Проклятие феи

Айкор кивнул и отстранился. На миг-другой Рози потеряла его из виду, затем кто-то шевельнулся, и она увидела его склоняющимся к Пеони и шепчущим ей что-то на ухо. Пеони, как всегда любезная и покладистая, улыбнулась и кивнула, и Айкор покинул зал. Но вскоре Пеони прижала ладонь ко лбу, взяла себя в руки, потом обмякла на стуле и оправилась уже медленнее, а затем любимая фрейлина оказалась рядом и спрашивала, что она может для нее сделать. А король заметил, что волнение оказалось чересчур сильным для нее, и в этом нет ничего удивительного, ей стоит подняться наверх и отдохнуть до вечера. И он ласково привлек ее к себе и поцеловал в лоб. Королева тоже ее поцеловала, но взгляд ее снова скользнул к фрейлине, которая замерла рядом с принцессой, готовая помочь ей взойти по лестнице.

Конечно, они пошли не одни, и Рози боролась с возвращающимся туманом, чтобы Пеони могла на нее опереться. Когда они наконец вошли в свою комнату, ей удалось достаточно твердым голосом отпустить всех остальных, заявив, что она сама присмотрит за Пеони. Все разошлись, хотя Рози знала, что за их дверью встанет на страже больше воинов и магов, чем обычно. Ей было интересно, знает ли кто из них, зачем они там поставлены, или они считают, что просто выражают почтение принцессе, которую король этим вечером объявит наследницей. Она подумала об Эскве над дверью и впервые ощутила признательность за его присутствие.

«Эсква умеет рубить и связывать. Если у вас появится нужда в том или другом, он подчинится вашей руке».

Если предположить, что она сумеет обхватить ладонью рукоять, если предположить, что она знает, как обращаться с саблей, пусть даже тяжелой и своевольной благодаря магии. Едва она начала расшнуровывать юбку Пеони, чтобы та могла прилечь, как ее пальцы сделались неуклюжими от оглушающего, удушливого тумана. Пеони обернулась, подхватила подругу и подставила ей плечо, чтобы Рози могла опереться, пока она ведет ее к постели.

– Со мной все в полном порядке, – сообщила Пеони. – Ну… возможно, не совсем в полном. Это ужасный день, и мне хотелось бы, чтобы он поскорее закончился. Но Айкор сказал мне, что тебе нужно уйти, поэтому я притворилась, будто падаю в обморок. И я не жалею, что мне представился повод. Мы обе приляжем, на случай если кто-нибудь зайдет нас проведать Но если тебе что-нибудь понадобится, только скажи. Я буду здесь же, – пообещала она и сухо хихикнула. – Я буду здесь, как и была все эти последние три месяца. О, Рози, это ужасный день, но ты только подумай: ночью все закончится. Все-все закончится.

– Да, – шепнула Рози из тумана, зная, что это не так, не для нее.

Омерзительные мелкие волосатые твари обгрызали края тумана и попискивали. Они слегка напоминали крыс, но обладали змеиными телами.

Пеони взяла ее за руки:

– Ты, и Кэт, и Тетушка, и Айкор, и Сигил должны победить. Должны.

Рози подняла взгляд на любящее, встревоженное, полное надежды лицо Пеони.

– Конечно должны, – заверила она подругу. – Конечно. И первым же указом принцесса назначит приданое племяннице тележного мастера из Туманной Глуши, чтобы та могла выйти замуж за сына эрлионского принца.

Она заснула так быстро, что не увидела выражения, появившегося на лице Пеони.

Проснулась она, зная, что кто-то сидит на стуле около ее постели, и угадав, кто это, еще до того, как открыла глаза.

– Кэт! – воскликнула она, едва не упав с кровати в стремлении поскорее ее обнять. – Кэт, я не видела тебя целую вечность!

– Знаю, милая, меня это тоже не радовало. Но Тетушка с Айкором решили, что так будет лучше. Мы не могли рисковать: вдруг моя привязанность к тебе смутит или ослабит связь между тобой и Пеони, когда приблизится этот день и… и этот вечер. Если у нас не получится создать нужную связь между тобой и Пеони, ничто уже не будет иметь значения.

– Мы дышим вместе, – сообщила Рози. – А если стоим рядом, то отбрасываем одну тень. Вот уже несколько недель мы стараемся не ходить по лугам – вдали от деревьев или чего-нибудь высокого, – когда солнце стоит низко, поскольку опасаемся, что кто-нибудь нас заметит.

Туман сделался куда реже, чем был в начале дня, – должно быть, из-за присутствия Катрионы. Теперь Рози отчетливо видела следы усталости на лице Кэт, не менее резкие, чем у Айкора.

Катриона потрепала ее по руке:

– Уже скоро это закончится.

– Сегодня вечером, – подтвердила Рози. – Сегодня.

Она зажмурилась. Волосатых змеистых тварей она видела по-прежнему, но их писка больше не слышала. Она снова открыла глаза.

– Мне не нравится этот туман вокруг тебя, Рози, – заметила Катриона.

– Стало уже лучше, – отозвалась Рози. – Раньше было совсем плохо – тогда мы и поднялись наверх.

– Стало лучше, потому что я его отгоняю – так же, как Айкор. Но если туман есть, плохо, что мне приходится отгонять его не от вас обеих, а только от одной из вас, тем более от тебя, Рози. – Она помедлила, а потом добавила тоном, который очень постаралась сделать небрежным: – Я кое-что тебе принесла. Сама толком не знаю зачем. Просто показалось хорошей мыслью посреди всех наших суровых заговоров и замыслов позволить себе маленькую безобидную прихоть. И мне вспомнилось, как ты рассказывала мне, что хотела бы иметь его при себе в ту ночь, когда родился Джем.

И она протянула Рози веретено с горгульей, чей нос блестел от поглаживаний.

Рози взяла его и мгновение держала в сложенных горстью ладонях, а затем зажала веретено между колен и погладила большими пальцами щеки маленькой мордочки, ее слегка выпуклые зубы, глаза и блестящий нос. На мгновение она очутилась в доме колесного мастера в Туманной Глуши – на мгновение она оказалась дома.

И почти сразу вернулась в одну из башен Вудволда, вечером двадцать первого дня рождения принцессы. Еще мгновение она молчала, глядя на уродливое, но знакомое, дружелюбное лицо с веретена.

– Королева знает, – сообщила она. – Не представляю почему, но она посмотрела на нас – и поняла. – Чуть помешкав, она добавила: – И сразу после этого начался туман.

Катриона вздрогнула.

– Вероятно, это я виновата, – предположила она. – Я тебе рассказывала: когда ты была маленькой, меня мучили мысли о королеве, и я… А если она помнит, она, конечно же, помнит, истории не согласуются. Я говорила ей, что ее дочь живет со мной и моей тетей. Мы знали, что мне не следует встречаться с королевой теперь, но… Все идет не так. Все уже идет не так. О, почему сочувствие нас ослабляет?

– Нет, – возразила Рози, но не потому, что имела об этом какое-то представление, а потому, что отказывалась считать это правдой. – На самом деле нет. Где-то все уравновешивается – разве у философов нет названия для идеального места, где живут ответы? Если мы отправимся туда, ты сама увидишь, что это не так. Так только кажется, немного, отсюда – это как муравей у подножия дуба. Он понятия не имеет, что это дерево, для него это начало стены, окружающей мир. И, кроме того, разве Тетушка не твердит все время, что ошибки, совершенные с благими намерениями, реже обходятся дорого?