Проклятие для бабника

Да в том и дело, что ничего. И свою никчёмность я осознал только сейчас, стоя перед этими людьми, которые по идее должны вызывать больше жалости, чем я, но. мне вдруг захотелось быть не собой, а одним из них. Эта искренность и фокусировка на главном. Многим этого не хватает. И я один из них.

Вздохнул. Судьбу этих людей сейчас решаю именно я, каким бы человеком ни был. По совести рассчитал положенную им помощь и готов нести за это ответ. Надеюсь, мои старания не окажутся напрасными.

Слов для беженцев я так и не нашел. Да, что вообще стоят слова? Просто начал раздавать положенную еду и деньги. На лицах по началу читались неверие и радость, люди так благодарили, что я мгновенно размяк. Нет, больше положенного выдать не посмел, тем более казначей зорко блюла по записям. Но не пожать руки заморенным голодом матерям, радым за ближайшее будущее своих детей — я не мог.

Они тянули ко мне уставшие, исполосованные работой пальцы и легонько сжимали мои руки, боясь вызвать гнев того, кто сейчас стоял выше них, кто решал жить им или умереть от голода. А я отвечал с той же остороджностью, опасаясь сломать казавшихся такими хрупкими кисти людей. С каждой новой благодарностью от незнакомцев на душе у меня становилось легче и свободней.

И я вдруг, сам того не заметив, стал благодарить беженцев в ответ. Сначала только одними глазами, потом улыбкой. На большее не решился, вовремя осознав, что это могут не так понять. Я итак вроде бы не верную линию поведения предпочёл.

Получившие положенное крестьяне расходились с площади, спеша порадовать близких и порадоваться вместе с ними. Я почти сразу понял, что где-то переборщил с расчётами, но переделывать и уменьшать не стал. В тот момент меня не интересовала собственная судьба. Хотелось только помогать другим. Маленькая ошибка одного меня вполне может сделать счастливыми несколько больших семей.

Когда топали обратно в замок, я старался не смотреть на охранников и даму-казначея во избежание осуждения. Витал в своих приятных мыслях. Откуда тяжёлым обухом меня выбил окрик вернувшейся на закате Элизандры.

Она увещевала кого-то из прислуги, но по нервам резало и мне. Сие зрелище заставило скрыться в тени, дабы не показываться на глаза королеве, пока она в гневе. Откуда-то из подсознания смутно давала о себе знать мысль, что дальше Элизандра вполне может не остывать, а только больше звереть, ведь четыре дня дома не была, все от рук отбились, наверняка...

Но пересилить опасения я не смог. Как сквозь себя пропускал её эмоции и понимал, как лучше действовать. Либо они, эмоции, так хорошо читаются на её лице, что отражаются во мне, аки в зеркале. Не может же монарх быть для подданных как открытая книга? Или дело в том, что я из другого мира?

Экзаменовать меня изволили в своих покоях. Когда вошёл, королева сидела за своим столом, за которым ещё днём располагался я. Сидел вот так же на кресле, бумаги перебирал. И почему я в тот момент не подумал, что кроме меня и Эли никто на этот стул не смел приземлять свою пятую точку.

— Подойди, - спокойно велела королева и я, сглотнув, сократил между нами расстояние в несколько больших шагов.
– Где список, что от меня получил? Потерял?

Вместо ответа я передал ей бумагу, скользнув взглядом по её груди, озорно выглядывающей из смелого выреза. Элизандра изучила листок очень внимательно, но под конец опечалилась. Она подняла на меня полные укора глаза и спросила:

— Милостыню почему не раздал?

Я сначала не понял, о чём речь. Холодная волна паники прокатилась по телу, неужто забыл о чём-то?.. Но потом догадался: я не успел поставить галочку напротив последнего пункта.

— Всё сделано, только вернулся оттуда, - поспешил пояснить и даже выудил из стопки бумаг свои расчёты.
– Вот, моя госпожа. Казначей одобрила и выдала средства, она подтвердит. И с нами была стража.

Но Элизандра меня уже не слушала. Она вцепилась глазами в неровные ряды и столбики моих вычислений, хмыкнув, прошлась по полям с пометками о прошлых подобных мероприятиях и отложила листок, не подняв взгляда. Я не мог разобрать её эмоций, сам очень нервничал. Хотелось думать, что она мной довольна, но ощущение, что если это и так, то не полностью.

— В целом, - начала королева, вальяжно откинувшись на спинку стула и взглянув на меня снизу вверх так, словно это я ниже на несколько голов, - ты справился. Но есть несколько серьёзных погрешностей.

Так, если выбрано слово “погрешность”, а не “ошибка”, то это ещё не конец!

— Я надеялась, что ты, за разгребанием хозяйственных дел, вскроешь парочку перерасходов, например, хлеба и тканей, но ты ничего не заметил. Прискорбно. Охотницы не все поставили нужную подпись. Две из них согласились не с условиями, а лишь заверили, что прочитали их. Это не обязывает их исполнять предписанные нормы. К тому же ты раздал раза в три больше необходимого крестьянам... Такой перерасход, как тебе вообще позволили столько ресурсов израсходовать, диву даюсь. Но не ругать же казначея, что исполняет приказ, отданный мной. Поэтому спрашивать с неё не стану. Что скажешь в своё оправдание? Считаешь, стоит брать тебя, в связи с перечисленным, на пост секретаря королевы?

Элизандра говорила спокойно и собрано. В её голосе я не слышал осуждения, но чёткость и холодность оказались даже хуже. Я подвёл её, я не справился в полной мере. Я мог бы, будь внимательней, справиться на все сто, но предпочёл пойти лёгкими путями, действовать чужими руками. Как выкручиваться теперь?

Глава 30

Кирион наверняка заметил перерасход на кухне, но, я уверен, использовал это как рычаг. Не слишком-то плохо, кстати говоря. А я в свою очередь проигнорировал странности со швеёй, но тоже использовал это как рычаг, точнее, благодарность, но будем считать так.

— Позвольте? — я протянул руку и с молчаливого согласия королевы взял листы с данными охотниц. Пробежал глазами. — Упущение с моей стороны, признаю. В свою защиту могу сказать, что и ознакомленности с бумагой достаточно, чтобы взыскать с магинь за нарушение, коли оно произойдёт. Если они прочли, а подпись это подтверждает, то знают о штрафах, которые вы, кстати, можете накладывать вне зависимости от наличия согласия на их выполнение. Если не ошибаюсь, проблема у этих двоих только в области добычи магической дичи. А здесь нет разницы в штрафе в случае незнания закона. Они по сути ничего себе не выиграли таким ходом.

— Хорошо, тут ты прав, — неожиданно легко согласилась королева. — К тому же я давно хотела их прижать, вертихвостки играют в самых умных уже третий сезон. Теперь позволю им самим допустить ошибку. Но. — она подняла бровь. — Остальные проблемы, хочешь сказать, ты не признаёшь?

— Позвольте, первоначально выбранный термин “погрешности” здесь всё же больше подходит, — обворожительно улыбнулся я и поспешил пояснить, потому как Эли уже раскрыла свой милый ротик для вопроса или, что скорее, отрицания. — Все указанные выше перерасходы были использованы на благое дело, иными словами — вернулись в казну окольным путём. А беженцы. Тут признаю, норм я не нашёл, виноват в перерасходе. Позвольте отработать всю задолженность вашим верным секретарём, моя госпожа! — выдал и низко склонился. Эх, надо было на колени падать, но я побоялся, что получится не натурально, а поклон был искренним, я правда готов отработать, если секретарём. Схитрил, да, но.