Проклятье музыканта

…Задумавшись о вчерашнем дне, он замешкался и упустил свой шанс: в тот момент, когда вышел из тени, к интересующей его девушке уже подошла другая. И две знакомые, поприветствовав друг друга, вместе направились по центральной улице в глубь поселка. И с чего он решил, что девушка пришла сюда на встречу именно с ним? Возможно, это лишь оказалось совпадением, и ожидала она свою приятельницу.

* * *

Гости приехали, как и обещали, через час. Перекинувшись с Раулем несколькими фразами, Давид с большой сумкой в руках прошел на кухню, а Лаура осталась разговаривать с братом. Я же, посчитав, что Давиду понадобится помощь, отправилась к нему и застала его уже выкладывающим на кухонный стол продукты. Чего он только не привез! Я с удивлением смотрела, как на столе появляются завернутые в пищевую пленку треугольники сыра разных сортов, упаковка помидорчиков черри, банка анчоусов, различные приправы и какие-то еще свертки, баночки, коробочки. В одно мгновение Давид успел заполнить своим присутствием все помещение небольшой кухни. Его громовой голос, которым он комментировал каждый продукт, раскатами разносился по всей квартире, пугая спрятавшегося за диван Булку. Огромные ручищи действовали быстро, словно фабричные механизмы. Окинув довольным взглядом заставленный стол, Давид под конец извлек из сумки большущую стеклянную банку, в которой в мутном рассоле плескались оливки.

– Ой, это мне! – поднырнула вдруг под его локоть появившаяся на кухне Лаура.

– У-уйди, женщина! – раздраженно взревел Давид, который не выносил, когда ему мешали. Но девушка не обратила на его слова внимания, вцепилась в банку с оливками и с отвоеванной добычей вынырнула обратно.

– Анна, где у тебя блюдца? – обратилась она уже ко мне.

– А потерпеть не можешь? – буркнул Давид.

– Не могу, – отрезала Лаура, вываливая в поданную мной пиалу половину содержимого банки. – Это не мне, а Раулю: ему для поправки здоровья витамины нужны.

– Витамины? – удивленно взметнулись густые брови Давида. – И много витаминов в маринованных оливках?

– Ты даже не представляешь сколько! – отозвалась невестка и заговорщически подмигнула мне.

– Странная идея – накормить Рауля оливками, которые, насколько я помню, он не любит, – проворчал Давид, но подруга с пиалой в руках уже умчалась с кухни. Я отвернулась, чтобы спрятать улыбку: похоже, Лаура так и не проговорилась о своем положении.

Пока Давид готовил тесто, я пыталась зажечь духовку. Она была старой, вот и сейчас упорно отказывалась работать. Давид за это время успел раскатать тесто, уложить его на противень и заняться начинкой.

– Анна, я бы квартиру из-за такой плиты точно не снял! – отпустил он комментарий, наблюдая за моими тщетными попытками. – Она еще, похоже, Франко видала.

– Преувеличиваешь. Этому дому не больше семи лет.

– А плита старая, как моя бабка.

– Я почти не пользуюсь духовкой, у меня вон другая стоит, – кивнула я на новенькую электрическую мини-печку.

– Эти игрушки оставь для детей, – проворчал Давид и, увидев, что я наконец-то справилась с задачей, воскликнул: – Хвала всем святым! Надеюсь, это детище динозавра не погаснет во время работы?

– Нет.

– Ну, все, дальше я сам.

Я поспешно ретировалась с кухни в гостиную. Лаура сидела рядом с Раулем. Она сбросила балетки и забралась на диван с ногами. На коленях она держала почти пустую пиалу.

– Только Давиду пока не проговорись, – застала я последнюю фразу Лауры, произнесенную ею вполголоса, и поняла, что она доверила брату свой секрет. Рауль кивнул и, увидев меня, улыбнулся:

– Ты знаешь?

– Она мне первой сказала. Только, боюсь, Давид скоро сам обо всем догадается.

– Почему? – наивно спросила невестка. Я красноречиво указала взглядом на две сиротливые оливки, оставшиеся на донышке. И в этот момент в комнату вошел Давид. Лаура, встрепенувшись, поспешно сунула пиалу в руки не ожидавшему подвоха брату. При этом ее лицо приняло выражение как у невинного ангела. Я, грозя выдать ее, фыркнула от смеха. Не слышавший нашего разговора на кухне Рауль бросил недоуменный взгляд на сестру. А чертовка Лаура, отыгрывая лишь нам с нею понятную комедию до конца, уже забрала у него пиалу и заботливо спросила:

– Хочешь еще оливок? Погоди, сейчас принесу.

Пройдя мимо застывшего с удивленным выражением лица Давида, она оглянулась и заговорщически улыбнулась мне.

– Когда ты успел оливки полюбить? – вымолвил Давид, обращаясь к другу.

Я закрыла лицо ладонями и, едва сдерживая смех, выскочила на кухню следом за Лаурой. И уже там, закрыв за собой дверь, мы дружно рассмеялись.

