Проклятье шамана

Постепенно ландшафт менялся, становясь все более тусклым; коралловый песок все чаще мешался с какими-то бледно-серыми песчинками. Наконец пляж показался, и Конан сразу же увидел камни необычных форм и размеров, что образовывали большую неровную кучу. Ни трава, ни деревья не росли между этими камнями, а сама пустошь была окружена все тем же лесом.

Любопытнее всего было то, что к кургану вела прямая широкая тропинка, без всяких сомнений созданная руками человека. Заинтригованный киммериец со всех ног бросился к причудливому явлению.

Неожиданно он остановился, с любопытством разглядывая большой камень, что торчал полузарытый прямо посреди тропы. Сметя пыль с его гладкой округлой поверхности, Конан вдруг громко выдохнул и отпрянул в отвращении.

– Кром! – По спине варвара пробежали мурашки. То, что он откопал, было вовсе не камнем, а макушкой гротескно уродливого черепа; по ширине он в два раза превосходил голову варвара. Конан носком ноги раскидал песок, пока на свет не появилась столь же огромные, размером со страусиное яйцо, глазницы, смотревшие на варвара пустым холодным взглядом. Они располагались почти на противоположных сторонах черепа. Ни слуховых отверстий, ни ноздрей заметно не было, а косой лоб, суживаясь, переходил в скуластую морду с надломленным крючковатым клювом. Конан продел меч в пустую глазницу и приподнял на удивление легкий череп для дальнейшего изучения. Ряды острых зубов торчали из приоткрытого клюва, чуть загнутые назад. Судя по всему, птица принадлежала к какой-то редчайшей породе. По крайней мере, Конан в жизни не встречал ничего подобного. Жутковатые клыки свидетельствовали о том, что пташка явно не увлекалась вегетарианством. Интересно, где же могла быть остальная часть скелета?

Помрачнев, Конан опустил меч, позволив костлявому ископаемому соскользнуть на песок. Слегка ударив по нему мечом, варвар обнаружил, что древний череп еще весьма крепок. Замахнувшись как следует, он разрубил выцветший лик на две половины, тем самым положив конец зловещему взгляду. Конан зашагал дальше и вскоре достиг серой площадки. Увиденное заставило его глубоко вздохнуть, шепча молитвы вперемешку с ругательствами.

Сгруженные один поверх другого, блеклые черепа образовывали широкие серые кучи, доходившие варвару до пояса. Их пологие склоны простирались до самой воды, словно тяжелые пыльные ковры. Прибой с тихим плеском омывал черепа, перекатывая их с места на место. Большинство было того же размера, как и тот, что встретился Конану на тропинке, хотя некоторые из них были поистине громадны.

Но нигде не было видно остальных костей, ни ребер, ни ног… ничего – лишь одни пустые серые черепа. Нездоровое любопытство побудило Конана ковырнуть кучу острием меча в поисках ключа к разгадке столь необъяснимого явления. В глубине кости казались более старыми и хрупкими. Многие начали крошиться под весом верхних слоев. Вот почему эта часть острова носила такой тусклый оттенок: рассыпавшиеся в прах кости, подхваченные ветром, разукрасили все вокруг серым.

Неожиданное движение на горизонте прервало его размышления. Он с изумлением наблюдал за тем, как небольшая флотилия из весьма причудливых судов возникла как будто бы из ниоткуда и теперь стремительно приближалась к берегу.

Он насчитал восемь лодок, в каждой из которых сидело по четыре человека, – нет, самая последняя везла только двоих. Прикрывшись ладонью от солнца, Конан пристально всматривался в горизонт, пока не разглядел гребцов.

Все моряки были мужчинами, однако вовсе не похожими на тех, что ему доводилось видеть прежде. Пестрый раскрас покрывал их загорелую, оливкового цвета кожу. Сами же моряки были поистине богатырского сложения и передвигали свои суда могучими рывками со скоростью, способной вызвать зависть даже у самых искуснейших гребцов. Несмотря на неоспоримые преимущества своих хозяев, сами лодки казались громоздкими и неуклюжими. Гребцы восседали верхом на толстой центральной перекладине, изготовленной скорее всего из пальмового дерева, а изогнутые перекрестья, словно громоздкие деревянные ручищи, крепили к пей более тонкие стволы, расположенные параллельно главной балке, и придавали конструкции устойчивость. У каждого было по одному веслу, и они гребли им с каждой стороны поочередно.

