-то, не сильно заботясь о том, удобно ей или нет, тоже вздёрнул её на крышу.

Темери огляделась, поскольку вдруг поняла, что Ровве снова и след простыл. Она даже не помнила, в какой момент прекратились его полезные советы. Ещё в доме, или уже снаружи?

Впрочем, Покровителям, наверное, пожары не страшны…

Здесь ветер был сильнее. Он нёс то прохладу и дождь, то потоки жара от крыши, которую пламя пробило сразу в нескольких местах.

Неизвестный спаситель уже нёс куда-то Энайтери на руках, и Темери благоразумно решила не ждать, когда за ней вернутся, поспешила следом. А потом вдруг узнала спасителя. По походке, фигуре, чему-то ещё неуловимому, свойственному только одному человеку в мире. Шеддерик та Хенвил.

Один.

Снова её спасает… или верней, на этот раз он спасает чеору та Росвен?

Что их связывает? Как он узнал о пожаре?

Это она выяснит после. Если всё закончится хорошо.

Шеддерик поставил девушку на ноги с другой стороны крыши.

— Рэта, — впервые обратился к Темери, — я спущусь вниз и приму её на руки. А вы помогите сверху.

— Конечно.

Какая бы размолвка между ними ни случилась, сейчас главное — спуститься вниз. Живыми. Все вопросы и разговоры — потом.

Свежий воздух немного взбодрил и Энайтери, она смогла спуститься сама, почти без помощи. Потом Щеддерик помог спрыгнуть и Темери, но придержал лишь чуть-чуть, только чтобы убедиться, что она не упадет.

С крыши пристройки слезть оказалось и ещё легче: у стены были сложены штабелем приготовленные для ремонта усадьбы доски.

Как несколько великанских ступенек.

Внизу Шедде вновь подхватил Энайтери на руки и понёс подальше от стен полыхающего дома. Темери бежала следом, придерживая рукой порвавшуюся почти до промежности ночную сорочку. Холода, как и боли от ожогов, она не чувствовала. Главное было — убраться от пожара как можно дальше.

Потом вдруг, словно по наитию, она оглянулась на фасад. Крыша провалилась внутрь, окна полыхали, как будто в доме праздник, но кое-что выглядело странно. И это заставило Темери сначала сбиться с шага, а потом остановиться.

С того места, где она стояла, были хорошо видны двери главного входа и один из хозяйственных выходов с торца здания. И главный вход, и хозяйственный были завалены камнями и досками. Которых там никак ещё не могло быть. Здание только начало рушиться, и рушилось оно не наружу.

Двери завалили нарочно. Живых в доме остаться не должно было! И если бы она побежала вниз, как советовал Ровве сначала, она не смогла бы выбраться…

А ведь там, внутри, остались люди. Гвардейцы. Фадде, старый лакей. Кухарка — кто-то же готовил ужин и те сдобные которыми Темершану угощала хозяйка. Кто-то приготовил для них комнаты, значит, была хотя бы одна горничная…

Они все погибли. Почему? Сможет ли Шеддерик найти ответ?

Темери отвернулась от пожара. Куда бежать дальше?

Оказалось, у чеора та Хенвила была вполне понятная цель — карета, оставленная у ворот усадьбы. Кажется, это снова была та же самая карета и тот же самый кучер.

— Залезайте, — хрипло велел ей Шеддерик.

Темери подчинилась. Следом забралась Энайтери — уже в теплом плаще, в который чеор та Хенвил успел укутать её по дороге.

Чеора та Росвен что-то для него значила, это понятно, но вот что? Может ли быть, что ребёнок, которого она носит…

Впрочем, Темери совершенно незачем это знать. Тем более, едва оказавшись внутри, Энайтери распахнула плащ и попыталась укутать им свою спасительницу. Отчасти ей это удалось. Темери обняла девушку в ответ — так было теплее обеим.

Чеор та Хенвил захлопнул дверцу и, кажется, запрыгнул на козлы рядом с возницей.

Тёплые живые руки ещё вчера незнакомой девушки, девушки, которую им с Ровве удалось отнять у пожара. Темери шептала что-то ободряющее и тихонько гладила её по спине, стараясь утешить. Говорят, беременным вредны сильные переживания. Да Темери и саму это успокаивало. Не будь рядом чеоры та Росвен, ей было бы намного хуже. Она вспомнила зимний лес, обледенелую ёлку и ощущение абсолютного одиночества, от которого невозможно укрыться, и присутствие ифленца не сглаживало его, а делало только острее и безнадёжней.