Давид в этот вечер превзошел самого себя, хотя мне, не раз пробовавшей его кулинарные творения, казалось, что уже невозможно готовить вкусней. Но когда я, а затем Рауль восхитились его пиццей, он безразлично, так, словно похвала ему была не нужна, пожал плечами. Правда, когда решил, что на него не смотрят, довольно улыбнулся. Это был ужин в такой теплой и доверительной обстановке, в которой открывались любые секреты, поэтому, когда Лаура, желая привлечь к себе внимание, вдруг постучала вилкой по краешку тарелки, я подумала, что вот сейчас она и расскажет о своей беременности Давиду. Но невестка с сияющими глазами сообщила нам, что Давид решил открыть собственное дело – ресторан, несмотря на смутные кризисные времена, и уже подал заявку на кредит и занялся поисками помещения.

– Значит, решился?

Вместо ответа друг вздохнул так красноречиво, что Рауль понимающе усмехнулся.

– Обязательно найдутся те, кто будет говорить, что затея глупая, и из нее ничего не выйдет, и что потеряешь ты куда больше, чем выиграешь, – сказал он. – Вначале – самые близкие люди, которые, конечно, тебе желают добра и для которых «добро» – это стабильность, а не риск. Затем подключатся друзья, потом – пессимисты и неудачники, а следом и все те, кому вроде бы и не должно быть до тебя дела. И будет казаться, что весь мир против твоей мечты. И вот уже ты сам начинаешь сомневаться: а нужно ли рисковать, а получится ли у тебя, и, может, проще и дальше следовать уже протоптанной дорожкой, спрятав мечту за семь замков? Но потом вдруг появляется человек, ради которого ты бы мир перевернул, и неожиданно оказывается едва ли не единственным, который в тебя верит. И его вера как-то разом перевешивает сомнения близких, друзей и умеющих убеждать неудачников. И тебе уже стыдно не оправдать ожиданий, и начинаешь действовать с тройным усердием, уже не ради себя, а ради этого человека… Твое преимущество, Давид, в том, что тебе уже не надо искать его. В данном случае – ее. Зная свою сестру, могу с уверенностью сказать, что она тебя будет поддерживать в любых сумасшедших идеях.

– Еще бы! – фыркнула Лаура. – Поживи добрую часть жизни под одной крышей с братом-музыкантом!

Наш разговор опять вернулся к вчерашним съемкам, потому что Лауру интересовали все подробности: Эстер Аранда была ее любимой актрисой. И как-то так вышло, что Рауль проговорился об обещанном девушкой видео. Стоило ему лишь это произнести, как неугомонная сестричка тут же потребовала, чтобы он включил ноутбук и проверил, не получил ли сообщения.

Эстер исполнила обещание. Видео, которое она прислала, длилось всего 15 секунд, и почти все это время в кадре был виден едущий по соседней полосе чуть впереди машины со съемочной группой мотоцикл. И только уже на последних секундах мы услышали, как испуганно вскрикнула Эстер, и увидели, как затем она резко дернулась в сторону. Посмотрев видео один раз, мы не заметили ничего странного, и только когда просматривали во второй, Лаура указала нам на одну деталь. Неудивительно, что изначально никто из нас не обратил на нее внимания: настроившись увидеть «выскочившую» перед мотоциклом женщину во плоти, мы просто не заметили полупрозрачный силуэт, мелькнувший и тут же пропавший, словно растворившийся в воздухе. Его можно было легко принять за солнечный блик, отражение от блестящей поверхности мотоцикла, запечатленное при съемке. И подобная мысль, похоже, мелькнула не только у меня: Давид поджал губы, Лаура качнула головой, а Рауль вслух озвучил то, что подумали все:

– Похоже на игру света.

– Из-за этой «игры» теперь тебе светит гастролировать с больной ногой, – проворчал Давид. – Эстер об этом знает?

– Да.

Давид хмыкнул и высказал то, о чем я сама недавно думала:

– Не кажется ли вам, что эта красотка теперь чувствует вину и старается всячески оправдаться? Ее могло просто ослепить солнце, из-за чего она и дернулась в сторону.

– Но тогда зачем ей выдумывать такое странное оправдание про возникшую перед мотоциклом женщину? – бросилась на защиту своей любимой актрисы Лаура. – Думаю, Эстер бы так и сказала, что свет попал в глаза: самая простая и понятная причина, не надо выдумывать ничего сверхъестественного.

– Она тогда пребывала в таком шоке, что ей было не до выдумок, – поддержала я Лауру. – Скорей всего, Эстер сказала Раулю правду, совершенно без задней мысли, не просчитывая, как это будет воспринято. Если бы она на тот момент немного пришла в себя, придумала бы в оправдание как раз что-нибудь более вероятное. Про то же ослепившее ее солнце.

– Ну, как знаете. Меня там не было, так что спорить не буду, – развел руками Давид, хоть и видно было по его скептической гримасе, что остался он при своем мнении. Рауль тем временем еще раз прокрутил видео и остановил его на спорном моменте.