Конан отметил про себя, что эффективный, но чересчур уж простой дизайн делал судно пригодным лишь для короткого плавания, ибо казалось невозможным представить этакую каракатицу в шторме. Вероятно, туземцы приплыли с соседнего острова, а может, даже с материка – киммериец ни на минуту не мог поверить в то, что этот зловещий бесприютный остров мог быть чьим-то домом. Хотя варвар и не заметил на пришельцах никакого оружия, он вовсе не считал их абсолютно безобидными. Древние каннибальские культы были достаточно широко распространены в этих краях. Поспешно скользнув в гущу, Конан с волнением ожидал прибытия гостей.

Неожиданно, когда до берега оставалось совсем немного, несколько гребцов оглянулись назад. В следующий миг моряки как по команде задрали головы к небу. Проследив за их взглядами, Конан чуть не вскрикнул от изумления.

В лазурном небе прямо над головами туземцев, затеняя крыльями солнце, кружила стая чудовищных птиц. Их появление никак не укладывалось в голове варвара. Ведь только что небо было абсолютно чистым. Вероятно, они летели как раз со стороны солнца, и слепящие лучи не позволили заметить их сразу. С такого расстояния Конан не мог быть точно уверен, но ему показалось, что пернатые были хищниками… гигантского размера тварями, гораздо больше человека.

ГЛАВА 7 БЕРЕГ СКЕЛЕТОВ

По мере того как лодки стремительно подплывали к берегу, мужчины переставали грести. Используя весла как багры, они отталкивались от твердого каменистого дна, умудряясь при этом развивать еще большую скорость. Из своего естественного укрытия Конан видел, как размалеванные туземцы прыгали в воду и проворно вытаскивали лодки на берег.

Их лица отдаленно напоминали зембабвийские: те же широкие расплющенные носы, ноздри, вздувавшиеся над толстыми припухлыми губами, и надбровные дуги, угрюмо нависшие над глазами. Однако даже самый рослый зембабвиец не был столь высок и плечист, как эти странные мореплаватели. Даже самый маленький из них выглядел бы на фоне варвара настоящим великаном; Конан сомневался, что был по плечо хоть одному из них. Их талии были размером с его грудь. Туземцы не носили никакой одежды: на них не было даже набедренных повязок. Уродливо торчащие пупки были в два раза толще его большого пальца. Животы казались внушительными, однако упругими и подтянутыми. Головы – тщательно выбриты, волосы росли лишь на затылках и собирались в аккуратную косичку. Косы юношей были короткими, с одним туго затянутым узелком, в то время как старики щеголяли куда более роскошными хвостами.

Самый высокий, крикливо разукрашенный туземец первым выскочил на берег. Его длинные седые волосы были сплетены в тугой канат из двенадцати узлов. Глубокие морщины изрыли суровое смуглое лицо, а через всю грудь пролегал кривой безобразный шрам. Нить ракушечных бус – голубых, красных и зеленых – окружала толстую шею, переливаясь на ярком свету.

Пока остальные мужчины вытаскивали лодки на усеянный костями песок, он обернулся к ним с явным намерением произнести речь. Вскинув руки к небу, словно пытаясь дотянуться до солнца, великан издал необычный густой крик. Притаившийся в засаде Конан даже не подозревал, что человеческая глотка была способна производить столь сложные, богатые обертонами звуки. Какие-то гипнотические нотки в голосе старика эхом отозвались в душе азартного до ратного дела киммерийца. Сквозь густую листву он видел, как толпа вторила этому жесту и, передразнив крик вожака, рухнула на колени.

Только один угрюмого вида юноша почему-то не преклонился перед старцем. Его рельефные, словно вылепленные из темного воска мускулы играли под красочным узором из желтых треугольников, украсившим руки, ноги и грудь. Сверху его голова была точно так же выбрита, однако прямые, черные как смоль волосы росли не на затылке, а прямо из-за ушей и были сплетены на шее в косичку, вступая в явное противоречие с традициями остальных.

Проигнорировав юношу, вождь начал свою речь.

Конан, ожидавший услышать надломленные гортанные звуки, служившие средством общения для многих народов Зембабве, был премного удивлен, заслышав членораздельную речь. Язык являл собой причудливую смесь двух знакомых диалектов. Большинство имен и географических названий были и впрямь зембабвийскими, однако основу языка составляли вендийские слова. Брови варвара сошлись на переносице от того напряжения, с которым он стал вслушиваться.

– Великие ганаки! – начал седовласый громогласно. В тот же миг дикари дружно вытаращились на него. Ни один не смел шевельнуться или отвести взгляд от торжественно напыщенного лица. Только один вызывающего вида юноша демонстрировал полное безразличие и стоял, уперев руки в бока, позади остальных.

Киммериец в недоумении покачал головой. Почему они не пытаются удрать от крылатых преследователей или, по крайней мере, не найдут более подходящей позиции для отражения атаки?

Тем временем старый ганак продолжал: